Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Русская современная проза » Орфики - Александр Иличевский

Орфики - Александр Иличевский

Читать онлайн Орфики - Александр Иличевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 32
Перейти на страницу:

– Ага, батя, обезьяна от человека тоже на один процент по составу генома отличается. А разница какая, да?

– Я ему про Фому, он мне про Ерему. Я ему про химию, он меня микробиологией кроет. Слушай сюда, академия. Роберт Морган еще в конце прошлого века открыл, что египтяне для мумифицирования использовали два основных вещества: мед и нефть.

– Остроумно, ничего не скажешь, – хмыкнул я.

– А вот то-то и оно. Если мышь пролезает в улей, пчелы ее убивают, а трупик, чтобы не разлагался, мумифицируют прополисом. Еще пример. Ирод Великий, когда вырезал всю династию хасмонеев, оставил в живых ровно одного ее представителя – свою возлюбленную юную жену. Он страстно любил ее – как никого на свете. Но девушка не выдержала позора и кинулась с высоты, сломала себе позвоночник. Ирод велел поместить ее мертвое тело в ванну с медом, откуда потом, горюя, доставал полюбоваться.

– Папа, хватит сказки рассказывать, лучше налей нам твоей облепиховки распробовать, – Павел умоляюще посмотрел на отца.

Николай Иванович выключил медогонку и двинулся с нами к навесу, где стоял обеденный стол, накрытый старыми, невесть откуда взятыми цирковыми афишами. А я всё стоял и смотрел, как гаснет движение маховика в меде, струящемся, как переворачивающаяся под плугом пашня. Я представлял, как погружаю нагую Веру в мед и она там застывает до конца времен – обездвиженная, обезоруженная, вся моя, каждой клеточкой своего тела. «Да, что-то есть в том, что мед – поэтическая метафизическая субстанция. Язык способен удержать объект воспевания – в стихотворении, как в янтаре…»

Закусывали мы наливку ломтями сыра, который вызревал в алюминиевых армейских мисках, отчего его головки приобретали форму летающей тарелки. Рядом с навесом разбита была клумба, на которой полковник выращивал чахлые пахучие розы; их бледный аромат доносился сквозь клубящийся дым самосада, раскуренного Николаем Ивановичем в трубке, вырезанной из кукурузного початка.

«И все-таки я счастлив, – подумал я, услышав запах розы. – И все-таки счастлив!..»

Веру я встречал на Чкаловском военном аэродроме почти весь день напролет. Самолеты военного министерства, перевозившие семьи военных на льготных условиях, летали по приблизительному расписанию, и точного времени прибытия никто не знал.

Пока ждал, бродил и загорал на летном поле, познакомился с авиационным техником, который среди прочей ерунды рассказал, что позавчера на аэродром приходили мужики из соседней деревни. С тридцатых годов утечки авиационного топлива образовали подземное озеро, которое стало дрейфовать и теперь перебралось за лес, отчего колодцы в деревне стали сладковато пованивать керосином. Болтовня техника помогла мне отвлечься от переживаний.

Вера сошла с трапа, глядя себе под ноги. Мне показалось, она не сразу меня узнала, но через мгновение будто что-то сообразила и, как чужая, чмокнула меня в щеку: «Привет. Как ты?» Я чуть не разревелся, но сдержался и смог продохнуть только, когда в автобусе, едущем в сторону Монино, она прикрыла невидящие глаза и положила мне голову на плечо. Я боялся шелохнуться, сжимал потные ладони и чуял, как подло и больно становится в паху, скованном джинсами.

Скоро Вера снова ко мне привыкла, но какая-то ядовитая червоточина стала пробираться через мое сердце. Она снова засела за авральную работу в Конституционной комиссии, почти поселилась в Белом доме, где даже ночевала на диване. В эти ночи я не находил себе покоя, грелся с бомжами у костерка в сквере за Горбатым мостом и порой, забывшись на скамейке, сквозь сон слышал стук своих собственных зубов.

Наконец, предвидя самое страшное, что могло случиться, я решил приготовиться к смертельной осаде с помощью подручных средств. Я привез от Пашкиного отца две трехлитровые банки меда и несколько дней запасался лещиной, еще молочной, но не менее полезной для молодого организма. В лесах как раз пошли грибы – первая волна белых и подосиновиков, так что мне удалось и подзаработать: корзинка, для пущего дохода разбитая на кучки по три-четыре гриба, давала прибыль размером с хорошистскую стипендию, минус билет на электричку и метро.

Сосед по торговому ряду на Ваганьковском рынке, высушенный мужичок-хитрован, продавал сомнительные опята, которые называл «березовыми» и «лечебными». Звали его Ионой, и рассказал он, что вся Калужская область нынче по лисички пошла. «Вычищает голодное крестьянство лес от желтых этих сморчков, которые и по вкусу-то на грибы не похожи. Однако их не жарят, а центнерами сдают на приемные пункты. Французы-фармацевты как прознали, что в лесах у нас этого рыжья полно, так сразу сюда и пожаловали. Лисички грибы целебные – из них лягушатники экстракт делают и добавляют в снадобье от сердца».

Скоро нас с Ионой погнали с Ваганьковского рынка, ибо молодежь стала нарасхват раскупать его березовые поганки. Возьмут пакетик и тут же в сторонке его схрумкают. Дня четыре всего мы простояли, как подходит к нам амбал из тех, что рынок пасли, особенно цветочную его часть, кладбищенскую, и говорит: «Исчезните, грибники». Я ему: «Распродам и пойду». Тогда он ударил меня по лицу – прямо искры из переносицы. И все мои звонкие подосиновички на асфальт смел. А Иона успел на себя корзинку принять и невредимым остался.

Так мы с ним переехали к подземному переходу на Солянке. Людное, бойкое место. Но не наваристей рынка. Торговали потихоньку. С утра в лес, к десяти уже товар раскладываем. Но внезапно грибы сошли. Поехал я тогда домой и взял из родительской библиотеки книжку писателя Солоухина. В ней автор после рассказов о природе приводил таблицу разграфленного по железнодорожным направлениям Подмосковья и указывал, где и в какой период лета-осени можно рассчитывать на успех в грибной охоте. С этой книжицей я и принялся прочесывать леса в стокилометровых окрестностях от столицы. Лесная охота стала моей работой. У меня уже не было сил дожидаться Веры у Белого дома. Путешествия меня успокаивали. Сопряженные с азартом поиска, они выматывали, и к концу дня у меня уже не было сил ревновать ее к фантомам. Ночи у нас выдавались горячие, и к ним я тоже готовился в лесах, поедая горстями незрелые орехи и запивая их медом, баночку которого всегда брал с собою в качестве сухого пайка.

Наконец я разуверился в прибыльности благородных грибов и ударился в промысел лисичек. Сначала в Калуге на вокзале нашел пункт сбора. Управляющим там оказался в самом деле француз – усатый, пахнущий табаком и одеколоном весельчак. Он неспешно и точно взвешивал грибы и вежливо отсчитывал деньги. Две ночи я провел в Калуге, днем летая по областным лесам в поисках золотых крупинок под ногами. Красота вокруг стояла неписаная – луга, всхолмия, перелески, чудесная мелодия пейзажа, тонкая и отдаленная, как русская дорожная песня, полная прошлой жизни и печали… Но при пристальном вглядывании становилось ясно, что вся Калуга переехала в лес. В лесу лисичек оказалось меньше грибников, выбиравшихся на хлопотливую охоту целыми семьями.

Тогда я вернулся к Солоухину, снова погрузился в радиальные разбеги по подмосковному раздолью, пересекая все три округа ПВО столицы, то и дело в лесах, особенно под Степанщином у Рязанского шоссе, натыкаясь на колючую проволоку военных частей. У Солоухина об этом сказано не было, но народная молва говорила, что самые грибные места в запретках. Главное – уметь подлезть под запитанными электричеством оградами и походить с той стороны, пока не нарвешься на часового, и тут тоже требовалось искусство уцелеть – ибо подстрелят, а нет – так передадут особистам на предмет шпионажа и диверсии.

Будто пчелу на патоку, меня влекло на эти запретки; как зачарованный я обходил встречавшиеся в лесу холмики с бетонированными створками, о которых ничего лучше вообразить не мог, кроме того, что это трамплины подземных взлетных полос. Они, как правило, располагались на краю лугов, подозрительно ровных и просторных, насчет которых в детстве мы твердо были уверены, что перед нами замаскированные аэродромы. В случае войны они могут быть задействованы как партизанские, десантные базы развертывания боевых действий. Пару раз я нарывался на патрули у бетонок; после проверки документов меня выпроваживали в обитаемые зоны, но и таких забегов мне хватало, чтобы поднабрать десяток-другой бархатистых шляпников. И вроде всё уже шло по накатанной, какой-никакой заработок я имел, на мед с орехами и Веру прокормить хватало и кое-что на черный день удавалось отложить. Я мечтал к зиме снять комнату в центре города, как вдруг всё в одночасье пошатнулось.

Поехал я в то утро проведать любимое свое место – сосновый бор под деревней Хорошово, от Коломны верст семь, не больше. Я любил те места за живописность. Как нагуляюсь по лесу, иду на реку. Из-за пригорка открывается задумчивый простор, река Москва вдали полноводно идет в разлив и впадает в Оку. На том берегу над понтонным мостом, по которому, грохоча железными листами настила, прокатываются телеги, автомобили, мотоциклы, взгляду открывается деревня Черкизово. Так хорошо лежать под обрушенной церковью красного кирпича в трескучей от кузнечиков, нагретой солнцем, пахучей траве, глядя, как внизу облака не спешат проплывать по речной глади, как рыбы там и здесь выплескивают круги, сносимые дальше по течению… В действующей черкизовской церкви в полутьме горят свечи, тускло озарены иконные лики. Я не решаюсь зайти в церковь, но всякий раз робко подхожу вплотную к стеклянным створкам, чтобы вглядеться в таинственный сумрак. Я боюсь мертвецов и не могу забыть, как однажды застал в этой церкви отпевание; гроб стоял на табуретках, остро торчал подбородок не то старика, не то старухи, с белой лентой на лбу… Я боюсь столкнуться с гробом и сейчас, но всматриваюсь – не покажется ли под сводами в восковом чаду плоскодонка Харона.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 32
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Орфики - Александр Иличевский торрент бесплатно.
Комментарии