Прихоть мажора - Агата Лель

и как следует прорыдаться, ибо тиски страха еще не отпустили.

Но я, конечно, постеснялась это сделать.

— Ну и что это было? — строго спросил он, заводя двигатель. — Кто это вообще?

— Этот? — я кивнула в окно на удаляющуюся спину парня. — Я не знаю, впервые его вижу. Просто подошел и спросил, почему я тут сижу.

— И почему ты там сидела?

Мне было стыдно рассказывать о том, что случилось, даже учитывая, что моей вины в этом не было. Но я все равно рассказала. Просто вывалила на него все как было, только утаив, что устроиться я туда решила исключительно из-за него.

Он слушал молча, не перебивая, только складка между нахмуренных бровей становилась все глубже.

— Значит, паспорт у него остался? — резюмировал он, сворачивая к многолюдной в этот час набережной.

— Да. Пришлось бежать, у меня выбора не было.

— Я же говорил, что делать тебе там нечего. Ты всегда такая непослушная? — он обернулся на меня, и щеки обдало жаром.

— Ну, я же за своими вещами приехала, — а потом решилась задать волнующий вопрос: — А что ты там делал? У клуба?

— Мимо ехал, — просто проронил он, и в душу словно камнем запустили. Мимо он мог ехать по причине того, что собирался к Ксюше. Она же живет совсем неподалеку…

— Давай тут встанем, — произнес он, обращаясь то ли ко мне, то ли к самому себе, и заглушил мотор.

Напротив нас за парапетом блестела черная в этот час Москва-река, отражая в своих водах многотысячные огни ночного города.

— Кофе будешь?

— Кофе? — рассеянно переспросила я, не понимая, что вообще происходит. — Буду. Раф, ванильный, если можно…

— Ну, пошли тогда, — он открыл дверь, и я выбралась из кондиционированной прохлады салона в теплый летний вечер. Даже уже почти ночь.

К маленькому кофейному лотку мы шли молча, конечно, не за руку, но я была преисполнена какого-то детского счастья, что просто нахожусь рядом с ним. Что он не оставил меня. Выслушал. Что решил угостить кофе…

Мы проводим вместе уже вторую ночь подряд, какая прекрасная традиция.

— Спасибо, — я взяла из его рук горячий бумажный стакан, и мы подошли к парапету. Какое-то время наблюдали за проплывающим мимо теплоходом, катающим туристов, а потом я украдкой смотрела на него, в сотый раз изучая профиль.

Я пять лет лелеяла перед сном его образ, стоит ли говорить, что его лицо казалось мне сейчас самым красивым?

— А ты к Ксюше ехал? — спросила я, хотя понимала, что лезу туда, куда меня не просят. В памяти еще было свежо его «какой я тебе Дзен?». Но удержать любопытство в себе было выше моих сил.

— Нет, с чего ты взяла? — он наконец-то посмотрел на меня. В его черных зрачках отражались огни, а губы… лучше бы я на них не смотрела.

— Просто подумала… — дернула плечом, радуясь, что сейчас темно, и особо не рассмотреть, как безбожно я вру. — Мне показалось, что вы встречаетесь.

— Я и Ксю? — фыркнул он. — Исключено. Она не в моем вкусе.

— Но у вас же что-то было, ты сам говорил…

— И какое отношение это имеет к встречаниям?

Я прикусила язык и уткнулась в стакан с остатками рафа.

Мне никогда не понять его мир. Его жизнь. Он словно с другой планеты. Свободный, раскованный, думает и говорит что хочет. Живет как хочет. У него нет рамок, тогда как я вся состою из них.

Для меня близость с парнем это что-то такое — волшебное и только по большой любви, а для него…

— Не забивай голову, Веснушка, у мужиков все иначе, — словно мысли мои прочитал.

Я снова подняла на него взгляд и… поняла их — тех, кто, не имея шансов на спасение, пал под каток его обаяния. Невозможно не поддаться.

Наверное, он чем-то напоминал моего отца: такой же высокий, слегка отстраненный. Надежный. Не исключено, что именно поэтому я, сама не отдавая себе в этом отчета, влюбилась в него, едва увидев. Своего папу я тоже любила…

— Ладно, поехали, поздно уже, — он смял стакан и бросил комок бумаги в урну. Я последовала его примеру, и мы вместе вернулись к машине. Практически в полном молчании доехали до дома.

В глубине души я рассчитывала на то, что, возможно, мы, как и в прошлый раз, посидим вместе во дворе, но нет, он остановился и, не заглушая мотор, кивнув в сторону темного в этот поздний час дома:

— Ну, иди. Вадим тебе откроет ворота.

— А ты?

— А у меня еще есть кое-какие дела.

Я долго смотрела на удаляющиеся фары его авто, размышляя, куда же можно сорваться в такое время. Решив, что на свидание — куда же еще? — поплелась к нашему дому.

А проснувшись утром, увидела на подоконнике свой паспорт.

Мой паспорт, в нежно-лиловой обложке с чуть потрепанными краями.

У меня не было сомнений, откуда он там появился.

Это Артур.

Это принес он. Выходит, поехал он вчера не на свидание, а в «Райскую пыль» специально за тем, чтобы забрать у Нодара мой паспорт. Но почему? Я же не просила его об этом.

Я быстро умылась и, наспех натянув первые попавшиеся шмотки, пересекла ухоженный двор. Подошла к двери дома Вишневских. Я бывала там сотню раз, но никогда не надавливала на звонок с таким волнением.

— Аглая? Доброе утро, — на пороге стояла стильно одетая Инна Алексеевна, удерживая возле уха мобильный.

Меня всегда поражало, как эта женщина умеет себя преподнести — словно герцогиня из рода Кембриджских. В любое время дня и ночи ее прическа была безупречна, одежда подобрана с идеальным вкусом, на лице легкая загадочная улыбка настоящей леди.

— Ты к маме?

— Да. Хочу ей… кое в чем помочь.

— Проходи, — она посторонилась, пропуская меня в просторную гостиную в бежевых тонах. Мама говорила, что она сама занималась обустройством дома, не вызывая никаких дизайнеров, стилистов и прочих специалистов, навязывающих богатым