Клуб юных вдов - Александра Коутс

Я роюсь в папке, пытаясь отыскать листовку с прошлогоднего фестиваля. Помню, мне тогда через общего знакомого удалось раздобыть номер личного мобильника одного из организаторов. Единственный способ устроить для ребят (и Симоны) приемлемую рекламу за такой короткий срок – это поднять старые связи, правда, связей-то особых практически не осталось. В дверь стучат, и сначала я не обращаю внимания: Элби быстро надоедает стучать, если ответа нет. Но дверь со скрипом приоткрывается, и я едва не вскрикиваю, когда вижу в щель папин мокасин.

– Эй, – говорит папа из-за двери, – ничего, если я войду?

У папы и Джулиет есть одно неоспоримое достоинство: они свято чтут личное пространство. Они никогда не врывались ко мне в комнату, не попросив разрешения. И до того, как я уехала, и сейчас, когда я вернулась.

– Конечно, – отвечаю я, как раз найдя нужную листовку. Я загибаю уголок, застегиваю папку и быстро сую ее под подушку, потом поднимаю с пола учебник истории, открываю его и кладу на колени.

– Занимаешься? – спрашивает папа, подходя к изножью моей кровати. Он приваливается к столбику балдахина, тому самому, у которого отсутствует верхняя часть в виде резного ананаса, и вся конструкция натужно скрипит. Кровать старинная, в ней спала в детстве мама, а еще раньше – бабушка. Когда-то я ненавидела эту кровать – она скрипела на разные голоса, когда я ворочалась в ней, и мне казалось, что вокруг собираются призраки, – но сейчас я понимаю, как мне ее не хватало, когда я уехала.

– Ага, – отвечаю я деланно усталым голосом. – Завтра большая контрольная.

Папа кивает, мои слова произвели на него впечатление.

– Ведь ты и в самом деле взялась за ум, да? – Он улыбается.

– Вряд ли у меня был выбор, – говорю я. Папа осторожно присаживается на край кровати.

– Ужин почти готов, – говорит он, разглядывая постеры на стенах, – я начала собирать их в восьмом классе, когда стала встречаться с Ноем. Графический, немного мультяшный плакат с концерта Боба Дилана и Джоан Баэз 1965 года. Рисованная обложка альбома «Десемберистс» со странного вида парой, держащейся за руки. Черно-белый постер с женщиной, которая, держа трубу и чемодан, выглядывает из-за угла. Он называется «Жена трубача» и всегда был моим любимым. Мне нравится таинственная улыбка женщины, и я представляла, как она ждет на тротуаре, пока ее муж, знаменитый джазовый музыкант Дональд Бэрд, ловит такси.

– Спущусь, когда закончу, – говорю я, наугад открывая страницу с Великим расколом 1054 года. Очень надеюсь, что на контрольной эта тема мне не попадется – ведь я даже не представляю, о чем речь.

Папа кивает и чешет затылок.

– Вообще-то я хотел кое о чем поговорить с тобой наедине, – говорит он. – Понимаю, последние недели дались тебе нелегко, и у меня нет желания подбрасывать тебе новые проблемы, но я решил… мы с Джулиет решили… мы продаем дом.

– Какой дом? – спрашиваю я, делая вид, будто читаю. «Греческая православная церковь». «Римская католическая церковь». Гонения, противоречия и так далее, и так далее.

– Этот дом.

Я отрываюсь от учебника и поворачиваюсь к папе.

– Наш дом?

Папа трет колени.

– Сегодня утром мы встречались с подрядчиком, и оказалось, что работ по дому гораздо больше, чем мы думали, – отвечает он. – И Джулиет считает, что нам нужно что-нибудь побольше, ведь дети-то растут.

– Джулиет считает? – подкалываю его я.

– Мы оба считаем, – твердо говорит папа. – Я понимаю, что для тебя это все непросто, Тэм. Я не хочу приукрашивать ситуацию. Ты выросла в этом доме. У тебя с ним связано много воспоминаний. Твоя мама…

– Всё, – говорю я, откидываясь на стопку подушек и выставляя перед собой учебник, как щит.

– Всё? – Папа выпрямляет спину и откидывает со лба густые волосы.

– Ты же уже принял решение, ведь так? – Я пожимаю плечами. – В том смысле, что здесь, похоже, нечего обсуждать. У тебя есть новость. Ты ею поделился. О чем еще говорить?

Папа несколько секунд не отрываясь смотрит на меня, потом медленно встает. У двери он оборачивается и прочищает горло.

– В ближайшие месяцы к нам будут приходить люди. Осматривать дом. У Джулиет есть подруга-риэлтор, и она сказала, что не повредит, если в доме будет… убрано.

Я невесело смеюсь. Так вот ради чего все. Чтобы я убиралась в комнате.

– Слушаюсь, сэр.

Насмешливо отдаю честь его спине. Папа плотно закрывает за собой дверь. Я оглядываю комнату – здесь я жила с тех пор, как мы переехали от Макса. Смотрю на бледно-фиолетовые стены – мама сама выбирала этот цвет и сама красила, переодеваясь в старый папин комбинезон и повязывая голову шарфом.

Достаю из-под подушки папку. Какая разница, думаю я, какая разница, где мы будем жить? К тому же, как только я закончу школу, а с группой подпишут контракт, мы снова отправимся в путь. Навсегда.

Глава десятая

– Это же абсурд.

Лула Би лежит на полу в своей комнате и разглядывает фосфоресцирующие в темноте наклейки на потолке. Под головой у нее сложенное шерстяное пальто, а на животе две фигурки героев «Доктора Кто» – меня уже обозвали «жалкой обывательницей» за то, что я не смотрела этот сериал. Листок с заданием для нашего проекта по общественным наукам прислонен к ее согнутым коленям, и она мечет в него пластмассовые фигурки, одну за другой.

– «Эффект принцессы и диснеевские мультфильмы»! Да кому это надо? Не надо их смотреть, вот и все, – ворчит Лула, комкая листок и швыряя его под кровать.

Я вытягиваю ноги поперек кровати и закрываю глаза. Все в комнате Лулы не так, как в моих детских воспоминаниях. В шкафу, там, где сейчас выстроились грязные кроссовки, раньше стояли изящные туфельки с Винни-Пухом, постеры с Гарри Поттером сорваны со стен – они уступили место фотографиям «Секс пистолз» и «Клэш», изрисованным граффити.

Только вот пахнет почему-то как прежде: сгоревшим попкорном, грязным бельем и немного – ладаном, вероятно, аромат просачивается из родительской комнаты напротив.

– Надо выбрать тему, – наконец говорю я. – И побыстрее.

Свои предложения по проекту мы должны изложить в понедельник, однако пока нам с Лулой Би удалось сойтись только в том, что этот предмет – полнейшая муть и что каждая из нас предпочла бы работать в одиночку. У меня и так дел по горло: надо сделать для группы массу звонков по непрерывно растущему списку, а меньше чем через час я должна быть на репетиции у Макса. Но сроки проекта поджимают, маячат над головой, как мультяшная туча, и в сознание закрадывается мысль, а не попросить ли Олдена поставить меня в пару с кем-то еще. Эта мысль все прочнее закрепляется в моем мозгу, когда я слышу тихое блямканье и, открыв один глаз, вижу, что Лула запускает свой компьютер.

– Что ты делаешь?

– А на что это, по-твоему, похоже?

Она кликает на иконку и открывает на ноутбуке iTunes.

– На то, что ты смотришь сериал об инопланетянине, который путешествует во времени в телефонной будке, а это, веришь или нет, не имеет никакого отношения к нашему проекту.

– Выбери тему сама, любую, – говорит она, роясь в списке сохраненных серий. – Мне все равно.

Я с неохотой встаю с кровати и пытаюсь разгладить мятый листок с заданием. Она права: предложенные темы ужасны. Бросаю листок на пол и подхожу к книжным полкам. Когда мы были маленькими, то часто устраивались в гамаке, висевшем на участке Макса, и Лула читала мне свои любимые книги – она предпочитала фэнтези. Я никак не могла уследить за сюжетом, понять смысл разных слов и запомнить героев, и она страшно бесилась, если я задавала слишком много вопросов. На ее одиннадцатый день рождения мама помогла мне купить ей всего «Гарри Поттера» – до этого Лула брала книги в библиотеке и так часто забывала вернуть их, что ее внесли в черный список.

Сейчас Гарри Поттер сослан на верхнюю полку, пылится рядом с прозрачной коробкой, куда сложены наши сокровища – акульи зубы, стеклышки, наконечники стрел, – которые мы в детстве собирали на берегу. Я беру коробку и открываю ее. Моя коллекция где-то в подвале, в ящике с прочим барахлом, убранным Джулиет после моего отъезда. Я уже не помню, когда в последний раз держала в руке наконечник. Он прохладный на ощупь, а края острые.

– Как насчет острова? – бормочу я, обращаясь скорее к самой себе.

– А что насчет острова? – спрашивает Лула. Экран ее компьютера мерцает голубым, титры сопровождает зловещая электронная музыка.

– Можно взять тему, связанную с островом. Изучить, как жизнь здесь влияет на взросление, сравнить с материком.

– Что тут изучать? – кривится Лула. – Тошнилово. Край.

Я закрываю коробку с сокровищами и ставлю ее обратно на полку.

– Я в том смысле, если найти что-то еще, кроме надоевших морских путешествий и отсутствия торговых центров. А вдруг на острове рождаются особые школьники?

– Ага, – кивает Лула. – Такие, которые смотрят блокбастеры, только когда они появляются на DVD.