Ужасный век. Том I - Андрей Миллер

осмотрел оружие, весьма грозное на вид: корончатая головка молота была уравновешена острым клювом на другой стороне, а вверх торчал длинный шип.

— Сойдёт. Хоть об кромку щита не сломается…

— Рыла ломает только так! — заявил щербатый солдат, прежде владевший молотом.

Он явно знал, о чём говорил.

Шеймусу помогли подняться; он пытался отряхнуть запачканный пылью и кровью плащ. Потом выругался и всё-таки попросил свернуть его, чтобы перебросить через плечо — пожертвовал пафосом ради удобства. Рана и без того мешала, это уж как пить дать.

Воронёный шлем вернулся на голову, отдающую главные приказы. Капитан постучал молотом по стальному щиту: большинство не управилось бы с таким. Раза в два тяжелее нормального.

— Знаешь, Ангус, эта штуковина мне нравится! Прямо не терпится опробовать. Ну всё, не стой: начинай построение. Я скоро вернусь — и продолжим атаку.

Капитан зашагал к бреши, даже вполне твёрдым шагом. Ангус не стал размышлять, что командиру там понадобилось.

Уже рассвело: скоро солнце начнёт припекать, а там и настоящий зной близко. Хорошо, что самая трудная часть боя позади! Хотя как знать… Ангус выругал себя за попытку загадывать.

А потом отдал команду долго молчавшим барабанщикам: те принялись отбивать сигнал к построению.

Глава 8

— Флори… ну… соберись! Живым ты сейчас нужнее.

Пусть слова Ирмы прозвучали жестоко, однако были абсолютно правдивы. Давящуюся слезами девушку, что склонилась над покрытым «ржавым» плащом телом, легко было понять — но время для чувств ещё не наступило. Работы предстояло много.

Здесь, в переулке, сложили убитых — а поодаль помогали тем, кому повезло больше. Обозные жёны и подмастерья Кресса наскоро перевязывали раненых. Рекруты кого на руках грузили в телеги, кому помогали забираться туда.

На окраинах бой окончился ещё днём — а сейчас близился вечер, но штурм до сих пор продолжался. Мураддинские ополченцы подвели Ржавый Отряд: сколь серьёзно, столь и предсказуемо. Враг отлично подготовился к схваткам за стеной: мятежники не только сдержали ополчение на одной из улиц, но даже вынудили отступать. Пусть ненадолго и недалеко.

Ирма в военное дело никогда не вникала, но догадывалась: ничего хорошего из этого не вышло. Раненые говорили, что в какой-то момент «ржавые» едва избежали окружения — именно из-за провала союзников.

Сейчас серьёзное сопротивление продолжалось лишь около дворца. Остальной Фадл оказался во власти штурмующих: рассеявшихся по городу солдат халифата и организованно продвигающихся вглубь наёмников.

Однако и здесь, на уже пройденном «ржавыми» пути, могло что-то случиться — поэтому рекруты сопровождали телеги для раненых и трофеев. Если честно, сейчас опасаться стоило не только остатков войска бея или не в меру отважных горожан: никому союзники более не внушали доверия. Ни капельки.

— Флори… ну правда. Перестань.

Флори не послушала: она снова заревела так отчаянно, что у Ирмы встал ком в горле. Оставалось только обнять девушку — вдруг это немного поможет, раз слова бессильны?

Незнакомый переулок посреди города, где ещё остались враги — дурное место для подобных сцен. Но Ирма понимала: на месте Флори она вела бы себя… по меньшей мере не лучше.

Эта мысль больно кольнула. Нет, нет, нет, такого не может быть. Никогда. Даже и думать не смей.

Широкая улица, к которой примыкал переулок, встретила Ирму прекрасно знакомым запахом. Он, может, и не существовал на самом деле — но всегда ощущался. Менестрели при дворах вечно пели о запахе победы. Ирма скорее сказала бы «запах войны». Странный он — такой отталкивающий, противный самой человеческой природе, что хочется принюхаться получше.

Между булыжниками мостовой виднелась кровь. Где-то она собралась в яркие красные лужицы, полнящиеся сгустками, а где-то засохла бурой грязью. Повсюду — кровь любых оттенков: алая, тёмно-красная, почти чёрная.

О телах мятежников никто не заботился — они остались на своих местах, хаотично разбросанные, словно сломанные куклы. Изрубленные алебардами, пронзённые копьями, размазанные строем по мостовой. Один — с развороченным пулей лицом, другой — с вывалившимися на булыжники кишками, кто-то без руки или ноги — кто знает, куда она делась? Все полегли вместе: и простые горожане, и регулярный гарнизон с одинаковым узором на щитах, и аристократы, которые лучше прочих смотрелись даже в смерти.

Ржавый Отряд перемолол здесь сотни человек, пытавшихся удержать уличную баррикаду — теперь частично разобранную, частично горящую. Искры весело кружились в дыму и уходили к небу: Ирма всегда любила следить за ними, сидя у костра. Ей нравился огонь. Увы, сейчас не время любоваться.

Ирма приподняла подол и грациозно привстала на носочки: из-под ещё не остывшего мятежника, попавшегося под ноги, натекла большая красная лужа. Словно ручей перешла.

Оказывается, телега для раненых уже уехала, а вместе с ней — и немалая часть молодых солдат, пока не носящих цветов отряда. Лишь несколько новобранцев охраняли другую повозку — туда сваливали приличные вещи, снятые с убитых. Работало около дюжины женщин. Они держались простого правила: тащи в лагерь всё, что кажется хоть немного ценным — потом разберёмся.

Гретель, разминая затекшую спину, с хищным прищуром глядела на высокие купола храмов и величественный дворец — те стояли на возвышенности, потому были видны хорошо. Из домов на окраине многое вынесли сами жильцы, бегущие под защиту последних укреплений. Хотя что горожанам, что их имуществу всё равно некуда деться из окружённого Фадла.

— Много наших полегло…

— А в лагере ещё половина раненых помрёт.

Гретель произнесла это так, словно скорее велела подруге не ныть.

— Жаль Флори. Густав погиб...

— Густав? Жаль, конечно. Но Флори переживёт. Вот я давно к мужикам не привязываюсь и другим не советую.

Ирма постаралась не перемениться в лице, однако подруга её чувства всё-таки поняла.

— Но не тебе, конечно. Зачем тебе советовать? Особый случай…

— Да перестань ты!.. Ну… чего тут особенного?

Гретель промолчала. Развивать эту тему было совершенно ни к чему, но поговорить с кем-то Ирме очень хотелось. Пришлось подумать, как выкрутиться.

— Вестового всё нет?

Гретель покачала головой.

— Пока без новостей: видать, дворец ещё не взяли.

— Но бой затих.

— Угу, давно не стреляют. Может, просто передышка?

Ирма очень надеялась, что затишье всё-таки означает окончание штурма, а не предвещает новую бурю. Женщинам велели пока не продвигаться дальше, потому как небезопасно — а улица через сотню метров делала резкий поворот. Ничего там не разглядишь.

Гретель поняла, как Ирма взволнована.

— Давай думать о хорошем, подруга? Новые шмотки, новые цацки, вкусное вино. Хотя бы три ночи в нормальной