Последний танец Кривой белки (СИ) - Иван Валентинович Цуприков

Вспомнилось, как дед, однажды именно так его лечил. Приехали они тогда с отцом к деду в лесную избу. Услышав кашель внука, пошел с ним к реке, набрал листьев смородины с голубикой и брусникой, заварил их в чайнике, а потом напоил этим морсом внука. А утром Михаил проснулся здоровым.

Отпив чая, Михаил улыбнулся своим воспоминаниям. Морс был несколько кисловат Добавил в него две жмени голубики и, раздавливая ее в кипятке ложкой, пошел в избу. Муравьев пил принесенный Михаилом морс сначала мелкими глотками, потом большими и после, пожав руку Степнову, снова улегся спать. Больше не кашлял, и Михаил с облегчением вышел из избы и сел на скамейку. Глубоко вдохнув грудью, только сейчас почувствовал, что в воздухе уже нет той кислоты от дыма кострищ с гнилых дров, которые они с Виктором собрали вечером и подожгли вокруг избы.

Круглая луна, застилаемая бегущими по небу облаками, появлялась теперь в своей красе не так часто, как вчера, что, в принципе, не раздражало Михаила. Опасный зверь Муравьева, гоня которого, он жег гнилушки, похоже, был не больше, чем его выдумкой. Доказать себе обратное Степнов никак не мог, потому что знал, что Муравьев, по рассказам Кузьмы, охотник - одиночка. С выходом на пенсию, он стал больше времени проводить в лесу, обживая несколько своих избушек, сложенных им в разных местах.

И, что самое интересное, за это время, которое он прожил в лесу, ничего с ним не случилось. Ни медведь, ни росомаха с волками не задрали его. Выходит, рассказ его об опасном соседе, который появился здесь совсем недавно, всего лишь Муравьевская выдумка. Говорят, в этом плане, он - хороший сочинитель. Ну, и ладно.

Поежившись от холода, Михаил потянулся, вытягивая ступни до хруста вперед, и стал снова прислушиваться к лесу. Иногда, где-то неожиданно ломалась ветка, или раздавался крик испуганной птицы. Причина этому понятна: то ли хорек, то ли соболь нападал на птицу, спящую на дереве. Они - ночные охотники. А может все и не так, а все из-за сна. Приснится что-то страшное птице, вот и вскрикнет с испуга.

Подложив в костер несколько дровин, Михаил вернулся на свое место и стал пить еще не остывший ягодный чай. Его сладкая, ароматная жидкость разбудила что-то в его памяти. Да, да, именно "разбудила" воспоминания о детстве.

А-а-а, как они в детстве с мальчишками варили ягодное варенье в лесу, на костре. Точно, точно, Кузьма приносил сахар, он - литровую жестяную банку из-под огурцов. Они наливали в банку капельку воды, заполняли четверть банки давленой ягодой, посыпали ее сахаром и подвешивали над золой. Через некоторое время эта каша начинала кипеть, выделяя вверх, как вулкан, много розовато-чернильных пузырьков, и лава закрывала всю ягоду.

Потом сверху насыпали еще ягоды с сахаром и, глотая слюну, ждали, когда сладкая "лава" закроет своим сиропом эту горку. Терпеливо следя за всем этим процессом, и, давая еще минутку-другую покипеть варенью, ломая краюху хлеба, снимали банку, и начинался пир.

Да, вкуснее того лесного варенья, Михаил больше нигде ничего и не пробовал.

А потом они забирались в шалаш и начинали рассказывать что-нибудь страшное. Кузьма - о горке, на которую, не прокричав по-петушиному, лучше не забираться, а то скинет. И не просто, а кубарем, бока так наломаешь, что и встать не сможешь. Где эта гора находится, только Кузьма знал, обещал сводить на нее.

А Сашка Сарана такие страшилки рассказывал, что весь шалаш дрожал. То о колдовских голубях, что со старого кладбища вылетали при большой луне и нападали на рыбаков да охотников, оставшихся в лесу ночью. То о черной рыси, задравшей егеря, и теперь охотившейся на его детей и внуков. У Кузьмы дед был егерем, так он Сашке сразу начинал рот затыкать...

"Ку-у-у-аа, куа-а-ууа-а".

От неожиданно раздавшегося громкого крика, Михаил вздрогнул и перекрестился. Разломив ружье, продул стволы и вставил в них патроны. Крепко сжимая одной рукой приклад, другой - цевье ружья, подвинул вперед рычажок предохранителя.

"Ку-у-у-аа, куа-а-ууа-а".

Руки задрожали.

"...А голуби были огромными, как глухари, - шептал Сарана. - Они вылетали прямо из могил и, найдя человека, летали кругами над ним. Человек, увидев их синие отблески на крыльях..."

Михаил, глянув на луну, вышедшую в этот момент из облака, начал искать их, колдовских голубей.

"Вот они!" - вздрогнул Степнов, уставившись на огромную крону кедра и пробивавшийся через сеть его веток белый свет луны.

"Ку-у-у-аа, куа-а-ууа-а".

Наведя стволы под кедр, стал всматриваться в тень ночи, укрывшую своим черным одеялом лес.

"А, может, это - хохот того лесника, который пошел искать в лес свою жену, пропавшую там? Говорили, что он больше не вернулся, его укусил волк, и он после этого стал вурдалаком. Сашка Сарана раз пять его видел и говорил, что если бы не икона, которую он всегда с собою носил, то дух лесника-вурдалака его бы увидел и убил".

"Ку-у-у-аа, куа-а-ууа-а".

Этот сильный, оглушивший Михаила крик, раздался, как раз, в том месте, куда направил стволы ружья Михаил. Привстав, он стал всматриваться в темноту, ожидая, что, вот-вот, сейчас раздастся или громкое хлопанье крыльев колдовских голубей, или засветятся красные глаза духа лесника-вурдалака.

Справа что-то легонько хрустнуло. Облизав губу, Михаил прицелился и, положив палец на курок, приготовился в любое мгновение нажать на него.

А это, точно, те самые колдовские голуби. Михаил хорошо слышал, как они собрались недалеко от него, у самой поляны, и готовятся на него напасть.

"Ко-кррррау-крро-кро-кро-крррро, - переговариваются мистические птицы между собою. - Ко-кррррау-крро-кро-кро-крррро", - и как бы тихо они не