Факультет Романтики. Ромфак (СИ) - Кира Тигрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но почему листок подпален с одной стороны? А вот тут он испачкан в чем-то скользком и липком, — я принялась усиленно стирать с края бумаги желто-серые жирные пятна. — Это что, сырный соус?
— Сама ты соус! Это — воск от свечи! — объяснил Дори, завершая обнюхивание портрета громким фырканьем. — У тебя, бесхвостая совсем нет ни нюха, ни зрения! Чуешь, как пахнет женскими духами? А еще слезами и истериками? Какая-то девица при свечах отчаянно пыталась приворожить этого парня. Но ничего не вышло. Так бывает, если сердце уже занято.
Мои брови невольно поползли вверх:
— Что? Ворожить при свечах? Тратить время и силы на такую тупость? Парень, хоть и симпатичный, но судя по его жесткому взгляду и кривой ухмылке любит лишь только самого себя!
— Именно такие парни и нравятся смертным девушкам, — подытожил Дори, с интересом разглядывая мое спокойное лицо без эмоций. — Ты что, реально ничего не помнишь? Забыла, как он испортил тебе жизнь? Между прочим, это из-за него тебя сюда выбросили!
— Из-за него?! — переспросила я, пытаясь хоть что-то вспомнить, но мои виски лишь пронзила отчаянная боль. — Ай…ох!
— Ты что совсем ничего не помнишь? — в сотый раз повторил Дори. — И никого не узнаешь? От удара потеряла всю память, и мозги из ушей выскочили! А нет, не выскочили… их просто не было!
— Откуда ты про меня столько всего знаешь? — с удивленным раздражением спросила я. — Мы разве раньше дружили?
— К счастью, нет! Да тебя здесь все знают! Ты — местная знаменитость! Та девчонка, которую Коста решил проучить, и отнял у нее все! Тебе больше некуда идти. По милости Косты тебя отчислили из академии, выселили из общежития и теперь вот, как видишь, вышвырнули на помойку! Твоя короткая жизнь не удалась, без диплома ты никому не нужна, как тролль без хвоста…
По моим широко открытым от ужаса глазам Дори понял, что уже и так поведал мне слишком много и решил сменить тему.
— В общем, мы не друзья! С чего бы нам с тобой дружить? Какая вообще от тебя может быть польза? — подытожил он, затем задумчиво оглядел меня с головы до ног. — Но тебе сегодня сказочно повезло, раз тебя выбросили на одну свалку со мной. Пригодишься! Мне как раз нужен смертный для хождения на базар за съестным и для убирания моих туалетов.
— Ну спасибо! — пробормотала я своим лучшим саркастическим тоном, уперла руки в бока и в усмешке слегка запрокинула назад голову. — А мне-то зачем нужна бесхвостая карманная болонка с разными глазами и скверным хамоватым характером, а?!
— Ты кого это шавкой обозвала, чучундра? — зарычал Дори, вся его белая пушистая шерсть встала дыбом от негодования. Но, вдруг, он резко выпрямился, огромные треугольные уши встали торчком на затылке, разноцветные глаза прищурились, внимательно вглядываясь куда-то вдаль — туда, куда убегали трамвайные пути, освещаемые желтыми мерцающими фонарями. Зверек проворно выпрыгнул из своего контейнера на асфальт и прошипел, оборачиваясь в мою сторону. — Т-ш-ш-ш! Потише! Слышишь мотор, глухомань? Сюда кто-то едет на железном коне. Вылезай из ящика с тряпьем! Живее! Ох… аккуратнее, корова! Ящик перевернешь! Быстрее, прячься! Да не туда… за другой ящик! Лучше, лучше прячься! Пердильник видно… тьфу толстая!
Как только я надежно укрылась за синим контейнером с макулатурой, Дори выскочил на трамвайные пути и растянул поперек дороги что-то очень тонкое, но блестящее, словно нить из чистого золота. Ловкость лап и никакого мошенничества! Едва он вернулся обратно на свалку, как вдалеке аллеи из-за поворота вынырнул яркий свет мощной фары мотоцикла. Он стремительно приближался к нам. Кажется, какой-то парень решил прокатиться этой дождливой ночью на своем байке.
— Три… два… абра-кадабра… трах-тибидох! — громко и возбужденно прошептал Дори, после чего громкое «Бабах!» не заставило себя ждать.
Новенький спортивный мотоцикл, который несся на вполне приличной скорости, вдруг, резко затормозил прямо перед свалкой и остался валяться на узкой асфальтовой дорожке, словно намертво приклеенный. Это он резко столкнулся с тонкой блестящей леской, что ловкий Дори натянул поперек трамвайных путей, крепко закрепив концы на шайбах у рельсов. Мотоцикл, беспомощно взвизгнув, повалился на бок и продолжил отчаянно вращать колесами, словно большой черный жук нервно дергал лапами в воздухе.
Сила инерции была огромна! Одетый во все черное мотоциклист вылетел из седла и, словно легкая гуттаперчевая кукла, кубарем полетел прямо в контейнер с… пищевыми отходами. На его счастье там все продукты были хорошо упакованы в фирменные бумажные пакеты, прочные и красивые, в каких обычно доставляется фастфуд и суши. Так что парень просто-напросто с громким хрустом застрял в помойном контейнере головою вниз, как ростовая кукла из серии Барби Кен в открытой коробке из-под обуви. Благо, на его голове сейчас был надет прочный современный шлем. Причем на поверхности осталась торчать его задница в черных облегающих джинсах и огромной темной рогаткой его стройные ноги в белых кроссовках, настолько чистых и ярких, что, казалось, они светились в ночи.
— Да он же убился насмерть! — прокричала я, бросаясь к застрявшему и хватая его за правую ногу, что слегка нервно подергивалась. Я ухватилась за толстую штанину его черных дорогих джинсов и потянула вверх… едва не стянув с него штаны. — Ой… я же просто вытащить его хотела!
— Кыш, бесстыдница! — ударил меня по рукам своими лапами Дори. — А-ну не тронь его!
— Но ему нужна помощь! Вдруг, он задохнется или уже себе шею сломал! — не унималась я, но с облегчением вспомнила. — Так на нем вроде бы был хороший шлем… да, точно, черный!
Почему мне в тот момент совершенно не пришло в голову, что это мог быть один из той пары байкеров, что меня сбили насмерть? Да потому, что я напрочь все забыла — и Косту, и байкеров, и Люцеморта…
— Да замолчи ты! Тс-ш-ш-ш! — шикнул на меня Дори, обе его белых лапки молниеносно мелькнули в задние карманы джинсов несчастного мотоциклиста и вытащили оттуда кучу разноцветных пластиковых карточек. Каждая следующая выглядела красивее и солидней предыдущей. Он принялся разглядывать их в свете ночного фонаря, скребя по ним коготочками, словно проверяя на прочность. — Так… эта —
