Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тогда вот… — Обухов выдохнул, а потом вытащил из-под стола записку, которую еще с полмесяца назад составил при помощи Мусселиуса. Все же какой дельный человек, и тут помог воплотить мысли Павла Матвеевича в правильные слова.
— Итак, — Щербачев пробежался взглядом по листу. — Вы хотите сделать рабочий день больше, платить меньше. Еще есть сомнения, зачем расселять работников из бараков в отдельные дома и… В принципе, основная мысль мне понятна. Павел Матвеевич, у меня к вам вопрос: если бы лично вам ничего не платили и поселили в мусоре на улице, вы бы стали лучше работать?
Обухов побледнел. Вот все его опасения и оправдались.
— Нет, — тем не менее, он гордо вскинул голову.
— Вот и остальные люди не животные, — Щербачев почему-то не стал дальше давить и спокойно продолжил. — С одной стороны, мы заставляем их строго следовать своим правилам, с другой, и давать нужно не меньше. Вспомните, как рабочие шли на работу на Юговском, как делали свое дело там и как здесь. Была разница?
— Была. И есть. Но это же такие деньги!..
— Деньги, которые мы вкладываем в качество. Если из-за мотора встанет какой-то из ваших станков, сколько рублей мы потеряем? А если мотор заглохнет у «Чибиса» в бою? Сколько людей погибнет ради экономии? Нет, это совершенно неприемлемо. А еще… — неожиданно Щербачев хитро улыбнулся. — Мы с вами первые.
— Что?
— Мы первые в огромном новом направлении. Мы можем задавать грани того, каким оно будет. Причем в рамках небольшого завода эти затраты совершенно не опасные, — от слов про «небольшой завод» Обухов чуть не поперхнулся, а Щербачев тем временем продолжал. — А вот нашим конкурентам, когда они рано или поздно появятся, придется сразу начинать с чего-то большого. С достаточного качества, без которого у них ничего не купят, и с хорошей зарплаты. Иначе разве пойдет к ним хоть кто-то на худшие условия, когда можно по-нормальному работать у нас?
— Не пойдут, — Обухов даже представить не мог хоть кого-то из своих нынешних рабочих на Юговском.
— И тогда любому нашему конкуренту придется сразу выложить целую кучу денег, — Щербачев улыбнулся. — А это не все потянут. А если и потянут, то хотя бы люди рядом с новыми заводами станут жить лучше, а это и само по себе неплохо.
— Кажется, я понимаю, — закивал Обухов.
— И тогда сразу перейдем к конкретным пунктам, которые нужно будет поправить при расширении завода, — Щербачев посмотрел на одного из своих сопровождающих, и тот, вздохнув, принялся записывать. — Для начала окна и вентиляция. Как сейчас — это, конечно, экономно, но надо разделять. А то зимой померзнете — раз, и лишняя пыль еще ни одному производству не помогала — это два. Вы же, Павел Матвеевич, у себя в печах сквозняк с улицы не устраиваете? Так и тут. Считайте, что люди — это ваш металл, которому вы должны создать правильные условия, чтобы получить настоящую сталь.
— Люди как сталь? — Обухов на мгновение оторопел от такого сравнения, а потом у него по спине побежали мурашки. Он больше не боялся. Работать с людьми — это не его, а вот сталь уже давно стала сутью жизни еще молодого инженера. И как он сам раньше не догадался?
— Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей, — неожиданно пропел Щербачев, а потом спокойно вернулся к делу. — Как поставить вентиляторы и обеспечить приток свежего воздуха в помещения, понятно?
— Пока нет, но рассчитаем и сделаем! — Обухов не сомневался, и Щербачев это почувствовал.
— Дальше угольная пыль. Я понимаю, что в шахтах и печах от нее не избавиться, но вот в рабочих помещениях нужно что-то делать. Там это мусор и… — кажется, впервые у Щербачева не было ответа, но тут подал голос его помощник.
— Может, генераторы поставить? — предложил он. — Запитаем их от турбин, а дальше уже станки и машины будут работать от электричества. Разделим грязное и чистое производство.
— Так и сделаем, — Щербачев легко согласился с новой идеей. — Только турбины и генераторы не будем ставить на каждый завод, а соберем их отдельно, а потом от этого помещения и запитаем все, что нужно. В том числе и жилые дома.
— Жилые дома? — второй спутник Щербачева закашлялся.
— Ну да, чтобы свет был по ночам, чтобы радио можно было поставить, например. Или насосы запитать, чтобы вода была… — тут Щербачев заметил, как и сам Обухов начал растерянно чесать голову. — Впрочем, это все не к спеху. Главное, заводы, а остальное — когда будет время. И раз уж мы перешли к делу, то вот новый двигатель, который вам нужно будет освоить.
И полковник выложил листы с размерами и схемами простого двухтактового двигателя на одну-две лошадиные силы. Повышение давления за счет хода поршня, низкая температура детонации, никакие требования к топливу. Кажется, если что-то могло гореть, то это уже можно было заливать или засыпать в бак.
— Вы хотите наладить производство малых двигателей? — уточнил Обухов. — Я понимаю их неприхотливость. Но кто поставит себе такой вместо полноценной паровой машины?
— Тот, кому большой двигатель не нужен. Представьте ваших же рабочих. Захочет ли кто-то из них собрать себе машину с таким двигателем, чтобы поездить по округе и посмотреть мир? Или ближайшие крестьяне, которые засматриваются на наши трактора, но пока не могут себе позволить ничего подобного. Да и не нужны им такие гиганты, а вот небольшая машина, чтобы облегчить жизнь, вполне пригодится.
— То есть нужны двигатель и раздатка, а дальше они уже сами… — задумался Обухов. — В принципе, новые люди постоянно приходят, так что часть их можно будет пустить и на новую линию.
— Сколько сможете делать в месяц? — тут же спросил Щербачев.
— По обычным вышли на две тысячи, эти проще… — Павел Матвеевич вгляделся в предложенную схему. — Почти все штамповка, так что
