Кольцо - Даниэла Стил

– Мне не было тяжело. Мне было чудесно. – В ее взгляде читалась неподдельная любовь. – Я всегда мечтала о таком, но была уверена, что подобного счастья мне не испытать.

Конечно, ее счастье было далеко не безоблачным, но Кассандре хватало и такого, хватало драгоценных часов, которые она проводила в обществе Дольфа.

– Я всегда буду с тобой, – уверил ее он. – Всегда. Даже после своей смерти.

– Не нужно так говорить, – расстроилась она.

– Я имел в виду, глупая барышня, тихую смерть от старости – лет в восемьдесят. И учти – без тебя я никуда не уеду.

Эти слова вызвали у Кассандры улыбку, и они, взявшись за руки, побежали вдоль пруда по направлению к дому. Вернувшись, они с удовольствием выпили чаю, однако чаепитие продолжалось недолго – обоим хотелось совсем другого. Они занимались любовью страстно и жадно, словно ничего более важного на свете не существовало. Потом оба уснули, прильнув друг к другу.

Первым проснулся Дольф. Его разбудил грохот, доносившийся снизу. Потом на лестнице загрохотали сапоги. Окончательно проснувшись, Дольф сел на кровати. Тут проснулась и Кассандра. Она инстинктивно почувствовала опасность, и глаза ее расширились от ужаса. Не говоря ни слова, Дольф накинул на нее одеяло и, совершенно обнаженный, бросился к двери, но было слишком поздно. В спальню ворвались люди в коричневой форме с красными повязками на рукавах. В первый миг Кассандре показалось, что их целая толпа, но на самом деле штурмовиков было всего четверо.

Дольф натянул халат и недрогнувшим голосом спросил:

– Что это значит?

Но они лишь расхохотались в ответ, а один схватил его за горло и плюнул ему в лицо.

– Вы только послушайте этого еврея!

Двое штурмовиков схватили Дольфа за руки, а третий со всей силы ударил его в живот. Согнувшись пополам, Дольф обмяк. Штурмовик ударил его сапогом в лицо, из разбитого рта хлынула кровь. Тем временем четвертый, очевидно бывший у них за главного, не спеша осмотрелся по сторонам.

– Так-так. А кто это у нас там под одеялом? Еврейская сучка, согревающая нашего великого писателя?

Он шагнул к кровати и сдернул одеяло. Молодчики с интересом уставились на обнаженную Кассандру.

– Да еще какая смазливенькая! Ну-ка, поднимайся!

Помедлив мгновение, Кассандра выпрямилась и грациозно спустила ноги на пол. Ее гибкое, стройное тело дрожало, застывшие от ужаса глаза были обращены к Дольфу. Трое штурмовиков, державших Штерна, вопросительно взглянули на своего начальника. Тот не спеша осмотрел женщину с головы до ног, а она видела лишь Дольфа, задыхающегося от боли и истекающего кровью. Командир обернулся к своим людям и рявкнул:

– Утащите его отсюда. – И добавил, расстегивая ремень: – Или, может, он предпочитает присутствовать?

Тут к Дольфу вернулось сознание. Он резко вскинул голову, взглянул на Кассандру и яростно крикнул главному из штурмовиков:

– Нет! Не смейте ее трогать!

– Это еще почему, господин знаменитый писатель? У нее что, триппер?

Коричневорубашечники громко расхохотались, а Кассандра затрепетала от ужаса. Только теперь она поняла, что ей угрожает. Никогда в жизни не испытывала она такого страха. По сигналу командира трое штурмовиков вытащили Дольфа из спальни, и по кошмарному грохоту, донесшемуся в следующий миг, Кассандра поняла, что его скинули с лестницы. Раздались шум голосов, гневные крики Дольфа. Он звал ее по имени, пытался сопротивляться, но после непродолжительной возни все стихло. Кассандра услышала, как по полу волочат что-то тяжелое. Дольф больше не звал ее. Окоченев от ужаса, она обернулась к командиру штурмовиков и увидела, что он расстегивает штаны.

– Вы убьете его… О Господи, вы его убьете!

Кассандра попятилась; ее сердце бешено колотилось. Даже в этот миг она думала не о себе, а о Дольфе, которого, возможно, уже не было в живых.

– Ну и что с того? – ухмыльнулся штурмовик. – Для общества потеря будет небольшая. Да и для тебя тоже. Подумаешь, какой-то еврейчик. А ты у нас кто? Маленькая еврейская принцесса?

Синие глаза Кассандры вспыхнули огнем – теперь они горели не только страхом, но и гневом.

– Да как вы смеете! – воскликнула она и вцепилась ногтями ему в лицо. Однако коричневорубашечник отшвырнул молодую женщину ударом кулака.

Лицо его исказилось от ярости, но голос звучал тихо:

– Ну, хватит. Ты лишилась своего дружка, а сейчас тебе предстоит узнать, каково это – принадлежать представителю высшей расы. Я преподам тебе, киска, маленький урок.

Он ловко выдернул из брюк ремень и с размаху хлестнул Кассандру по обнаженной груди. От обжигающей боли она согнулась пополам, обхватив себя руками.

– Господи! – едва выдохнула Кассандра.

Она поняла, что он может убить ее. Сначала изнасилует, а потом убьет. Сгорая от стыда и ярости, Кассандра решила, что у нее нет выбора. Она не такая смелая, как Дольф. Придется во всем признаться этому негодяю. Зажимая ладонями кровоточащие груди, она злобно крикнула своему мучителю:

– Я не еврейка!

– Ах вот как?

Он сделал шаг вперед, вновь занося ремень.

Кассандра увидела, что у него спереди оттопыриваются брюки. Еще немного – и он впадет в неистовство, после чего остановить его будет невозможно.

– Мои документы в сумочке! – поспешно произнесла она с гримасой стыда и отвращения на лице. – Я Кассандра фон Готхард. Мой муж – президент банка «Тильден».

Нацист недоверчиво прищурился, глядя на нее с ненавистью и злобой. Однако замер на месте – похоже, не знал, как себя вести.

– А ваш муж знает, что вы здесь?

Кассандра затрепетала. Если ответить, что Вальмар обо всем знает, он попадет в беду. Если же сказать, что мужу неизвестно ее местонахождение, живой она отсюда не выйдет…

– Муж ничего не знает. Но моя домоправительница в курсе…

– Ловко.

Он медленно вдел ремень в брюки.

– Документы?

– Вон там, – показала Кассандра.

Штурмовик схватил сумочку крокодиловой кожи, щелкнул золотой застежкой и вытащил бумажник. На пол полетели сначала водительские права, потом удостоверение личности. Свирепо оскалившись, нацист обернулся к своей жертве. Кассандра поняла, что документы ее не спасли. Ему все равно, кто она такая. Молодая женщина приготовилась к самому худшему.

Штурмовик долго стоял перед ней, разглядывая свою жертву. Потом со всей силы влепил ей пощечину.

– Шлюха! Стерва поганая! На месте твоего мужа я бы тебя прикончил. Ничего, скоро наступит день, когда за такое мы будем убивать. Надо было бы прикончить тебя вслед за твоим еврейским ублюдком. Ты – грязная, подлая сука! Ты позоришь свою расу, свою страну. Шлюха!

Он развернулся, грохоча сапогами вышел из спальни. Внизу громко хлопнула дверь.