Пророчество Синей Звезды. Выбор - Эрин Хантер

— Лучше я все-таки схожу И посмотрю, как там дела, — решила Синегривка.

«Не хватало только, чтобы котята забрались в запасы целителей, как когда-то они с Белогривкой!»

Оставив Пестролапую возле кучи, она бросилась за малышами.

Как сильно все изменилось в лагере за последние несколько месяцев — и, самое главное, изменилось к лучшему! Казалось, что мрачная туча, долгое время висевшая над Грозовым племенем, наконец, ушла. Решение Острозвезда потрясло все племена, но Солнцезвезд, появившийся на следующем Совете в качестве нового предводителя Грозовых котов, заявил, что не позволит возлагать на свое племя ответственность за поступок одного кота. Он так же ясно дал понять, что отныне Грозовое племя будет сильным и все домашние коты будут безжалостно изгоняться с его территории. Как и предсказывал Острозвезд, в Воинский закон было внесено дополнение, требовавшее от лесных котов решительно отвергать жизнь домашних и оставаться верными закону котов-воителей.

Теперь Грозовые коты без страха глядели в глаза грядущей поре Голых деревьев. Они были сыты, их детская была полна здоровых и веселых котят, а воины были уверены в решимости и преданности своего предводителя.

Синегривка тихонько замурлыкала от удовольствия, шагая по папоротниковому туннелю за котятами.

— Убирайся отсюда, хищник!

Дикий вопль, раздавшийся со стороны палатки целителя, заставил ее вздыбить шерсть от ужаса. Забыв обо всем на свете, Синегривка бросилась вперед и вылетела на полянку. Котята, дрожа от страха, съежились на клочке вытоптанной травы, а Гусохвост, стоя на пороге своей пещеры, шипел, скалил зубы и рычал, словно перед ним была целая стая воинов Теней.

Синегривка одним прыжком очутилась между ним и котятами.

— Что ты делаешь? — заорала она на старика.

Но Гусохвост, похоже, ее даже не заметил. Вздыбив клокастую шерсть и безумно сверкая глазами, он махнул плешивым хвостом на Когтишку.

— Немедленно убери эту тварь из моей палатки!

Синегривка брезгливо сморщила нос. От старика отвратительно воняло. Его косматая шерсть выглядела так, словно он несколько месяцев ее не вылизывал. И вот теперь он орет на маленьких котят! «Совсем из ума выжил!»

Не сводя глаз со старика, Синегривка хвостом подтолкнула котят к папоротникам.

— Бегите отсюда, мои маленькие, — ласково сказала она, стараясь успокоить перепуганных малышей.

— В чем дело? — закричал Пышноус, выбегая на поляну и роняя на землю охапку целебных трав.

— Это все Гусохвост, — прошипела Синегривка, скривив уголок рта. — Он напугал котят.

Пышноус подошел к своему наставнику и прижался к его зловонному косматому боку своим гладким боком.

— Мне очень жаль, — сказал он, оборачиваясь к Синегривке. — В последнее время его мучают кошмары. Наверное, малыши разбудили его как раз посреди одного из таких жутких снов.

— Кошмары? — проскрипел Гусохвост. — Не было у меня ничего такого! Кошмар начался, когда я открыл глаза и увидел эту дрянь! — он оскалил желтые зубы на Когтишку. — Прочь отсюда, чудовище!

— Сейчас я его успокою, — ласково проговорил Пышноус. — Отведи котят в детскую, Синегривка.

Малыши уже забрались в глубь папоротникового туннеля и замерли в тени, растерянно оглядываясь назад. Синегривка повернулась и погнала их дальше.

— Что мы сделали плохого? — прошептала дрожавшая от страха Снежинка.

— Ничего, — твердо ответила Синегривка. — Просто Гусохвост очень-очень старый кот, и ему порой мерещится всякая ерунда.

— Ничего мне не мерещится! — прокричал старик им вслед.

Синегривка обернулась и увидела, что Гусохвост указывает грязной лапой на Когтишку. Нитка слюны свисала из пасти старика, а плешивые уши были прижаты к макушке.

— Держите эту тварь подальше от меня!

Глава VII

Солнце с каждым днем светило все мягче, а сочная зелень леса все заметнее угасала, выцветая до желтых и золотых красок Листопада. Упавшие листья устилали землю, хрустели под лапами Синегривки и горько пахли увяданием. Птицы звенели в ветвях, а белки без устали пополняли свои запасы, чтобы пережить долгие дни Голых деревьев.

Но сейчас Синегривку не интересовала дичь. Куча была полна, границы безопасны. После суеты и писка детской ей хотелось побыть одной в лесной тишине. Синегривка заметила, как Белогривка тяжело вздохнула ей вслед, когда она выходила из ходящей ходуном детской. Белогривка безумно любила Белыша, но страшно скучала по радостям воинской жизни. Синегривка видела, с какой тоской ее сестра провожала взглядом приходящие и уходящие патрули и как она то и дело грустно поглядывала на выход из лагеря, совсем как в те дни, когда они были котятами.

— Почему Остролап ходит и на охоту, и в патрулирование? — спросила она накануне у Синегривки. — Вообще-то, это не только мой, но и его котенок!

— Но он же не может кормить Белыша, — напомнила сестре Синегривка. Она ласково дотронулась носом до щеки сестры. — Очень скоро Белыш сможет есть мясо, и тогда ты сможешь ненадолго оставлять его с Зарянкой и Пестролапой и уходить на охоту.

Белогривка тяжело вздохнула.

— Ах, но я же буду так скучать по своему малышу!

Синегривка с трудом подавила приступ раздражения. Кажется, Белогривка сама хотела котенка! Никто не заставлял ее торопиться.

— Отлично, Златолапка! — раздался с вершины склона радостный крик Дроздовика.

Ветка над головой Синегривки закачалась.

— Смотри, Синегривка! — завопила Златолапка, глядя на нее сквозь листву. — Я сейчас заберусь на самую вершину.

— Осторожнее, — предупредила Синегривка.

Златолапка с каждым днем становилась все более и более бойкой и уже почти сравнялась с братом в силе и отваге.

— Будь внимательнее! — закричал Дроздовик, стоявший у корней дерева.

— Где Рябинка? — спросила Синегривка, удивившись тому, что опытная воительница оставила свою ученицу без присмотра.

— Ей что-то попало в глаз, и она пошла к Пышноусу, — ответил Дроздовик, не сводя глаз с юркой светло-рыжей фигурки, пробирающейся сквозь листву.

— Я попрошу Солнцезвезда, чтобы Дроздовик стал моим наставником навсегда! — раздался звонкий голосок сверху. — Рябинка никогда не разрешала мне забираться на такую высоту!

Дроздовик виновато покосился на Синегривку.

— Ну вот, — вздохнул он. — Попался. Златолапка вела себя так уверенно, что я думал — она постоянно лазает по деревьям!

— Не волнуйся, — промурлыкала Синегривка. — Я не расскажу Рябинке.

Дроздовик потрепал ее хвостом по боку.

— Спасибо! За это я обещаю вернуть Златолапку в лагерь в целости и сохранности.

Отойдя от дерева, Синегривка пошла по поросшей высокой травой прогалине и нырнула в заросли папоротников. Ей захотелось пить, и она повернула к реке.

Эта часть леса была укрыта от ночных холодов и ветров, поэтому кусты здесь все еще сохраняли густую зелень. По сравнению с жаркими днями Зеленых листьев, река стала намного полноводнее, она весело бежала по камням и лизала песчаный берег, вплетая свое беспечное журчанье в тихий шелест листвы. Синегривка высунула голову из куста и оглядела поросший кустарником берег.

Рыжеватая тень мелькнула на мелководье.

«Лиса?»

Синегривка с опаской принюхалась — тут же напряглась, почувствовав резкий рыбный запах Речного племени. Не веря своим глазам, она увидела, как Желудь вылезает из воды на берег Грозового племени в каких-нибудь трех хвостах от того места, где стояла она.

Он отряхнулся, как собака, а потом растянулся на теплом камне, выступавшем над водой. Солнце блестело на гладкой мокрой шерсти, плотно облегавшей его мускулистую фигуру. Он собирался вздремнуть на солнышке! На территории Грозового племени!

Синегривка напружинилась, готовая прыгнуть вниз и прогнать нарушителя. Но остановилась. Желудь выглядел таким безмятежным. Не трогаясь с места, она смотрела, как равномерно вздымается и опадает его рыжевато-бурый бок.

«Что я делаю?» — слабо замерло сердце.

«Что я должна делать?» — грозно напомнил ей долг.

Синегривка бросилась сквозь кусты и так резко остановилась перед Желудем, что мелкие камешки градом посыпались у нее из-под лап в воду.

— Убирайся!

Желудь неспешно поднял голову и обернулся через плечо.

— Синегривка!

Он нисколько не выглядел виноватым! Великие небесные предки, да ведь она поймала его на своей территории!

— То, что вы получили Нагретые Камни, — дрожа от бешенства, прошептала Синегривка, — еще не означает, что вам разрешено шастать по всей нашей территории! — ее шерсть встала дыбом от гнева.

— Извини, — сказал Желудь, поднимаясь. — Ну как я мог устоять перед таким славным солнечным местечком!