Свобода - Борис Ярне

этого сначала, но не смог ничего с собой поделать. Мне просто необходимо было тебя видеть. Я… это подло, подло с моей стороны, я признаю, но, любимая…

– Слава, я на все согласна. А эта жизнь, о которой ты говоришь… разве это жизнь? Я будто в заточении, так же, как и ты был совсем недавно. Если ты заберешь меня, я вздохну свободно. И пусть я стану сообщницей, пусть окажусь в бегах. Я готова, я готова на все, лишь бы быть с тобой.

– Подумай, Маша, – настаивал Вячеслав.

– Я хочу забыть эту жизнь.

– Подумай. Сейчас в тебе говорят эмоции. Возьми столько времени, сколько хочешь. Я буду ждать. Но подумай хорошо.

– Нет, Слава, я уже все решила.

– Маша, прошу тебя. Не показывай вида, что что-то произошло. Думаю, твой дом может находиться под наблюдением, как и ресторан. Но, я так хотел… совсем потерял бдительность. Я… я потерял голову, только сейчас это понимаю. Но, может все обойдется. Каждый день я буду ждать тебя в восемь вечера на том самом месте возле реки, где…

– Где ты впервые поцеловал меня.

– Да, Машенька.

– Если ты решишься, то возьми все необходимое… Боже, что я творю…

– Я поняла, Слава. Я хорошенько подумаю. А ты будь осторожен.

Конечно же, и за домом Марии, и за ней самой велось наблюдение, велось с первых дней, как Кортнев был объявлен в розыск. Но прошло два месяца после побега, а он все не появлялся в Волгодонске. И наблюдение постепенно ослабло, ослабло до такой степени, что его фактически сняли, выполняя лишь дежурные проверки в рамках соответствующих инструкций. Кроме того, укомплектованность кадрового состава не позволяла использовать сотрудников только лишь для того, чтобы круглосуточно сидеть в засаде или бродить за выделенным объектом, больше ничего не делая. Да и сам Кортнев не попадал в разряд преступников, на охоту которых имело бы смысл кидать целую армию. И бывшему майору повезло!

На следующий же вечер Мария прибыла в условленное место, неся в руках небольшую спортивную сумку.

– Маша!

– Слава, я думала всю ночь, весь день, но это даже не важно, я думала все эти три года. Мне не в чем сомневаться. И эта никчемная жизнь, с которой я так и не смогла поладить, пусть остается здесь. Я ведь и на станцию пыталась устроиться, и на завод, все, как ты и хотел. Но, у меня не получилось. Образования нет… Боже, о чем я?

– Машенька, я люблю тебя, – не сдержался Кортнев.

– А как я тебя люблю, Слава!

– Ты мне все после расскажешь. Нам пора. Ты куда хочешь поехать?

– К морю, – сказала Маша и рассмеялась.

– К морю, так к морю. Тут недалеко. Как раз, в Черкесию заглянем.

– Зачем?

– После расскажу. Идем, нам нужно успеть на автобус.

– На море? – снова рассмеялась Маша.

– Не сразу, думаю. И, Маша, помни, будь осторожна. Что ты матери сказала?

– Ничего. Я ей позвоню, когда мы будем далеко. Но, я не смогу ей объяснить. Это же… мне так ее жаль. Но… что я могу сделать?

– 7 –

Жил в Москве Петр Ильич Гордон. Когда-то на правах партнера он открыл фирму по продаже мужской одежды. Был это сначала магазин, позже переросший в сеть, и довольно успешную. И был Петр Ильич кроме всего прочего генеральным директором этой самой фирмы. Уже почти двадцать лет. Сейчас ему было уже под шестьдесят. Каким образом он стал успешным бизнесменом, он до сих пор сам понять не может. По-хорошему, все дела вел его партнер, основные вопросы решал именно он, а Петр Ильич был директором, ну, и партнером. Как он решился вложиться в совершенно неизвестный ему бизнес? Он вспоминает то время, и ему кажется, что его загипнотизировали. Или жена уговорила выложить почти все деньги, что он заработал в проектном институте, будучи руководителем направления. Как он стал руководителем направления? Для него это тоже загадка. «Какой я руководитель? – искренне удивлялся он сам себе. – Какой я директор?» Петр Ильич был настолько нерешителен, что не мог ни слова сказать, ни первый шаг сделать в каком бы то ни было направлении. Талантливый человек талантлив во всем, – так говорят. Он и в институт поступил только по наказу отца, и именно в тот, который выбрал отец. Отец же устроил его по окончании института на работу. Также, не спрашивая сына. И там он проявил себя, как грамотный специалист. Но, как думал сам Петр Ильич, все это происходило по наитию. Через пятнадцать лет работы в институте появился будущий партнер, предложивший открыть свой бизнес. Жена познакомила. Петр Ильич согласился. И он генеральный директор. У него взрослый сын, который работает в той же сети.

Все замечательно у Петра Ильича! Успех! Что это? Везение, чудо? Возможно, но уже много лет подряд Петр Ильич находится в жутком нервном напряжении. Не из-за проблем на работе, нет! Из-за самой работы, из-за предыдущей работы, из-за института, в котором он учился. И это не все, из-за жены, которая его ни во что не ставит, и, просто-напросто, презирает, из-за сына, который его ненавидит, и отцом никогда не называет. Почему? Как так могло произойти?

– Я в детстве мечтал стать писателем, настоящим, великим писателем. Я видел себя за столом, заваленным книгами, бумагами, перьями и заставленным чернильницами. Это некая мистификация. Но, это была мечта. И писал я с самого раннего детства, но никогда никому ничего не показывал. Стеснялся, боялся, что засмеют. Не решался, одним словом. А делал я только то, что мне велели. Изучал то, что велели, ходил туда и так, как мне велели. Велели поступить – поступил, велели пойти работать именно туда – пошел, велели открыть бизнес – открыл. Мне было все равно. Я хотел быть писателем, а всю жизнь утопил в том, что мне не то, что бы было неинтересно, меня от этого вводило всегда в такую тоску, что ком подбирался к горлу, и я думал, меня стошнит от самого себя. Вы думаете успех, это хорошо? Несомненно. Но, только, если это твой успех, личный, или тот, в котором ты принимал активное участие, с интересом, заметьте, с запалом. А не из-под палки. Но, я очень слабый человек. Я трус и неудачник. Именно, неудачник. Я сломал свою жизнь. А ведь мы с женой любили друг друга. Как вышло, что она перестала считать меня мужчиной? Каким должен быть отец, чей сын работает в его же компании, чтобы его,