Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

Тихо и мирно все. Стоит, позевывая, еще один констебль, глядит на карманные часы, верно, кончается смена.

– Стой! Куда! – Молли подпрыгнула – из часовой лавки Каннингхема и Прота, пригибаясь, вдруг вырвалась донельзя знакомая фигурка, бросилась через Плэзент-стрит, ловко нырнула чуть ли не под колеса локомобиля и бросилась дальше, к просвету меж домами, где начиналась мусорная аллейка, что вела на Геаршифт-стрит.

Билли. И что-то прижимает к груди.

Ой-ой-ой!..

– Стой, воришка! – Вдогонку за Билли мчались сам мистер Каннингхем, тощий, длинноногий, и двое его приказчиков. – Держите его! Полиция! Полиция! Держи вора!

Молли оцепенела, прижимая ладошку ко рту.

Очень удачно подкатывал паровик – Билли лихо проскочил прямо перед ним, несмотря на негодующие свистки машиниста, мистер Каннингхем и его приказчики поневоле замедлились – однако на другой стороне Билли нарвался прямо на констебля, что сторожил троицу Rooskies.

– Стой, паршивец! – И констебль ловко соскочил с кузова локомобиля, направляя на Билли револьвер.

Он не шутил.

Билли растерялся лишь на самый миг, но констеблю этого хватило. Рука его в кожаной перчатке немедленно и крепко вцепилась Билли в воротник.

С другой стороны Плэзент-стрит показался хорошо знакомый локомобиль в цветах Особого Департамента.

Билли забарахтался в воздухе, отчаянно пинаясь. Здоровяк-констебль легко удерживал его над мостовой.

– Держи… ах… ох… ух… вора!.. – подоспел запыхавшийся мистер Каннингхем. – Да, это он, это он, ух… ох… благодарю вас, констебль…

Двое старших Rooskies по-прежнему меланхолично закидывали снег в кузов. Они даже не обернулись, словно показывая, что происходящее их никак не касается.

Зато обернулся мальчишка. Впрочем, и он тоже смотрел отнюдь не на дергающегося Билли. Он смотрел на Молли, смотрел прямо в глаза, невежливо, нахально и совершенно, ну совершенно по-варварски!

Словно ждал чего-то.

Констебль отвлекся, однако никто из Rooskies не попытался бежать. Кидали себе снег, да и все. Равнодушные, покорные.

Мальчишка же стоял, опершись на лопату, и глазел на Молли.

Билли меж тем поставили на ноги, и мистер Каннингхем, уперев руки в боки, что-то возбужденно излагал констеблю. Тот, успев пристегнуть Билли наручником к длинной и тонкой цепи, приклепанной к форменной портупее, с важным видом записывал показания владельца лавки в книжечку, поминутно кивая. Потом грубо дернул отворот пальто Билли, запустил руку тому за пазуху, извлек на белый свет что-то золотисто блеснувшее. Карманный хронометр.

Молли мысленно застонала. Билли, Билли, ну какой же ты дурачок!..

Она должна что-то сделать. Попавшегося на краже малолетнего воришку закуют, как взрослого, отправят к судье. Присяжных ему, само собой, не полагается. Судья определит наказание – работный дом для малолетних. Впрочем, это только так называется – «работный дом», а на самом деле – чистая каторга.

Она знала, где в Норд-Йорке такой дом. В южной части, за старыми доками, зажатый меж двух дымящих трубами заводов – сталеплавильным и сталепрокатным. Видела тех, кто угодил «в работы». Правда, видела всего один раз, когда они с мамой ехали на локомобиле к Южному вокзалу. Мама поджимала губы и громко жаловалась, что на здешних улицах приличному джентльмену, не говоря уж о леди, и появиться страшно, а Молли, расплющив нос о стекло, смотрела, смотрела и смотрела на чудовищные здания фабрик, казавшиеся неведомыми чудовищами, обвитыми паропроводами, словно кровеносными артериями и венами.

Их соединяли арки эстакад, грубо склепанные из стальных ферм, по ним туда-сюда сновали паровики, иные, чем в городе, низкие и пузатые, даже на взгляд куда мощнее.

И рядом с ними, прямо по рельсам, тащилась длинная цепочка мальчишек в оранжевых жилетах поверх арестантских роб.

Вот туда и попадет Билли.

Он уже не сопротивлялся, шмыгал носом, глядя в землю.

Локомобиль Особого Департамента притормозил было, однако не остановился, медленно проехал мимо.

«Сейчас», – услыхала Молли.

Беги, Билли!

Она закричала. Или это ей только показалось? Однако она очень-очень четко вдруг представила, как у пыхтящего локомобиля, в который пленные Rooskies грузят снег, из топки вырывается сноп пламени, клапана срывает, из каждой муфты, из каждого золотника бьют струи свистящего пара, локомобиль судорожно дергается, словно лошадь под кнутом. Констебль от неожиданности взмахнул руками, как-то неловко задел пряжку собственной портупеи, и она расстегнулась. Билли, не будь дурак, в один миг подхватил упавшую цепочку от надетого ему на запястье браслета и кинулся наутек – в ту самую мусорную аллейку, оставив в руках констебля добычу.

– Держи! Держи-и-и! – хором завопили и констебль, и мистер Каннингхем, и оба его приказчика. Не успевший далеко отъехать локомобиль Департамента окутался паром и встал как вкопанный.

Констебль дернулся было вдогонку за Билли, но вовремя вспомнил о вверенных его попечению подконвойных. Мистер Каннингхем топал ногами, но, получив обратно свои часы, гнаться за кем бы то ни было явно не намеревался. Оба приказчика тоскливо переглянулись и, вяло крикнув «держи!» пару раз, затрусили следом за Билли ко входу в аллейку.

Не догонят ни за что, подумала Молли. Аллейка соединяла Плэзент-стрит с Амелиа-роуд, а следующей была уже Геаршифт с эстакадой скоростного паровика, за которой начинались совсем другие кварталы. Там Билли, если не знать, кто он, хоть год ищи, не сыщешь.

Молли очень осторожно повернулась. Локомобиль, где только что гордо восседал констебль, замер, накренившись набок, одно из колес как-то странно вывернуло. Облако пара окутывало его по-прежнему, а языки пламени, вырвавшись из топки, жадно лизали все вокруг, словно надеясь отыскать хоть что-нибудь годное в пищу, кроме холодного металла.

Локомобиль Особого Департамента дал задний ход.

– Вот ведь что за чертовщина! – Констебль сокрушенно всплеснул руками. – Мистер, вы, э-э-э…

– Каннингхем, констебль. Микаэль Дж. Каннингхем-младший, – с готовностью выпалил хозяин часовой лавки.

– Э-э-э, мистер Каннингхем, вы уведомление о правонарушении составлять желаете? – Судя по виду констебля, ему этого бы отчаянно не хотелось. И мистер Каннингхем все понял правильно.

– Уведомление о правонарушении, констебль? О, нет, к чему лишние бумаги? Мальчишка не нанес никакого ущерба, наверняка уже далеко, в своих трущобах. Вот благодарственное отнесение вашему начальству я бы составил с превеликим желанием, констебль!..

– Весьма признателен, мистер Каннингхем, весьма признателен!.. – подкрутил усы констебль. – Эй, вы, работай давай! – гаркнул он на пленных. – Что, непонятно? Raboutai! Trud, trud! Bistro!