Совсем не респектабелен - Мэри Патни

И надеялась почти в той же степени, что он заснул.

В ответ на ее робкий стук низкий мужской голос предложил войти. Она сделала глубокий вдох и открыла в дверь.

Маккензи с усталым выражением лица сидел у камина, вытянув перед собой длинные ноги. На нем тоже был надет халат, и когда он отхлебывал бренди из своей серебряной фляжки, было видно, что халат ему слишком короток. На фоне огня, горящего в камине, четко выделялся его чеканный профиль. Он был так красив, что это было явно небезопасно.

Он взглянул в ее сторону и поперхнулся бренди. Откашлявшись, он строго сказал:

— Предполагается, что вы давно должны спать сном праведницы, леди Кири.

Закрыв за собой дверь, она сказала в ответ:

— Не такой уж праведницы, какой я была прошлой ночью.

Он выглядел несколько растерянным.

— Извините, что поцеловал вас.

Она вздернула подбородок.

— Я об этом не жалею.

— Отлично. Я тоже об этом не жалею, — сказал он, искоса взглянув на нее. — Но мне не следовало этого делать.

— Возможно, не следовало, — пробормотала она. (Ведь если бы не этот поцелуй, она не стояла бы здесь босиком на холодном полу.) — Но что сделано, того не переделаешь. Вы… заинтриговали меня, мистер Маккензи. Я хотела бы встретиться с вами в Лондоне.

Ситуация перестала забавлять его.

— Это взаимное желание, леди Кири, но, к сожалению, мы не сможем видеться в Лондоне.

— У вас есть жена? — спросила она с легкой тревогой в голосе.

— Боже милосердный, нет! — воскликнул он в ужасе. — Но мы с вами принадлежим к разным мирам. Этого изменить невозможно.

— Почему? — Кири приблизилась к нему. Она была потомком не только королев-воительниц, но и известных красавиц, которые славились своим умением очаровывать. За право жениться на одной из ее прапрапрабабушек разгорелась война. Призвав на помощь все доставшиеся ей в наследство способности воздействия на чувственность, она вообразила себя красивой, И желанной.

— Боже милосердный, леди Кири! — Он вскочил с кресла и попятился, как будто она замахнулась на него кинжалом. — Вы заставляете меня терять голову!

— Зови меня Кири, — сказала она, улыбнувшись озорной улыбкой. Судя по всему, она все-таки унаследовала семейное умение пленять. — А я этого и хочу. Хочу узнать, что означает наша встреча. — Загнав его в угол возле окна, она подняла лицо для поцелуя, положив руки ему на плечи.

— Пропади все пропадом! — пробормотал он и, выпустив из рук фляжку, привлек ее к себе.

Огонь пробежал снова, причем разгорелся еще ярче, поскольку на них обоих была только ночная одежда. Она ощущала каждую его кость, каждый мускул и многое другое. Очень многое.

Губы у него были изголодавшиеся, не обещающие пощады. Ее опасения рассеялись, осталось только желание. Такого с ней еще никогда не бывало.

Когда Кири буквально растаяла у него на груди, здравомыслие окончательно покинуло Мака. Она была словно глоток воздуха для тонущего человека — перед ней нельзя было устоять. Она пьянила. Он вдыхал ее восхитительный аромат, он ласкал очаровательные изгибы ее тела. А кровать находилась всего в нескольких шагах от них…

Нет! Он собрал всю свою силу воли, взял ее за плечи и отстранил на расстояние вытянутой руки. Она покачнулась и посмотрела на него огромными беззащитными зелеными глазами.

— Что… что случилось?

— Вас послал дьявол, чтобы ввести меня в искушение за все мои грехи, леди Кири, — проговорил он, опустив руки.

Она закусила губу.

— Почему бы не считать меня вознаграждением, а не искушением? Или ваши грехи так велики, что их невозможно простить?

— Многие так полагают, — сказал он и, покопавшись в своем прошлом, добавил: — Впрочем, есть кое-что положительное, что я могу сказать о себе: я никогда не убивал человека без веской причины и не спал с женщиной, которая мне не нравилась.

Ее темные брови сошлись на переносице.

— А разве мужчины спят с женщинами, которые им не нравятся?

Она и впрямь была слишком невинна, несмотря на свою страстную натуру.

— Иногда, — сдержанно проговорил он. — Случается, что и женщины поступают так же. Похоть — это нечто совсем иное, чем дружба или любовь.

Она обдумала его слова.

— Мне кажется, что похоть усиливается любовью.

Он попытался не заметить ее элегантных босых ножек.

— Да, это так. Поэтому я выбираю только женщин, которые мне нравятся.

Она склонила набок голову, ее темные шелковистые волосы, скользнув через плечо, упали ей на грудь.

— Мне кажется, такое влечение, которое возникло между нами, случается редко. Это нечто особое, и этим нельзя не воспользоваться, но у меня слишком мало опыта. Или я не права? Может быть, такое мощное желание возникает всегда?

— Такое действительно случается редко, — сказал он, понимая, что говорить надо только правду. — Однако страсть, если она бесконтрольна и неуправляема, может превратиться в боль, вместо того чтобы быть удовольствием… К моему сожалению, именно так обстоит дело в данном случае, — добавил он, действительно глубоко сожалея об этом. — Наше взаимное влечение — всего лишь яркое преходящее мгновение.

— А я не уверена, что между нами ничего не может быть.

— Видите ли, существуют всего две возможности, леди Кири. Во-первых, любовная интрижка. Вы ведь не хотите этого, леди Кири? Благовоспитанная девственница, которая пойдет на это, испортит себе жизнь. Вторая возможность — начать официально ухаживать за вами как за невестой. В этом случае все члены вашей семьи дружно сплотят свои ряды, чтобы прогнать меня от вашей двери. И они будут правы.

— Просто я не вижу Непреодолимой социальной пропасти между нами, — сказала она. — Да, вы занимаетесь коммерцией, но ведь вы не какой-нибудь старьевщик или торговец рыбой. Ваш отец был лордом, а вы учились в школе вместе с моим братом. Вы выглядите и разговариваете как джентльмен. Почему бы нам не встретиться и не потанцевать на каком-нибудь балу? Или не прогуляться верхом в парке?

Мак покачал головой.

— Причиной, по которой все это должно закончиться сегодня, во многом является ваш брат. Я его слишком уважаю, чтобы причинить неприятность ему или вам. Не говоря уже о том, что однажды Эштон спас мне жизнь: не позволил забить меня до смерти одному омерзительному аристократу-неудачнику с его приятелями. — Он заглянул ей в глаза, стараясь убедить в своей правоте. — Способность испытывать страсть — настоящий дар, леди Кири. То, что вы чувствуете ко мне, вы можете почувствовать к другому мужчине, который будет вас достоин.

— И мы не можем быть даже друзьями? — тихо спросила Кири.