След за кормой - Александр Мелентьевич Волков

Через час на берегу залива собрались Урт и его друзья. Бирк раскрыл им проделку жрецов.

— Нужно немедленно идти к Влоку и бросить ему в лицо вязанки ядовитых трав, — требовал Бирк.

Мужчины были более благоразумны. С общего согласия решили ждать возвращения Гурма. Но, когда он вернётся, обманщиков призовут к ответу и потребуют отдать украденный корабль.

В душе Бирка всё сильнее разгоралась злоба, и он с великим нетерпением ожидал, когда вернётся с моря его корабль.

Буря на Ористе

Не подозревая, какая встреча ждёт его в родном селе, Гурм спокойно плыл к Большой Солёной Воде. Пройдя к северу расстояние, равное шести дням пешеходного пути,[9] Орист вновь повернул на восток. С левого берега вливалась в Орист быстрая прозрачная река, воды которой долго ещё не смешивались с желтоватыми водами главной реки.

«Наш Лагат!..» — думали крумины, махая тяжёлыми вёслами.

Они узнали это место: если повернуть налево, то через несколько дней покажется родная страна.

После впадения Лагата Орист стал так широк, что от одного его берега иногда не виден был другой. Целая цепь озёр тянулась вдоль берегов, соединённая с рекой протоками. Озёра изобиловали дичью, но заплывать туда корабельщики не решались. В низовьях Ориста Гурму и его спутникам представился случай испытать судоходные качества построенного Бирком корабля.

С утра небо было безоблачно, но невыносимо парило. Кнот тревожно посматривал на горизонт: он ждал грозы.

К полудню небо стало заволакиваться дымкой, прибрежные камыши зашелестели от лёгкого ветерка. Птицы, видно, чуяли бурю: они неслись беспорядочными стаями, держа путь от глазного русла в непроходимую путаницу стариц и озёр. Кнот становился всё мрачнее. Его беспокойство передалось экипажу судна.

Туманная дымка поднялась кверху и превратилась сначала в облака, а потом в густые тучи. Птицы исчезли. Налетел, пригибая камыши самой воде, резкий ветер. Ветру на этом речном просторе, среди низки берегов, было приволье. По жёлтой воде Ориста пошли волны. Они увеличивались с каждой минутой…

Кнот отдал рабам приказ грести изо всей мочи. С двумя помощниками он еле управлялся у рулевого весла, направляя судно к видневшейся вдали бухте, сулившей некоторую защиту от бури.

Ураган достиг огромной силы. Мутная вода Ориста кипела, как в котле. Волны налетали со всех сторон, ударяя судно с бортов, с кормы, с носа. Оно, как живое существо, стонало под их натиском и раскачивалось так, что мачта своей верхушкой чуть не касалась воды. Иногда людям казалось, что, провалившись в бездну между валами и лёжа на боку, корабль больше не встанет, но в следующую минуту он взлетал на гребень волны:

Вот когда проверялась прочность работы Бирка, крепость деревянных и бронзовых гвоздей, прикреплявших обшивку к шпангоутам, добросовестность конопатки швов, надёжность щитов, закрывавших люки. Если бы строитель был здесь, он бы по праву гордился своим детищем, мужественно боровшимся с бурей.

По приказу Кнота Гурм и Лорг укрылись в каюте, а стражи привязались верёвками к мачте. Двоих гребцов волны снесли за борт, но рабские цепи спасли их: полузахлебнувшихся круминов втащили на судно.

Было темно как ночью. Мрак освещали только частые молнии. Судно, не поддаваясь ярости урагана, упорно пробивалось к намеченной цели. Оно ещё не достигло её, когда ветер начал стихать и небо очищаться: летние грозы коротки.

К вечеру Гурм принёс жертву богу Лону: ведь это его благодетельная помощь спасла корабль. Растянувшись на обсохшей палубе, люди делились воспоминаниями об урагане. Все думали о том, что в такую бурю беспалубная лодка погибла бы обязательно.

— Великое дело сделал Бирк, — задумчиво сказал кормчий, и все признали правоту его слов.

Первая торговая сделка

На следующий день корабельщики приплыли к месту, где Орист разбивался на три огромных рукава. Какой из них выбрать? Северный казался более широким и глубоким, и кормчий Киот после долгого совещания с хозяином решил плыть по северному рукаву.

Местность по-прежнему оставалась пустынной. Мало кто решался поселиться среди бесконечных озёр и болот, в огромной низине, которая во время весеннего разлива, вероятно, вся скрывалась под водой. Редкие избушки рыбаков стояли на высоких сваях, и их обитатели с тревогой и недоверием смотрели на громадную лодку, какую они никогда не видывали.

Из любопытства Гурм приказал подплыть к одной из рыбачьих хижин: интересно, какие могут быть товары у жителей этих необозримых водных просторов.

Семья рыбака пустилась было наутёк, но Гурм, стоявший на носу корабля, поднял руки вверх ладонями, показывая, что в них нет оружия, — общепринятый жест дружелюбия.

Мужчины, женщины и дети, стоя на узкой сухой площадке берега, с удивлением и недоверием рассматривали нежданных чужеземцев. Загорелые руки и ноги рыбаков были обнажены, а туловища прикрывали одежды из тюленьих шкур.

В эту эпоху тюлени уже не встречались в среднем течении Большой реки, и невиданные ранее красивые шкурки с редкими блестящими волосами понравились тон-кролам. Гурм решил выменять несколько таких шкур. Он показал рыбакам красивые бронзовые браслеты. При: виде украшений глаза мужчин и женщин заблестели восторгом.

Обмен затруднялся тем, что стороны не понимали друг друга. Гурм, ткнув пальцем в одежду одного из рыбаков, дал понять, что он желает приобрести такие шкуры и за это даст браслеты. Рыбаки, наконец, догадались. Глава семьи, худощавый, но крепкий старик, и его сын поднялись по лестнице в хижину, высоко поднятую на сваях над рекой, и вернулись со связкой хорошо выделанных тюленьих шкур.

Гурм положил на камень браслет, старый рыбак бросил рядом шкуру. Тон-крол спрятал браслет за спину, показывая таким образом, что эта цена ему не подходит. Рыбак бросил вторую шкуру — браслет оставался за спиной Гурма. Старик наклонился, чтобы убрать шкуры, но тут заголосили женщины, которым, как видно, очень хотелось приобрести украшение. Поговорив с сыном, старик со вздохом прибавил к двум шкурам третью. Но браслет всё ещё оставался за спиной Гурма. Тогда рыбак решительно собрал все шкуры и, не обращая внимания на визг и плач женщин, приказал сыну отнести их в хижину.

Тогда Гурм, задержав руку молодого рыбака, положил на камень браслет. Сделка состоялась: Гурм взял три шкуры, а браслетом тут же завладели женщины. С радостным смехом они начали примерять его на руку.

Торговля продолжалась таким же манером. За несколько браслетов и запястий вся связка тюленьих шкур стала собственностью Гурма, и стороны расстались с изъявлениями взаимного дружелюбия. Старик даже подарил чужестранцам огромного осетра, а Гурм, не желая быть побеждённым в