Охота на привидений - Артем Кораблев

— Нечего по кладбищам ночью шас­тать. Будете дома сидеть, а то враз в Мос­кву, понятно?!

Мы опять промолчали, но было очевид­но, что удача нам улыбалась.

— Это те самые ребята, что в прошлый раз были. Помнишь, когда мы сюда с твоими приезжали? Когда еще этот чертяка пропал.

Пал Палыч имел в виду котенка.

— Помню, — кивнула Светка.

— Они часто сюда наезжают, — про­должал полковник. — Охотиться любят. А места здесь хорошие. Уж я-то знаю.

На этом разговор временно прекратил­ся, и Пал Палыч включил телевизор.

Я еще часа два в тот день провалялся в постели, а потом мне это так надоело, что я встал, оделся и стал изнывать от безде­лья перед черно-белым экраном. Светка готовила обед. А Пал Палыч опять смотал­ся к дяде Егору и его племяннику — как он выразился: «Обсуждать планы охоты». Там он задержался до вечера. А вечером у нас собрались гости.

Сначала пришел Вовка и сообщил, что завтра его на охоту тоже не берут, хоть, правда, и сказали: «Посмотрим». Потом вернулся Пал Палыч. И наконец заглянул на огонек Максимыч. Я догадывался, что сейчас мне придется рассказывать о моем вчерашнем приключении. Так оно и вышло.

Мы снова сидели за столом на кухне и пили чай.

— Ну, рассказывай, Шерлок Холмс, раз уж оклемался, как ты в могилу к отцу Михаилу угодил, — закинул первым удоч­ку Пал Палыч.

— А это его могила? — удивился я, вспоминая рассказ Максимыча о разру­шенной церкви и пропавшей иконе.

— Она самая, — подтвердил старик.

— А я и не знал, — признался я.

— Ты что, туда за котенком полез? — опять спросил Светкин дядя.

— Нет, я туда просто свалился.

— А что ты на кладбище опять делал? Духов ловил?

Мне ничего не оставалось, как сознаться.

— Это Куделин тебя туда и завел, и столк­нул, — убежденно утверждал Максимыч.

— Да не было там никакого Куделина, — возразил ему я. — Вот козу я опять видел и то под утро.

— Сколько ж ты там просидел?

— А черт его знает. Всю ночь. Я туда в одиннадцать пошел. Потом средь могил в темноте заблудился.

— У тебя ж фонарик был.

— Я не зажигал, боялся спугнуть того, кто нас из склепа пугал.

— Куделина напугаешь, как же, — опять заладил Максимыч.

— Да нет там никакого Куделина, — рассердился я, этот старик то и дело заво­дил меня. — Вот ведь ваш мелкий бес си­дит перед вами, моется. И дух Куделина такие же сказки.

— А коза? — не унимался Максимыч. — Сам же говорил, что козу видел. Откуда коза-то взялась?

Что я мог ответить? Припер меня ста­рик к стенке. Мне самому эта бестия не да­вала покоя. Про голос, звавший в ночи бабу Дуню, я и вовсе предпочитал мол­чать. Но тут я вдруг получил неожидан­ную поддержку.

— Коза как коза, — сказала Светка, — я ее тоже видела. Это Ивановых козочка из Андреевки. Они ее в коровник сдали. Держали там из жалости. Коза уже ста­рая, молока и летом-то не дает, а тут зи­мой ее кормить нечем. Зарезать им жалко, привыкли, да и какое с нее мясо. А сейчас уж и коровам стало еды не хватать, решили все-таки резать. Баба Дуня пожалела ее и взяла к себе, только и всего. Она ведь вся­кую скотину привечает. А эта еще и тезка.

— Как так тезка? — удивился Пал Па­лыч.

— Так козу тоже Дунькой зовут. Вот и живут теперь две старые Дуни на пару.

Я расхохотался. Все стало на свои ме­ста. Так это не бабу Дуню звали потусто­ронние голоса, а сама баба Дуня козу кли­кала.

Максимыч сидел как оплеванный.

— Одного не пойму, — сказал тогда Пал Палыч, — кому понадобилось могилу попа раскапывать? Сволочи.

— Кому, кому, — оживился старик, — приезжим. Кому ж еще. Они там наверня­ка икону искали. Неспроста, ох, неспроста они тут появились. И Куделин поэтому бродит.

— Да брось ты, Максимыч, свои бас­ни, — рассердился теперь Пал Палыч. — Куделин, икона, скажи еще, что они тут клад Наполеона ищут. Говорил же тебе Егор — реставраторы приехали, потому что роспись в церкви хотят сохранить, она какая-то ценная очень.

— Это все для отводу, — не унимался неутомимый спорщик Максимыч, — для отводу глаз. Чтобы никто не прознал, что они ищут. А они икону ищут, вот и Куделин бродит. Почуял недоброе дело и бродит…

— Тьфу, — прервал его полковник, без­надежно махнув рукой. — Вот заладил. Да когда это было? Да про твою икону уже за­были все давно. Забыли, Максимыч! Сей­час не те времена. Люди без всяких икон деньги делают, а ты все еще в прошлом веке живешь!

Старик обиделся.

— Ладно, Павлик, — сказал он, поднимаясь из-за стола, — я пойду. Я старый, ваше дело молодое, что я мешать буду?

— Сиди! — Полковник обхватил старика своими ручищами и усадил обратно. — Си­ди и не обижайся. На вот еще чаю выпей. Светка, налей ему свежего. И вот колбасу ешь. Водки сегодня не будет, последнюю на растирку Шерлока Холмса извел, а чай пей и колбасу ешь, нам без тебя скучно.

Хоть и грубовато извинялся Пал Па­лыч, но Максимыча это успокоило, и он остался.

Разговор свернул в мирное русло. Я до-рассказал, как сидел в яме-могиле, как встретил там Ганнибала и как пытался от­туда выбраться. Рассказал я и о том, как меня коза с бабой Дуней напугали, тут уж все надо мной повеселились. Загадкой в этой истории оставалась курточка Ганни­бала. Светка ее сняла и сожгла в печке, а зря, я ведь толком не рассмотрел, из чего она была сшита. И я уже знал не только из книжек, что для любого расследования мелочи — самое важное дело. А мне еще многое оставалось неясным. Светка ут­верждала, что на курточку пошла чья-то старая трикотажная кофта, вроде спортив­ной. И на том, как говорится, спасибо.

Потом вспоминали, как хватились ме­ня под утро, как искали по Ворожееву, как Светка услышала мои вопли и как Пал Палыч лазил за мной в могилу.

Когда все темы для воспоминаний были исчерпаны, Максимыч собрался уходить.

Провожать его сегодня не было нужды, и Пал Палыч остался дома. Максимыч уже вышел за порог, и полковник, проводив­ший его до дверей, вернулся и сел за стол, как дверь из сеней снова приоткрылась и в щель просунулась голова нашего гостя.

— Приезжие икону ишчут, — сказала голова, — а Куделин ее стерегет.

Оставив за собой последнее слово, Мак­симыч наконец удалился.

— Вот старый хрен! — любовно напут­ствовал его Пал Палыч. — Все у него в го­лове перемешалось.

Но я на этот раз не был так уж согласен с полковником. Разрытая могила протоие­рея Михаила и исчезнувшая икона ложи­лись в одну обойму. Однако свои предпо­ложения решил до поры хранить при себе.

Вслед за Максимычем убежал и Вовка, который вел себя в этот вечер неестествен­но тихо. Видно тоже переживал, что за­втра его не берут на охоту.

Пока мы со Светкой мыли посуду, Пал Палыч под нашими завистливыми взгля­дами осмотрел и проверил одно из своих ружей, набил пояс патронами всех мастей, прицепил охотничий нож, найденный дя­дей Егором в снегу на краю могилы, и стал готовиться ко сну. Ему-то завтра охота предстояла, а нам было строго наказано из дома не отлучаться.

«Ну, это мы еще посмотрим», — поду­мал я, укладываясь спать опять на раскла­душку.

Часть вторая

ОХОТА НА БЕСОВ

ТАЙНА ОБОРОТНЕЙ

Меня разбудила Светка. Она ша­стала по комнате, чем-то греме­ла на кухне. Открыв глаза, я увидел, что уже рассвело и Светка одева­ется, чтобы выйти на улицу.

— Ты куда? — спросил я.

— Дядя Паша, уходя на охоту, просил в магазин сходить, в Андреевку. У нас хлеб кончился.

— Я с тобой, — сразу вскочил я.

– Тебя велено не брать, — отрезала Светка, — мы с Вовкой идем, он там все и всех знает.

— Что за чушь?! — возмутился я. — Почему это я буду сидеть дома? Фигня ка­кая!

— Ты же еще вчера лежал в постели, — попробовала убедить меня Светка.

— Не вчера, а позавчера, так что нечего тут…

Я слез с раскладушки и стал одеваться.

— Ну, Саш, — перешла на проситель­ный тон Светка, — меня Палыч ругать будет.

— А ты ему ничего не говори, вот он и не узнает.

Поняв, что спорить со мной бесполезно, Светка смирилась. Мы вместе вышли на улицу. Правда до этого попили чая.

Легкий морозец все еще держался. Ин­тересно, думалось мне, сколько это протя­нется, ведь только начало ноября. Навер­няка все это развезет, вот только когда?

По дороге мы зашли к Кулешовым, и к нам присоединился Вовка. Вернее, в дом заходила Светка, а я ждал их на улице, укрываясь за забором, меня ж вроде как не было, я ж должен был дома остаться. Прождал я их под забором прилично. Зато Вовка вытащил мне кусок пирога с мали­новым вареньем, который испекла его мама. Оказывается, она их и задержала — заправляла на дорогу пирогом с чаем, а этот кусок велела передать мне, чтобы я дома один не скучал. Ну да я и не скучал, и пирог получил.