Сезон удачи - Анатолий Галкин

Двери в стене не было, но от нее остался проем, заложенный кирпичами. Очевидно, строители экономили и время и материалы. Стенка была тонкой. Кирпичи были положены в один слой и на бока. Это называется – в четверть кирпича… Олег толкнул перемычку рукой и почувствовал, что она зашаталась. Толчок плечом – и полтора десятка кирпичей повалились внутрь басойловского чердака.

Много шума это не произвело. Как раз в этом месте хозяйственники «Басойла» свалили старые стулья и кирпичи мягко легли на груду пыльной мебели.

Крушить стену дальше Олег не стал. В прорабской валялась куча сравнительно чистых пустых мешков. Он набросал их поверх пролома и прополз в светлый чистенький чердак нефтяного короля Ильи Баскина.

Здесь тоже по углам валялось барахло, но пол тут подметали. И постоянно горели лампочки в разных концах чердака.

Наверняка Олег не знал, но по свету в окнах, по шторам и прочим внешним признакам предполагал расположение, некоторых кабинетов в особняке… Вот здесь, под первой каминной трубой должен быть офис самого Баскина.

В печном деле Олег разбирался плохо, но смог найти ржавую заслонку в нижней части трубы и вытащить ее почти без скрипа.

Лежа на полу, Олег прислонился ухом к узкой щели и замер. Снизу доносились какие-то звуки. Было ясно, что идет спокойная беседа, что разговаривают двое. Можно было уловить даже тембр голосов, но понять смысл трудно. Различить удавалось лишь одно-два слова из десяти…

Олег подтянул к себе сумку и извлек из нее маленький магнитофон. Вставил кассету, приладил микрофон на длинном проводе и попытался пропихнуть его в щель. Маленький легкий шарик пролез внутрь трубы, но никак не хотел спускаться вниз. Пришлось пластырем прикрепить грузило – пятирублевую монету и микрофон начал опускаться вглубь трубы. Олег отмерил около трех метров провода, надел наушники и включил запись.

Если бы в кабинете Баскина велась деловая беседа о нефти, трубах или лирическая о конфетах-пряниках, Олег был бы осторожней. Но то, что он услышал, заставило его полностью потерять бдительность. Он не услышал, как скрипнул и открылся люк в дальней стороне чердака, не заметил, как вылезли из люка двое крепких ребят в черной униформе… Он почувствовал их приближение по дрожанию половиц и по тени, когда один из них проходил мимо чердачного окна.

Олег вскочил и бросился к пролому в стене. Он успел бы убежать, если бы у него удался прыжок как в американских фильмах… Летел он красиво, вытянув вперед руки, сжимавшие магнитофон. Полет был несколько короче, чем требовалось. Коленки зацепились за кучу старых стульев и Олег лег животом на развороченную кирпичную стенку. Верхняя его половина была уже на свободе, но бравые ребята в черном успели схватить беглеца за ноги и, путаясь в поваленных стульях, начали тянуть на себя.

Олег уперся в стену локтем левой руки. Так было не очень удобно – при каждом рывке казалось, что противники могут оторвать ему ноги или выкорчевать его вместе с остатками стены. Так можно было продержаться лишь несколько секунд, но больше Олегу и не надо было. Свободной правой рукой он вытащил из магнитофона кассету с записью и зашвырнул ее в угол, за кучу ржавых консервных банок… В последний момент он успел вытащить из нагрудного кармана чистую кассету, заправить ее в магнитофон и крикнул: «Сдаюсь!»

Когда его извлекли из дырки в стене, он даже не успел разглядеть своих преследователей. Кровожадными ребята не были, но уж очень он их разозлил. Вокруг валялись ножки от стульев, а ими так удобно бить по голове…

Очнулся Олег в затемненной комнате, пропахшей нашатырным спиртом. Он чуть приоткрыл глаза, оглядел всех мутным взглядом, застонал и изобразил полную отключку. Так было ему выгодней – за несколько спокойных минут он полностью придет в себя, вспомнит все, оценит обстановку… но этих минут ему не дали. Стоявший за Олегом еще крепче взял за плечи и вдавил к кресло. Второй плесканул из склянки нашатыря и сунул мокрую тряпку Олегу под нос… Командовал же всем этим тот, кто сидел за столом седой, плотный мужчина с обычным, совершенно не кавказским носом. Принадлежность его к горным республикам выдавал лишь легкий акцент и имя – охранники обращались к нему почтительно и называли его Аслан…

Олег сделал несколько глубоких вдохов, откинул назад голову, открыл глаза и улыбнулся. Просто так, без повода. Он всегда так делал в сложных ситуациях. Не смеялся – это могло только разозлить противника. И не замыкался, не показывал испуг и смятение – это могло их раззадорить. Он работал под Иванушку-дурачка, под добродушного парня, случайно попавшего в переделку:

– Здорово вы меня огрели, ребята. Вы меня за вора приняли? И правильно. Сам виноват! Не лезь без разрешения.

Аслан встал из-за стола, прихватив с собой папку с документами, и подошел почти вплотную к Олегу.

– Если ты не вор, уважаемый, то кто же ты?

– Журналист. Узнал, что ваш шеф будет с кандидатом в Думу беседовать… Такая бы статья получилась. «Баскин благословляет Карасева на служение народу…» Я понимаю, что с нарушением правил к вам проник. Виноват! Отпустите меня, непутевого…

Аслан выслушал речь «подсудимого» спокойно, почти без эмоций. Только, пожалуй, в глазах засверкало больше ехидного превосходства… Он полистал пухлый том, открыл его на нужной странице и показал Олегу… Это была страница со стандартной анкетой. И с фотографией в правом верхнем углу. С его, Олега, фотографией.

– Да, уважаемый Олег Крылов. Ты не вор. Но и не журналист. Ты даже не мент. Ты хуже! Ты ищейка поганая. Теперь и тебе, и всей твоей «Сове» недолго жить осталось. Собакам я твою ночную птицу скормлю…

В этом ключе Аслан, очевидно, мог говорить еще долго, но его прервал телефонный звонок.

Разговаривал Аслан нехотя, односложно, но Олег смог кое-что разобрать. Он понял, что звонил сам Баскин, что он срочно требует Аслана «на ковер». Ясно стало и то, что финт с чистой кассетой удался и они считают, что Олегу не удалось ничего прослушать, тем более записать.

Уходя, Аслан забрал с собой одного из охранников, а второму приказал стеречь Олега до своего возвращения: «И по голове его, Миша, больно не бей. Она пока нам нужна. Он еще много нам расскажет… А может быть он на нас работать будет? Как, Крылов? Мы хорошо платим…»

Несколько минут они молча сидели друг напротив друга. Михаил демонстративно играл пистолетом и ехидно улыбался, удовлетворенный своим превосходством… Олег демонстрировал покорность, положив на колени руки в наручниках.

Долго молчать не было смысла – Аслан мог вернуться от Баскина и через десять минут. И Олег начал светскую беседу:

– Хорошая погода… Но жарко. А у вас тут благодать. Прохладно… Кондиционеры у вас японские?

– А хрен их знает…

– И то верно. Лишь бы работали… Голова гудит. Капитально меня огрели. Это не ты ли меня, Михаил?

– Ну, я.

– А чем это ты меня?

– Рукой.

– Не может быть?

– Ха! Так в руке же ножка от стула была.

– Понятно. То-то мне так пить хочется. Миша, будь другом – дай минералки глотнуть… Может в последний раз.

Михаил думал долго… Опасности нет никакой. Но бутылку надо взять со стола. Значит надо вставать. Потом ее еще надо чем-то открыть… Он взглянул на свой пистолет и улыбнулся – очевидно, это его успокоило… Он встал, подошел к столу и развернулся так, чтоб Олег мог видеть все его манипуляции.

Вытащив из пистолета магазин, Михаил быстро оттянул затвор и спусковой скобой закрепил его в крайнем положении. Теперь между оголенным стволом и рамой образовалась загогулина, изумительно удобная для открывания пробок… Последовал немного театральный жест и железная крышечка от «Нарзана» полетела в угол комнаты… Михаил вернул затвор на место, вставил магазин и подошел с бутылкой к Олегу, пытаясь понять, оценил ли тот эффектность его действий.

Олег оценил, но другое. Этот пижонский прием открывания пробок пистолетом он знал давно. И сам его неоднократно использовал… Интересно было другое – у Михаила не было патрона в стволе ни до акта вскрытия «Нарзана», ни после. Затвор-то он так и не передернул…

Олег с благодарностью взял бутылку и попытался пить сидя. Но получалось плохо – у кресла была высокая прямая спинка – голова не запрокидывалась… Он оглянулся несколько раз, предоставил возможность Михаилу, который уже сидел напротив, убедиться, что так пить невозможно, и жалобно попросил:

– Миша, я встану на секундочку… А то, я как та лиса с кувшином.

Поднимался от осторожно, боясь спугнуть охранника… Руки, крепко держащие бутылку, запрокинуты над головой… жадные глотки… Несколько неуверенных шагов вперед на ватных подкашивающихся ногах и резкое движение бутылки вниз, туда, где должна быть голова неудачливого Михаила… Попал!

Пока Олег искал по карманам ключи он наручников он не удержался и передразнил про себя охранника: «Здорово я тебя, Миша, огрел. И тоже рукой. Ха! Так в руке же бутылка была…»