Аукцион (пьеса) - Елена Сазанович

Дама: Зачем, милая вы это сделали, хотели от нас улететь? Но вы же не мой попугай, у вас просто-напросто нет крыльев! Вы могли разбиться!

Парень: Она попроворнее вашего попугая будет! Лазить по карнизам ей не впервой! Первый разряд по прыжкам в высоту имеет! Циркачка!

Учительница: Так вы циркачка! Кто бы мог подумать! А с виду такая слабенькая!

Пьяница: В любом случае, вам жизнь спасли. Прыгать с такой высоты – не выжить.

Дама: Кроме моего попугая (всхлипывает).

Девушка(усмехается): Жизнь-то спасли, но этого так мало. Поэтому, уж извините, поблагодарить я вас не могу.

Обыватель: Но что может быть лучше жизни?

Девушка: И что может быть хуже жизни. Если она в клеточку. Небо в клеточку – друзья в полосочку.

Дама: Вы это напрасно! Зря вы меня обвиняете! Я никогда своего любимого попугайчик в клетке не держала! Только когда он выпьет! Так это, знаете ли, и пьяного человека в клетку сажают. А то, что он полосатый в местах, так это вполне к месту породы желтохохлатых!

Девушка: Завидую я вашему попугайчику. Если бы я смогла вот так, легко – взмахнуть крылышками, только меня и видели.

Дама: Зря вы так, у него ведь был дом.

Девушка: А у меня нет дома. Вернее… Уже почти есть. (Протягивает руки Парню). Ну же, вы добросовестно выполнили свою работу. Осталось совсем чуть-чуть. Только надеть наручники.

(Все ахают)

Девушка(оборачивается ко всем): Странные люди. Они всегда, словно дети, верят только тому, что видят. Верят своим глазам и ушам. Но детям это простительно, у них хорошее зрение и слух. А с годами оно так портится. А они все равно верят. А может быть так просто легче. Жить вот так, не вдаваясь в подробности. Если на мне дорогие наряды, золотые украшения, приятные манеры, зачем знать кто я? Этого достаточно, чтобы мне верить, разве не так? И кому, какое дело, что я мелкая воровка без рода и племени? Это слишком сложно и неприятно знать. А кто хочет лишние неприятности? Особенно если это вас не касается. У вас же я ничего не украла… Сейчас вообще не отличить подделку от настоящего. Прогресс настолько продвинулся вперед, что все можно подделать с великим мастерством. И все кругом фальшиво. Начиная от украшений, искусства и кончая душой и сердцем. Все фальшиво. Картины, фильмы, книги. Продукты, мебель, шмотки. Правда, доброта, честность, благородство. Все подделка.

Парень: Благодарите Бога, что и флейта оказалась подделкой, и недостаточно умелой. Иначе на вас действительно бы пришлось надеть наручники.

Девушка: Неужели это правда? Но я точно знала, что у этих жирных индюков, которые ни одной ноты не знают, есть настоящая флейта. И точно знала, что они собираются ее продать на Запад. Это было бы несправедливо!

Парень: Тоже мне Робин Гуд в юбке! И где гарантия, что вы бы не продали бы ее таким же жирным индюкам, которые ни бум-бум в музыке. Слава Богу, на сей раз, мне удалось раскрыть вас, и вместо настоящей флейты я подложил подделку. Считайте, она вас и спасла.

Учительница(подходит к девушке): Кто бы мог подумать… Но… Вы все равно такая милая… И зачем… Зачем вы занимаетесь таким неблагородным делом? Ведь с вашей внешностью… С вашим умом… С вашей юностью можно было начать столько достойных дел.

Девушка: Вы не упомянули лишь одну мелочь. Мне не с чего было начинать. Не те стартовые условия. Если человек абсолютно одинок в этом мире. И только земля под ногами и небо над головой, что для него красивая внешность? Ее могут подобрать только на улице. Что ум и талант? Если за него нечем заплатить. И тем более что юность? Это самое малое, что может дать природа. Всем и на такое короткое время.

Парень: И вы почему-то решили, что можете играть судьбами людей? Обкрадывая их и обманывая?

Девушка: Мне люди неинтересны. Особенно жирные индюки. Я играла судьбами вещей. Нет, даже не играла, я просто спасала их от несправедливости. И отдавала в те руки, которых они достойны. Зачем размалеванной кукле, увешанной бриллиантами, как новогодняя елка, перо Рылеева? Она о таком поэте даже и не слыхала. И зачем нуворишу, торгующему джакузи, флейта пикколо. Вещи, как животные. С ними нужно жить. Их нужно приручать. Их нужно любить, и понимать. Я давала шанс этим вещам стать вечностью, не затеряться в этом равнодушном мире, не умереть. И стать музейными экспонатами. Чтобы их смогли видеть все люди.

Парень: Какое благородство! Но деньги от продажи вы оставляли себе!

Девушка: Я отдавала их в хорошие руки совсем по дешевке. Для достойного человека не жалко. К тому же мне нужно было на что-то жить. А теперь можете меня окольцовывать (протягивает руки). Во всяком случае, если не дано иметь крылья, клетка не так угнетает.

Учительница: Но, молодой человек. Вы, конечно, блюститель закона, но девушка продавала всего лишь дешевую флейту.

Обыватель: Тем более, может, она ее и не украла вовсе, а нашла на улице.

Эмансипатка: Разве у вас имеются доказательства, что она воровка?

Пьяница: И разве вам удалось ее схватить за руку?

Парень: Нет, за руку мне схватить ее не удалось.

Девушка: Я слишком устала лазить по карнизам. А летать так и не научилась. Поэтому, не все ли равно, когда меня схватят за руку. Я добровольно отдаю вам свою руку.

Парень: Только если с сердцем. Если оно свободно, конечно.

Девушка(протягивает руку): Меня не удалось схватить за руку. И сердце мое не удалось никому поймать тоже. Пока…

Парень: Вот видите, а вы говорили, что не умеете летать. (Они обнимаются).

Обыватель: Но теперь птичка попалась.

Учительница: И, слава Богу, не в клетку.

Парень(обращается к Учительнице): А вам, поскольку не могу подарить ни руку, ни сердце, отдаю эту флейту. Может, это не девятнадцатый век, но играете вы великолепно в двадцать первом. И, может быть, я ничего не понимаю в музыке, но мне кажется, что инструмент не бывает фальшивым. Фальшиво можно только играть. Вы ни разу не сфальшивили. И вы достойны трона. И флейты пикколо.

(В окно влетает Попугай, в клюве у него букетик фиалок. Он садится на плечо Даме, бросает ей в ладони фиалки)

Попугай(поет): Сорву букет, и подарю цветы, той девушке, которую люблю!..

Дама: Боже, миленький, славный, ты прилетел! Ты вернулся! Я знала, что ты меня не покинешь! (Она плачет). Птицы такие преданные существа. А если тебе будет скучно, родной, я найду тебе подругу.

Попугай: Милые! Добрые! Славные! Благородные! Но все равно сволочи!!!

(Все смеются)

Пьяница(наливает Попугаю): На то они и люди, родной, чтобы быть и милыми, и сволочами. Так уж повелось. А букет, ты, конечно подарил от меня. (Подмигивает Попугаю). Ну что, сообразим на троих?

Дама: А кто же третий? Подружку я ему еще не купила.

Пьяница: Третий? Или я, или вы, или он. Но куда не крути, все равно трое.

(Порыв сильного ветра распахнул окно. От сквозняка распахивается и дверь).

Обыватель: Фу, наконец-то! Дождь кончился, сейчас придет старикашка. И можно будет начать аукцион.

Эмансипатка: А зачем?

Парень: Действительно, зачем? Разве он уже не состоялся?

(Все уходят по парам со своими вещами, Попугай летит впереди).

Попугай: Домой! В терем! В бунгало! В иглу! В шалаш! Во дворец! В хибару! Домой!

Эпилог

(Приходит Приемщик. В комнате пусто. Он ставит на место стулья, подбирает мусор. Метет пол.)

Приемщик: А я так и знал. Вот люди! Стоит их оставить одних на часок-другой наедине с вещами, как они тут же меняют решения. Впрочем, чего тут удивляться. Чем больше можно рассказать про вещь историй, тем она дороже стоит. Человек с историям стоит не меньше. Вещи рождают память, а она способна на многое. И в основном она способна воскрешать, а не разрушать. Она подталкивает к прямой дороге. И нелегко согласиться на повороты судьбы. Я бы вообще издал закон, чтобы перед прощанием навсегда на часок-другой задерживать поезд. Может, столько бы удалось избежать ошибок и опрометчивых поворотов. Свой поезд я не раз задерживал. И могу гордиться, что многих спасал от разлук и потери памяти. И люди зачастую уходили с тем же, с чем и пришли. Но в итоге – с гораздо большим. Так и должно быть. Все мы уходим из этого мира с тем же, с чем и приходим в него. Только еще – с памятью… А аукцион все-таки состоялся. И они его выдержали с честью. Ведь вся наша жизнь – аукцион. И все мы время от времени выставляем на продажу и свои вещи, и своих родных, и свою душу. И хвала тем, кто вовремя сможет отказаться от сделки. Тот уже никогда не продаст. И эти… Мои случайные знакомые, которых я так и не узнал, были не те люди, кто хотел продать. Они лишь выставляли на торг, и не более. Они лишь хотели себя проверить, может быть, понять. Эти люди были просто несчастны. Они слишком ненавидели свои вещи. И это бросалось в глаза. Это выглядело подозрительным. Вещи невозможно ненавидеть. В каждой вещи, даже самой маленькой, даже самой дешевой есть своя память, своя история. И если ее продаешь, то продашь и часть своей жизни, пусть мизерный, но все равно кусочек целой огромной жизни, даже если жизнь и не такая долгая. И к таким вещам относишься или с любовью, или с равнодушием. А ненависть по отношению к ним – обратная сторона привязанности, боли, разбитых надежд и поисков счастья. Возможно, в обмен за вещи они и хотели приобрести себе счастье? Как знать… А вдруг они все-таки его найдут, так ничего и не продав, так ничего и не выставив на аукцион. И все свое оставив при себе. Вдруг они все-таки сумеют задержать свой поезд. Как знать…