Фрекен Мод просила ее не беспокоить - Хелена Турстен

и юбку, а шляпу и крокодиловый ридикюльчик закинула подальше на верхнюю полку. Материнские прогулочные туфли и удочку Мод отнесла в кладовую, а хозяйственную сумку вернула на обычное место.

Мод завернулась в свой потертый халат и глянула на дверь ванной:

– Хорошее было кино? – крикнула она.

– Просто замечательное! – отозвалась Хильда.

За этим последовал восторженный обзор фильма, а потом и Хильда отправилась в свою уборную. Вскоре из крошечной ванной комнаты Хильды до Мод донесся звук спускаемой воды.

Все было спокойно.

Той ночью Мод спала глубоко и без сновидений.

На следующее утро Мод оделась как обычно. Чистая блузка, новые нейлоновые чулки, но тот же костюм, что и вчера. Волосы убрала гребнями с двух сторон. Немного припудрила лицо пуховкой. Последний штрих – красная помада. Критический взгляд в зеркало. «Свежа, как всегда», – улыбнулась Мод своему отражению. Никаких странностей. Важно было не привлекать внимания.

Тем утром Мод шла в школу легкой походкой. Она специально пришла ровно в то время, в какое обычно появлялась в школе – за двадцать минут до первой лекции. Проходя через школьный двор, Мод ускорила шаг. Неплохо, если она будет выглядеть слегка запыхавшейся. Распахнув тяжелую дверь главного входа, первой Мод увидела массивную фигуру ректора Экман. За ней сгрудился весь педагогический коллектив. Люди вполголоса переговаривались. На лице ректора не было и тени улыбки.

Мод замешкалась на пороге, глядя на ректора и коллег.

– Доб… доброе утро, – неуверенно произнесла она.

Гудрун Экман кивнула ей и проговорила:

– Доброе, Мод. Но на самом деле ничего доброго в нем нет. Произошло нечто трагическое.

Мод несколько раз сглотнула, но ничего не сказала. Она захлопала ресницами и вопросительно взглянула на собравшихся.

Мадам ректор издала тяжкий вздох, а затем печально провозгласила:

– Вчера вечером с адъюнктом Рапп произошел несчастный случай. Все очень серьезно. Нет ясности, сможет ли она… оправиться.

Глаза мадам ректора заблестели, и она несколько раз тяжело сглотнула.

– Ооо… как это… ужасно, – слабым голосом выдавила Мод.

– Да, в самом деле. Сегодня занятия отменены. Ученики отпущены по домам. Педагогический коллектив сейчас должен собраться в актовом зале.

Ректор Экман развернулась, и тяжелым шагом направилась к массивным двойным дверям актового зала. За ней последовала толпа учителей. Мод шла позади всех.

– Что произошло? Она попала под машину? – шепотом спросила Мод у впереди идущей учительницы.

Не поворачивая головы, та коротко отозвалась:

– Нет. Кажется, ей на голову упала сосулька.

– Сосулька… какой ужас, – пробормотала Мод.

«Только это была не сосулька, а настоящая глыба льда», – подумала Мод.

Ни у кого не возникло сомнений, что это был именно несчастный случай. Наледь упала со школьной крыши, когда адъюнкт Рапп собиралась возвращаться домой. Кошмарное невезение. Когда около десяти часов вечера ее обнаружил горожанин, который вывел своего пса на прогулку, адъюнкт Рапп была без сознания и сильно обморожена.

У нее оказались повреждены несколько шейных позвонков, и обнаружено серьезное внутричерепное кровотечение. Исход этой травмы был неясен, и ясность могла наступить лишь через несколько недель.

Несмотря ни на что, Язва выжила, но оказалась до конца жизни прикована к инвалидной коляске. Ее речь сильно пострадала, и она с трудом могла произнести несколько внятных слов. Ректор Экман говорила, что та упорно повторяла лишь одно: «сумка-сумка-сумка». Но никому так и не удалось понять, что же такое имела ввиду адъюнкт Рапп.

Мод вернули все часы французского, и английский она тоже сохранила за собой. Этого хватило для полной ставки. Мод проработала на женских курсах до самой пенсии.

Звон бутылочек на тележке бортпроводницы разбудил Мод. «Который час?» – сонно подумала она. За спиной она услышала приветливый голос стюардессы:

– Что вы желаете выпить?

Пара позади заказала по пиву. В бизнес-классе все напитки были бесплатны. Пассажиры за них все равно уже заплатили – стоимость своих билетов. Когда очередь дошла до Мод, она попросила бокал шампанского, маленькую бутылочку белого вина и коньяк к кофе. Из предложенного меню она выбрала рыбное блюдо. В качестве гарнира – сыр и свежие фрукты. Она же должна как-то пережить этот долгий полет.

Покончив с едой, Мод сидела, держа под нёбом глоток коньяка. По телу растекалось приятное чувство легкости. Разум как будто слегка затуманился. Мод выпила последний глоток кофе, и втянула носом аромат остававшегося на донышке бокала коньяка. Возможно, это был не самый лучший в мире коньяк, но далеко и не худший. Мод с удовольствием выпила последние капли. Теперь алкоголя достаточно. Стюардесса забрала у нее бокал и чашку. Мод подняла столик и откинула спинку кресла. Еще не пришло время для сна, но она чувствовала, что глаза слипаются.

Мод проснулась, вздрогнув всем телом. Нет! Это она не желает переживать заново. Нет и еще раз нет! Бесчисленные воспоминания теснились в ее голове, пытаясь вырваться на поверхность. Но среди них были такие, которым она не хотела позволять вновь увидеть свет. В особенности – то, которому Мод сейчас сказала «нет». Это не обсуждается!

– Все ли у вас в порядке?

Это та самая малолетка, которую нарядили в форму стюардессы. Она слегка склонилась над Мод, растянув губы в вежливой улыбке. В карих глазах девушки, однако, читалась озабоченность. «Я громко говорила во сне? Кричала? Или…» Мысли понеслись сквозь затуманенный разум Мод.

– Благодарю, все в порядке. Я… у меня был кошмар, – сказала Мод искусственно надтреснутым голосом.

– Я так и подумала. Принести вам стакан воды?

– Да, спасибо.

Молодая женщина ушла за водой. Мод отметила, как плавно она движется. На ее стройной фигуре идеально сидел красный костюм. «Я тоже так выглядела сорок-пятьдесят лет назад» – подумала Мод, и еле слышно вздохнула.

Потихоньку цедя водичку, Мод принялась смотреть фильм на своем экране. Он назывался «Мамма миа!», и действие происходило на греческих островах. Когда фильм закончился, Мод ощутила, что усталость снова берет свое. Она сделала несколько попыток взбодриться и сосредоточиться на чтении книги, которую захватила с собой, но веки все время норовили сомкнуться. Что с ней творится? Она заболела? Или это малокровие?

Едва эта мысль промелькнула у Мод в голове, как она провалилась в сон.

Сестра

Осень. Дождь. Ветер. Тоска! А лучшего ждать не приходится. В конце ноября впереди могла быть только промозглая хмарь. В октябре все-таки случилось несколько сносных дней. Осенняя листва горела красно-желто-рыжим, с безоблачного неба сияло солнце, а воздух был кристально чист. В те дни осень была прекрасна. К несчастью, они пролетели очень