Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

Фелипе оказался дома и обрадовался встрече с Виго — они и не виделись почти двенадцать лет. Бывший помощник отца почти не изменился. Как и во времена своей службы у дона Алехандро, он остался всё таким же худым, горбоносым и хмурым, только теперь его смоляные кудри изрядно выбелились сединой. Он провёл гостей на крошечную террасу, располагавшуюся у входа в его маленький домик, принёс два старых плетёных стула и кувшин с лимонадом, а сам присел на скамью с подставкой для больной ноги.

Как они и договорились с Морисом, Виго не стал ходить вокруг да около и сразу же предложил организовать ещё одно нападение эйфайров, поскольку принятие закона нужно подтолкнуть. И он очень надеялся, что Фелипе удивится и скажет, что ничего об этом не знает.

Фелипе и в самом деле удивился, но вовсе не тому, на что рассчитывал Виго.

— Так я уже всё сделал, разве дон Диего не сказал? — спросил он с лёгким недоумением.

— Дон Диего? Нет… Ну я вообще — то его не видел, — ответил Виго, внимательно вглядываясь в серьёзное лицо Фелипе. — А что он должен был сказать?

— Я послал ему записку, что всё будет сделано, как он и просил к заседанию. Я уже и деньги вперёд заплатил. Не извольте сомневаться.

— И что он просил сделать? — осторожно поинтересовался Виго.

— Уж простите, но в этот раз он просил сделать чучело из тростника и соломы, нарядить в костюм гранда и сжечь его на Пляса Реаль.

— Чучело? Хм… И это всё?

— Не всё… ещё написать смолой на самой площади всякие оскорбления, призывы к свободе для эйфайров и нарисовать розу Эспины на стене, — ответил Фелипе с некоторым замешательством, как будто считал подобную затею глупостью. — Всё будет сделано в срок, пусть дон Диего не беспокоится.

— И дон Диего уже заплатил? — поинтересовался Морис.

— Ну, да. Как обычно.

— А всегда платил дон Диего? — спросил Виго.

— Нет, — ответил Фелипе, разливая лимонад по стаканам, — когда это всё началось, то сам дон Алехандро меня вызвал и поручил найти надёжных людей, кто не попадётся и не проболтается. Сами знаете, дело — то такое. Я всё сделал.

— Уж понятно! А не подскажите, вы сказали «когда всё началось». А когда всё началось? — осторожно спросил Морис.

— В первый раз дон Алехандро вызвал меня по весне, сказал, что совсем плохи дела с крыланами и надо очищать город. Ну и пошло дело. А уж к концу лета дон Диего появился, привёз денег, сказал надо сделать. Ну надо, так сделаем, — пожал плечами Фелипе. — Надо так надо. Этим крыланам место в резервации, пока они чего похуже не вытворили. Не успел дон Алехандро принять закон, вот они до него и добрались. Вы бы не тянули с эти законом, сеньор Виго, а то болтают всякое… Плохо это закончится.

— А что болтают? — Морис взял стакан, отпил немного и кивнул со словами: — Отличный лимонад!

— Ну знаете, — ответил Фелипе тихо и оглянулся на дорожку, ведущую к калитке, — я скажу правду, как и говорил всегда дону Алехандро. Тут последнее время в Лагуне развелось всякого отребья, повылезло из Мадригеро и добралось уже и до сюда, — он махнул рукой в сторону улицы. — Попрошайничают на улицах, ходят в рубище, да всё торочат про конец времён, да про спасителей — детей Солнца.

— Детей Солнца? — переспросил Морис.

— Так ольтеки называют эйфайров, — пояснил Виго. — И что они говорят об этих спасителях?

— Да глупости всякие. Про то, что придёт бог Нруку, поглотит солнце, если все дети бога Теолькуна не объединятся… что-то про светоч и мглу и всё такое.

— «Покуда светоч есть, им нет числа, но близок день и час, когда наступит мгла?» — внезапно произнёс Виго.

— Да-да, сеньор! Вот и вы уже слышали. Стращают народ концом света, а всё идёт от проклятых крыланов — они всех подговаривают, Святой Ангел свидетель! — воскликнул Фелипе. — Их бы всех загнать обратно в болото, да вот только полиции нет дела до Лагуны, они туда не ходят. А по мне так давно пора перевешать всех этих слизняков вместе с их пророком.

— Пророком? Каким ещё пророком? — спросил Морис заинтересованно и достал блокнот.

— Так его называют в Мадригеро. Аурелио — Пророк из грязи. Это их главный зачинщик. Он ходит по Нижнему ярусу и проповедует о том, что скоро настанет конец времён, что люди, убивающие детей Солнца, совсем их истребят и тогда бог Нруку сможет солнце проглотить. Что повсюду знаки и прочее ольтекское мракобесие. Но за ним уже сейчас ходят толпы нищих, зевак, бездельников и последователей. И люди стали видеть всякие знаки. Недавно вот в Байя Перла на берег выбросило дохлую рыбу, так все начали причитать, что это плохой знак. Или птицы пали у статуи Парящего Спасителя. Что бы ни случилось, про всё они говорят, что это знак конца времён. Да вот, сами посмотрите…

Фелипе достал из плетёной корзинки круглый кусок раковины альфидии, с отполированными краями и отверстием для шнурка. На её отливающей перламутром поверхности было нарисовано солнце и в центре большой глаз.

Виго взял его в руку и покрутил. Точно такое же солнце было на карточке общества «Теолькун», а ещё в шкатулке, которую пыталась похитить Эмбер. Там лежало золотое украшение — солнце и в центре янтарный глаз.

— Они все надевают на себя этот знак и носят как святыню, а ещё рисуют его повсюду и суют всем в руки.

— И откуда взялся этот Аурелио? Он, что, эйфайр? — спросил Виго.

— Да кто его знает! Появился не так давно, поначалу проповедовал только в Лагуне, и все думали, что он просто блаженный. Ну мало ли там всяких дурачков? А теперь за ним уже ходят толпы, и того и гляди, начнут грабить простых горожан или что похуже.

— А где этого Пророка можно найти, чтобы послушать его проповеди?

— Да где угодно. Он ходит по всему Нижнему ярусу. Но обычно у порта. И я бы не советовал вам туда ходить, сеньор Виго.

— Так отец поэтому решил организовать все эти нападения? Чтобы избавиться от этого Пророка и его последователей? — спросил Виго, подумав, что может быть в этом настоящая причина спешки с принятием закона.

Это хоть Как- то всё объясняло.

— Нет, сеньор, этот Пророк уже потом появился, после того, как заговорили о законе и резервации.

Они говорили долго, и чем дальше Виго слушал преданного помощника своего отца, тем больше в его душе нарастал гнев.

Выходит, отец собственными руками поднял шум вокруг эйфайров и старательно поддерживал пламя этого костра. А где костёр, там и настоящий пожар. Газетчики постоянно об этом писали, нагнетая страх, и люди стали всё чаще списывать на эйфайров любые преступления, совершённые в городе. И в ответ на это Мадригеро породило Пророка. Чудовище, созданное его отцом, сорвалось с цепи и стало жить своей жизнью.

— Сеньор Виго, уж вы постарайтесь, примите закон побыстрее, да избавьте нас от этого отребья. А то знаете, — Фелипе снова оглянулся и, ещё понизив голос, добавил почти шёпотом: — Последнее время они всё болтают о том, что семья Агиларов держит детей Солнца в клетках на острове. И что их нужно освободить, а Агиларов отправить в клетки. Как бы не дошло до плохого.

— В клетках? — удивился Виго. — С чего это они взяли?

— Говорят, один из них бежал оттуда и рассказал. А я думаю, они это специально говорят, чтобы позлить людей, настроить их против вас, — доверительно произнёс Фелипе, вставая, чтобы проводить гостей. — Вот и про Хирурга раньше все думали, что это эйфайр, который убивает людей. А теперь говорят обратное, что он убивает только эйфайров. И даже в газете про это пишут. А среди тех, кого он убил, были и приличные люди. И теперь все кричат, что эйфайры вовсе и не зло, а всё придумали гранды, чтобы хватать любого без разбора, объявив его эйфайром.

— В газете? — спросил Виго, ощущая, как дурное предчувствие внутри разрастается всё сильнее и сильнее. — В какой газете и что именно пишут?

— Так вот, смотрите, — Фелипе заглянул в веранду, достал из шкафчика старую газету, развернул и положил на стол.

Он указал пальцем на статью на второй полосе. Статья была о Хирурге, подписанная Эскарамуччо, псевдонимом под которым писала Оливия.