Генри VII - Милла Коскинен

допрашивали в ходе следствия. Скорее всего, дело в том, что никаких документов о тех событиях не сохранилось. Поработала ли в этом случае жаровня Полидора Виргила, я не знаю, но фактом остаётся, что практически вся документация периода правления Ричарда III, как и документация жизненного пути герцога Ричарда Глостера, куда-то исчезли.

Серьёзные историки, как мы знаем, базируются в своих версиях на известных фактах. Я не серьёзный историк, но думаю, что один из фактов, подтверждающих опасения Ричарда за жизнь его племянников и племянниц, мы знаем. А именно — тот факт, что «войска Ричарда Глостера окружили подступы к убежищу в Вестминстере». Конечно, очень хотелось бы знать, о каких войсках идёт речь. Как известно, герцог вступил в Лондон всего лишь со своим эскортом. То есть, есть 300 человек. Он мог также воспользоваться эскортом своей матери, леди Сесилии, у которой он жил, пока в Лондон не приехала леди Анна. Вряд ли он в то время обратился к помощи милорда Бэкингема, потому что хроники говорят, что «железная цепь» окружающая Аббатство, и состоящая из людей Джона и Томаса Говардов, Бэкингема, епископа Расселла и архиепископа Бурше, была сформирована только к 16 июня. К слову сказать, 14 июня практически вся приватная армия лорда Гастингса принесла присягу Бэкингему, так что большая часть этой «железной цепи» могла состоять из них.

Мало этого, для эскорта младшего принца из Вестминстера в Тауэр, Говарды наняли восемь ботов, нагрузив их под завязку солдатами, то есть было решено перевезти его по воде, где контролировать пространство гораздо легче, чем на суше, где узенькие улочки давали много возможностей для засады.

Если представить себе, о каких предосторожностях и о каком количестве людей мы говорим, то само предположение, что всё это было устроено только для давления на бедняжку Элизабет Вудвилл, выглядит просто комично. И мы представляем себе, как недалеко от Вестминстера находится Тауэр, не так ли? Это всего около 3,5 миль. Вот на охрану от возможного нападения всё это очень похоже.

На мой взгляд, что всё указывает именно на то, что Ричард Шрюсбери, младший принц, был перевезён в королевские апартаменты Тауэра именно ради его безопасности. Кстати, охранять Элизабет Вудвилл и её дочерей остался, как минимум, эскорт Ричарда. Во всяком случае, Вестминстерское убежище охранялось до тех пор, пока Элизабет с девочками его не покинула. И, как показали события, охранялось хорошо и не напрасно.

Далее, как утверждают Кроулендские хроники, Элизабет Вудвилл отправила своего младшенького с этим эскортом с готовностью, или “graciously assented”[12] с идеей о том, что юному Ричарду в Тауэре будет лучше.

И не могу не упомянуть мучающий меня вопрос о Большой Королевской Печати. Известно, что Элизабет Вудвилл её передал Томас де Ротерем, епископ Рочестера и Линкольна и архиепископ Йоркский. И известно, что она передала печать затем архиепископу Бурше. Учитывая, что Ротерем был арестован до середины июля, как один из участников заговора Гастингса, не говорит ли это о том, что Элизабет Вудвилл не приняла печать, а потребовала её, как только оказалась в Вестминстере? И не передала ли она эту печать архиепископу именно вместе с принцем, когда это стало безопасно? Всё зависит от того, когда печать снова стали использовать для визирования документов, а этой даты я, во всяком случае, не знаю. В любом случае, печать не попала в неправильные руки, где могла использоваться для визирования абсолютно любых распоряжений в тот момент, когда ситуация была наиболее хаотичной.

Говорит ли это о том, что Элизабет Вудвилл укрылась в Вестминстере по совету Ричарда Глостера? Не знаю. Ричард отправлял с севера два письма в связи со смертью брата-короля. Одно — в королевский совет, и другое — лично королеве. Если принять за прецедент его письма, которые он отправлял из Лондона на север, то письмо королевскому совету было написано для оповещения широких масс, что ситуация под контролем, и скоро он прибудет в Лондон лично, чтобы поддержать закон и порядок. Второе же, содержащее соболезнования королеве, могло быть передано с посыльным, привёзшим и вторую, нарративную часть послания — совет укрыться от греха подальше. Пусть герцог Глостер и королева Элизабет Вудвилл не были друзьями и вообще мало пересекались, оба они всю свою жизнь жили в турбулентные и опасные времена, и были вполне в состоянии оценить степень риска. Даже в ситуации, когда обе стороны ещё не знали, в какую сторону крутанётся Колесо Фортуны.

После 16 июня, принцев видели играющими в саду Тауэра до второй недели июля. После этого они просто исчезли. Что интересно, Ричард Глостер именно в тот же день, 16 июня, распорядился доставить в Лондон и поместить под опеку леди Анны ещё одного своего племянника — восьмилетнего Эдварда, сына Джорджа Кларенса. Потому что после бегства Дорсета, официального опекуна мальчика, за границу, тот оказался в очень уязвимой ситуации и нуждался в защите.

Что касается Мортона, то этот интриган временно оказался не у дел — его около 14 или 15 июня отправили в Брекнок Кастл.

Когда колесо фортуны поворачивается

Как и следовало ожидать, ситуация в Лондоне начала быстро накаляться около 20 июня.

Во-первых, именно в этот день был казнён Гастингс — по обвинению в государственной измене. Во-вторых и в-главных, на носу была назначенная на 22 июня коронация Эдварда V, которую никто не отменял.

Мало того, что в столице скопилось большое количество прибывших на коронацию сэров и пэров с их эскортами, подтянулись и те, кто должен был участвовать в заседании парламента 25 июня.

Ричарду Глостеру пришлось снять траур, и начать всерьёз развлекать собравшуюся в столице, жадную до признания собственной важности политическую элиту королевства, само существование которого от этой элиты зависело. Мэру же Лондона пришлось повсюду расставить стражу, потому что наличие в городе такого количества вооружённых людей было чревато серьёзными неприятностями.

Разумеется, откровения Стиллингтона в королевском совете, подтверждённые свидетельскими показаниями, уже успели разойтись по городам и весям, хотя и, на тот момент, определённо только среди «своих» — тех, кто непосредственно имел друзей в королевском совете, и тех, кому эти люди сочли возможным доверить такую опасную тайну.

А разговоры о незаконнорожденности наследника престола были именно опасны. Потенциально, они являлись государственной изменой. Но, несомненно, не для элиты, потому что было зафиксировано, что Лорд Протектор обсуждал 21 июня откровения епископа с некоторыми персонами. Табу или нет, но факт незаконности брака Эдварда IV и Элизабет Вудвилл был слишком шокирующим, чтобы сделать вид, что ничего не случилось.