Страна Дяди Сэма : Привет, Америка! - Билл Брайсон

Завтра в Америке День президента. Знаю. Я тоже с трудом сдерживаю волнение.

День президента для меня новый праздник. Когда я был маленьким, в феврале у нас было два праздника, посвященных президентам, — день рождения Линкольна 12 февраля и день рождения Вашингтона 22 февраля. Возможно, я ошибаюсь насчет дат, я назвал их весьма приблизительно, потому как, если честно, это было очень давно и в любом случае эти дни не были такими уж интересными праздниками. Подарков не раздают, пикников не устраивают…

Проблема с днями рождения, как вы сами, я уверен, заметили, состоит в том, что они могут выпасть на любой день недели, тогда как больше всего людям нравится, когда праздник выпадает на понедельник, чтобы насладиться чудесным продлением уик-энда.

Так что некоторое время Америка отмечала дни рождения Вашингтона и Линкольна в ближайшие к названным датам понедельники. Однако это возмущало отдельные слои населения, поэтому решили отмечать единый праздник в третий понедельник февраля и назвать его Днем президента.

Смысл нового праздника — отдать дань всем президентам, как хорошим, так и плохим, что я считаю замечательным, потому что это дает нам возможность объявить благодарность малоизвестным и эксцентричным президентам — таким, как Гровер Кливлэнд, который, согласно легенде, имел занятную привычку облегчаться прямо из окна собственного офиса, или Захари Тейлор, который никогда не голосовал на выборах, тем более за себя.

Если учесть все заслуги, Америка произвела довольно немного великих президентов — Вашингтон, Линкольн, Джефферсон, Франклин и Тедди Рузвельты, Вудро Вильсон, Джон Ф. Кеннеди. Она также произвела нескольких великих людей, которые стали президентами случайно, среди них Джеймс Мэдисон, Улисс Ч. Грант и — возможно, вас это удивит — Герберт Гувер.

Я с особым уважением отношусь к Гуверу — «нежность», пожалуй, слишком сильное слово, — потому что он был родом из Айовы, как и я. Кроме того, вы должны хоть немного посочувствовать бедняге. Он единственный за всю американскую историю пережил, после обитания в Белом доме, карьерный спад. Сегодня, когда вспоминают о Гувере, его называют человеком, который подарил миру Великую депрессию. И едва ли кто-то помнит ту половину века, которая предшествовала этому событию и была примечательной и даже героической.

Только взгляните на его биографию: осиротев в восемь лет, он отучился в колледже (был в первом выпуске Стэнфорда) и стал успешным горным инженером на западе Соединенных Штатов. Затем уехал в Австралию, более или менее организовал горнодобывающую промышленность в Западной Австралии — в регионе, который до сих пор остается одним из самых производительных в мире, — ив конце концов оказался в Лондоне, где сделался весьма обеспеченным и влиятельным человеком.

В начале Первой мировой войны его пригласили войти в британский кабинет министров, однако он отклонил предложение и вместо этого занялся борьбой с голодом по всей Европе, с чем справился превосходно — по оценкам, спас десять миллионов жизней. К концу войны он был одним из самых уважаемых и почитаемых людей в мире, недаром его прозвали Великим гуманистом.

Вернувшись в Америку, он стал ближайшим советником Вудро Вильсона, затем работал министром торговли при президентах Гардинге и Кулидже и именно тогда предсказал рост американского экспорта на 58 % за 8 лет. Затем в 1928 году он баллотировался на президентских выборах и был избран с рекордным перевесом голосов.

В мае 1929 года прошла инаугурация. Семь месяцев спустя рухнула Уолл-стрит и экономика оказалась в кризисе. Несмотря на всеобщее убеждение в обратном, Гувер отреагировал немедленно. Он потратил больше денег на общественную деятельность и борьбу с безработицей, чем все его предшественники вместе взятые, выделил 500 миллионов долларов в качестве помощи обанкротившимся банкам и даже пожертвовал собственную зарплату на благотворительные цели. Однако он потерял связь с народом и оттолкнул от себя электорат, постоянно повторяя, что подъем не за горами. В 1932 году он проиграл столь же ощутимо, как победил четырьмя годами ранее, и с тех пор его помнили лишь как президента-неудачника.

Однако, по крайней мере, его за что-то помнят, это больше, чем можно сказать о многих других наших главах правительства. Из сорока одного человека, избранного на пост президента, по крайней мере половина не совершили никаких великих деяний, так что сейчас о них никто и не помнит, хотя, я считаю, они заслуживают более теплого отношения к себе. Быть президентом Соединенных Штатов и не сделать ничего, в конце концов, — уже само по себе достижение.

По мнению почти всей Вселенной, самым незаметным и бездеятельным из всех наших лидеров оказался Миллард Филлмор, который вступил на этот пост в 1850 году, после смерти Захари Тейлора, и провел следующие три года демонстрируя, что стало бы со страной, если бы Тейлора просто поддерживали в кресле диванными подушками. Однако Филлмор стал столь знаменит своей незаметностью, что перестал быть незаметным, поэтому его кандидатуру можно вычеркнуть.

Достойной внимания фигурой, по моему мнению, является и великий Честер А. Артур, который в 1881 году принял присягу президента, снялся для официальной фотографии, а затем, насколько могу судить, никто никогда больше о нем ничего не слышал. Если смыслом всей жизни Артура было вырастить великолепные заросли на лице и оставить как можно больше места в учебниках по истории для достижений других, тогда его правление можно назвать полным успехом.

Также почитаемым в своем роде был глава государства с 1877 по 1881 год — Резерфорд Б. Хейз; его основные жизненные принципы состояли в отстаивании твердой валюты и отмене закона Блэнда — Эллисона. Оба эти пункта настолько бессмысленны и неясны, что никто сейчас и не вспомнит, что они означали, как не помнят и о Франклине Пирсе, чье правление с 1853 по 1857 год было периодом неясности между двумя более продолжительными периодами анонимности. По сути, он провел весь срок в столь безнадежно пьяном состоянии, что так и хочется выдвинуть девиз: «Франклин Пирс, победитель многочисленных сражений с бутылкой».

Однако моими любимчиками являются два Гаррисона. Первый — Уильям Генри Гаррисон, который героически отказался надевать на церемонию инаугурации в 1841 году пальто, подхватил воспаление легких и скоропостижно скончался. Он был президентом всего 30 дней и почти все из них провел без сознания. Сорок лет спустя его внук, Бенджамин Гаррисон, тоже был избран президентом и в своих амбициях успел достичь того немногого, что сделал его дед за месяц, через четыре года.

Я уверен, что эти люди заслуживают национального праздника в свою честь. Поэтому можете представить мое смятение, когда я услышал в новостях, что Конгресс получил петицию с требованием отменить День президента и снова отмечать раздельно дни рождения Линкольна и Вашингтона на том основании, что Линкольн и Вашингтон действительно были великими людьми и, помимо всего прочего, не писали из окон. Вы можете в это поверить? Некоторые абсолютно ничего не понимают в истории.

Жизнь в холодном климате

В это время года больше всего на свете мне хочется бесстрашно выскочить на улицу без пальто, перчаток и любой другой защиты от стужи, пройти около тридцати ярдов до дороги и забрать утреннюю почту из маленького почтового ящика.

Вы можете возразить, что звучит не так уж отважно, и в каком-то смысле будете правы, потому что на все уйдет около двадцати секунд, однако делает это подвигом следующее обстоятельство: иногда я еще немного брожу по своим владениям, чтобы выяснить, долго ли могу выносить такой холод.

Я отнюдь не хочу, чтобы мои слова звучали как хвастовство, но я посвятил много времени проверке выносливости человеческого тела в экстремальных ситуациях, зачастую мало задумываясь о последствиях для самого себя — к примеру, позволяя в кинотеатре своей ноге онеметь, а потом посмотреть, что выйдет, если я попытаюсь пойти за попкорном, или, полностью обернув указательный палец эластичным пластырем, узнать, смогу ли я его размотать. Однако благодаря этому я сделал несколько важных открытий, в частности узнал, что раскаленные поверхности не всегда выглядят таковыми на первый взгляд и что можно запросто вызвать временную амнезию, если сунуть голову под открытый ящик письменного стола.

Возможно, ваш инстинкт назовет такое поведение бездумным, однако позвольте вам напомнить обо всех тех случаях, когда вы сами подносили палец к огню, просто чтобы посмотреть, что будет (и что на самом деле было? А?), или стояли в ванне с кипятком сначала на одной ноге, а потом на другой, в ожидании, когда холодная вода из крана снизит температуру до умеренной, или сидели за кухонным столом, прислушиваясь к ощущениям, когда воск с тающей свечи капал на палец, — да о чем угодно.