Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925) - Рафаил Мельников

Все суда нашей и английской эскадры, послав людей по реям, также салютовали флагу.

Из отчета Артиллерийского отделения Морского Технического комитета за 1888 г

И. д. командира С.-Петербургского порта препроводил на рассмотрение и утверждение морского технического Комитета чертежи верхней палубы и бокового вида крейсера “Память Азова”, с показанием размещения на нем скорострельной артиллерии, крюйт-камер, бомбовых погребов и помещений для патронов скорострельных пушек.

В ведомости боевого вооружения строящихся судов, приложенной к журналу морского технического Комитета по артиллерии, 1886 г., № 26, и журналом Комитета по кораблестроению, того же года, № 184, на крейсере “Память Азова” положено иметь:

47-мм пятиствольных пушки Готчкисса — 12, патронов — 12 000.

2 ½дм пушек Барановского — 2, патронов — 300.

Общий вес этих пушек, с установками и патронами, составляет 34,6 тонн.

Как видно из чертежа, командир крейсера капитан 1 ранга Ломен и наблюдавший за постройкой этого судна, старший судостроитель Андрущенко, совместно с главным корабельным инженером С.-Петербургского порта, нашли возможным разместить только десять 47-мм пятиствольных пушек Готчкисса, взамен двух недостающих, установить четыре 4-фунтовых пушки для производства салютов.

По обсуждении этого предложения, имея в виду: а) преимущества 47-мм одноствольных пушек Готчкисса над пятиствольными, в отношении: 1) лучшей меткости и настильности стрельбы и большого разрушительного действия снарядов, при незначительном (при боевых условиях стрельбы) уменьшении скорострельности; 2) простоты устройства орудий и обращения с ними, и 3) меньшего (на 12 пудов) веса орудия с установкой, позволяющего увеличить вес, приходящийся на патроны, но держать этот вес внизу, а не на верхней палубе; б) пользу вооружения скорострельными пушками марсов крейсера; в) необходимость снабдить крейсера салютными орудиями и г) невозможность его перегрузки артиллерией — морской технический Комитет признал необходимым установить на крейсере “Память Азова” следующие скорострельные пушки:

47-мм одноствольных пушек Готчкиса 5, 37-мм пятиствольных пушек Готчкисса 8, 2 ½дм пушек Барановского 2, 4-фунтовых пушек образца 1867 г. 4.

Вес этой артиллерии будет: 47-мм одноствольных пушек с установками, щитами и 700 патронов на каждую пушку — 1005 пудов, 37-мм пятиствольных пушек с установками и 1000 патронов на пушку — 606 пудов, 2 ½ дм пушки с установками и 150 патронов на пушку — 158 пудов, 4-фунтовые пушки со станками и салютными зарядами, считая всего 1200 зарядов (но без снарядов) — 255 пудов. Итого 2024 пуда или 32 ½тонн ы.

При этом следует: 1) вырубить порт для кормовой 47-мм пушки, устанавливаемой в батарейной палубе; 2) сделать банкеты для стрелков 47-мм пушек, устанавливаемых на борту, в кормовой части, на верхней палубе; 3) подготовить фор-и крюйс- марсы для постановки, в случае надобности в военное время, по две 30-мм пушки на каждом, причем для этой цели брать ближайшие по месту (носовые — на фор-марсе и с заднего мостика — на крюйс-марсе) пушки, которые в мирное время носить внизу; 4) остальные четыре 37-мм пушки, поставленные на переднем мостике и на сетках в корме, употреблять для вооружения паровых минных и рабочих катеров крейсера, по одной на каждом и 5) в местах постановки 37-мм пушек на сетках, укрепить стенки заводкой особого листа.

Что касается 4-фунтовых шкафутных пушек, то, как выяснилось в заседании, для них не требуется вырезать портов, ввиду малой высоты борта в этом месте.

Далее, по рассмотрении чертежа № 2, Комитет признал необходимым все снаряды уложить на стеллажах, вследствие чего пришлось все 8-дм снаряды перенести в носовой бомбовый погреб, а все 6-дм — в кормовой; устройство же патронных отделений и крюйт-камер признано целесообразным и достаточным для помещения требуемого количества патронов и зарядов.

В крюйт-камерах свободно могут быть помещены и учебные заряды (по 26 на орудие, на первый год плавания), если эти заряды отпускать в счет боевого комплекта, уменьшив последний до 84 боевых зарядов на каждое 8- и 6-дм орудие, как это решено для крейсера “Адмирал Нахимов”. Точно так же, отпуская на орудие по 84 тяжелых снаряда для боевой и по 26 коротких для учебной стрельбы, возможно поместить все требующееся количество 8- и 6-дм снарядов, причем часть их, равно как и картечи в медном корпусе (по 10 на пушку), придется поместить в кранцах.

При устройстве же бомбовых погребов и укладке снарядов необходимо оставлять проходы для свободного доступа к стальным снаряженным снарядам.

Для подъема снарядов из бомбового погреба, согласно заявлению капитана 1 ранга Ломена, Комитет признал полезным устроить кран на батарейной палубе, подобный имеющемуся на крейсере “Адмирал Нахимов”.

Ввиду вышеизложенного, Морской Технический Комитет положил представить Управляющему Морским министерством:

а) Утвердить вооружение крейсера “Память Азова” пятью 47-мм одноствольными и восемью 37-мм пятиствольными пушками Готчкисса, двумя 2 ½ дм пушками Барановского и четырьмя 4-фунтовыми пушками образца 1867 г. для салютов, а также устроить кран для подъема 8-дм снарядов в батарейную палубу и кранцы для помещения картечей и тех снарядов, которые не поместились бы в бомбовых погребах.

б) Отпуск боевых припасов на крейсер производить в следующем числе: на орудие 8- и 6-дм — по 84 тяжелых снарядов и боевых зарядов и по 26 легких снарядов и учебных зарядов, а также 10 картечей на пушку; для 2 ½ дм пушек — по 150 патронов, для 47-мм пушек — по 700 патронов и для 37- мм — по 1000 патронов на пушку, независимо от патронов для учебной стрельбы, отпускаемых по инструкции для производства этой стрельбы.

За отсутствием Управляющего Морским министерством, журнал Комитета был представлен его императорскому Высочеству, генералу-адмиралу, великому князю Алексею Александровичу, изволившему заключения Комитета утвердить, о чем и сообщено главному Управлению кораблестроению и снабжений и и. д. командира С.-Петербургского порта, по принадлежности. Но впоследствии было решено 4-фунтовые пушки снять с крейсера, а число 47-мм одноствольных увеличить двумя и салюты производить из 47-мм пушек.

Под флагом Наследника

23 августа 1890 г., спешно закончив последние приготовления, но так и не справившись с перегрузкой, “Память Азова” вышел в свое первое плавание. Кораблю предстояло обогнуть Европу, пройти в Севастополь, где принять на борт наследника, и затем следовать на восток вокруг Азии. Европа из культурной программы цесаревича почему-то (видимо, чтобы уберечь его от утомления и чрезмерных впечатлений) была исключена.

Сразу же по входу в Бискайский залив корабль попал в жестокий шторм, на деле проверивший качество постройки. По признанию офицеров, он стал чуть ли не самым суровым испытанием во всей дальнейшей его службе.

На переходе в Пирей вместе с “Владимиром Мономахом” “Память Азова” обнаружил “вялость качки”. Для повышения остойчивости по ходатайству командующего отрядом контр-адмирала Басаргина решили снять и оставить на берегу вместе с шлюпбалками оба минных катера. Еще до этого (на пути от Плимута до Мальты) перегруженный фрегат благополучно выдержал шторм; никаких повреждений по корпусу не обнаружилось, а потери ограничились смытыми носовыми украшениями (его впоследствии заменили более простым накладным) и клеенкой настила с балкона. “Вообще фрегат оказался крепок и обладает довольно хорошими мореходными качествами в полном грузу, но все-таки короток для форсирования большой океанской волны”, — писал командир корабля капитан 1 ранга Н.Н. Ломен. “Превосходно, безостановочно и при всяком состоянии моря” действовали на крейсере главные машины производства Балтийского завода; они ни разу не потребовали остановки в девятисуточном переходе от Плимута до Мальты и в течение 16 ч при половине работавших котлов уверенно выдерживали 14- узловую скорость.

Но вместо Черного моря кораблю, пришедшему 22 сентября в Пирей, предписали совершить обратный путь в австрийский порт Триест. По приходе в Грецию была продолжена дальнейшая “разгрузка” крейсера. Решили снять и доставить во Владивосток коммерческим пароходом оба 50-футовых минных катера. За ними последовали их шлюпбалки и ряд других “необязательных устройств” — всего 43 тонны.

В Триесте 19 октября и приняли прибывшего поездом из Вены наследника. Плавание в Черном море (планировался уход из Греции 28 сентября, а уход из Севастополя 16 октября 1890 г.) не состоялось. Турки, видимо, уже даже ради наследника не соглашались нарушить неприкосновенность проливов, как это для плавания великого князя Алексея было сделано в 1867 г., когда в Батум пропустили фрегат “Александр Невский”. Возможно, что император, предвидя отказ, не пожелал обращаться с просьбой к султану.