Жемчужина пустыни (СИ) - Гутовская Ирина

— Но если до меня дойдут слухи, что вы каким-то образом общаетесь, то… — не договорил фразу. Впрочем, пояснения тут не нужны. — А теперь ты ответишь на мои вопросы. Хочу знать о тебе абсолютно всё.

И за этим желанием кроется больше, чем банальный интерес.

Глава 18

— И что же вас интересует? — меньше всего хочется говорить о себе и прошлом, и хоть в моей биографии нет ничего примечательного — душу изливать не собираюсь. Пусть не рассчитывает на это.

— Всё интересует, — ответил Саид. Вальяжно откинулся на подушку и похлопал по постели, предлагая лечь рядом с ним.

Взглянула на него с сомнением. Мы же не влюблённая парочка, чтоб нежиться в объятиях друг друга. Всё это, как минимум, неуместно.

— Смелее, Диана, я не кусаюсь. Иди ко мне, — раскрыл руки в приглашающем жесте.

Но поскольку выбора нет, устроилась на его груди.

— Хотя тебя мечтаю съесть… — задумчиво произнёс. Зарылся пальцами в мои волосы и мягко поглаживает затылок. — Ты такая чувственная, страстная и податливая как тающий горячий воск, мгновенно откликаешься на ласку.

Засмущалась от этих слов ещё больше: то, что испытываю в моменты близости с этим мужчиной, для самой стало удивлением. Он словно нажимает на невидимую кнопку, подчиняя своей власти безраздельно, и выпускает на волю рвущуюся бурю эмоций, которая разворачивается внутри за считанные доли секунд. И это невозможно контролировать, не принадлежу себе в эти минуты.

— Кто твои родители?

Подобным вопросом Саид бьёт по больному… Неужели не понимает? Мои родственники будут переживать, мучиться от неизвестности, когда потеряют меня, будут искать… А я даже сообщить не могу, в какую беду попала. Конечно, рассказывала им о новой работе и про поездку в Катар — тоже. Лишь бы догадались копать в этом направлении.

— Я выросла в неполной семье. Отца никогда не видела, воспитывалась мамой и бабушкой, родных сестёр и братьев нет, — ограничусь данной информацией.

— Он бросил твою мать? — уточнил.

— Да, — папа был женат и слинял, как только услышал о беременности, пригрозив напоследок, что сотрёт маму в порошок, если та напомнит о себе. Этот человек занимал высокопоставленную должность, а внебрачный ребёнок испортил бы созданную годами репутацию образцового семьянина, и это отразилось бы на работе, которую получил благодаря влиятельному тестю. Огласка и скандал — были не нужны.

«Порядочность прям зашкаливает…».

Впрочем, со слов мамы, она не ждала красивых поступков. Достаточно было того, чтобы он признал меня, помогал и принимал участие в моей жизни… Познакомиться с ним я не пыталась. Хотя отчество досталось от него — Владимировна.

— Европейский менталитет… Безответственное отношение, — с презрением сказал Саид и теснее прижал к себе. Возникло ощущение, будто жалеет. И в очередной раз удивил тем, как тонко проявляет заботу — это никак не укладывается в голове. — У нас мужчины детей не бросают, причём неважно — свои или нет, да и разводы крайне редко бывают.

«Зато проводит время с другой женщиной без зазрений совести, наплевав на жён» — сам ничем не лучше. Подумал бы, прежде чем сравнивать.

Ну а я повторяю, отчасти, мамин сценарий — теперь тоже нахожусь в роли любовницы, только моё положение в разы хуже, вдобавок — не выбирала такую судьбу. Более того, старательно избегала женатых мужчин, любителей «сходить налево», на подсознательном уровне чувствуя, кто из них окольцован, но всё равно ищет приключения на стороне. На мой взгляд, проще быть одной, чем растрачивать себя впустую, тайно встречаться и не иметь перспектив на будущее.

А в итоге — оказалась втянута в чужую семью.

Кстати, об этом.

— Можно спросить?

— Попробуй.

— Алия ведь не единственная жена…

— Старшую жену зовут Халима, — он перевернул меня на спину. Навис сверху. — Почему тебя интересует это?

«Не хочу стать объектом всеобщей ненависти. Плюс ко всему не хватало, чтобы они объединили силы в борьбе со мной и решили расправиться радикальным путём» — женская месть всегда направлена на соперницу, прекрасный пол в отчаянии способен на всё, и гораздо изощрённее мужчин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но вслух озвучила не эти мысли:

— Как же они делят вас? — «мерзко осознавать, что являюсь частью гарема, ведь за этим, по сути, кроется распущенность и разврат» — фу, как представлю всё… Сегодня одна женщина, завтра другая или вовсе — несколько нимф ублажают господина, лишь бы угодить ему.

— Никак не делят. Кого захочу — ту и зову в свою спальню, — ну хоть в единственном числе выразился.

— Разве вы не должны уделять женщинам одинаковое внимание? Чтобы никто не обижался и не завидовал друг другу, — только так можно сохранить порядок в доме, условное равноправие между жёнами. Но вряд ли его это заботит — исключительно собственные желания волнуют.

— Смотрю, ты осмелела, Диана, — Саид улыбнулся. — Отвечать на этот вопрос я не буду.

«Кто бы сомневался: лимит поблажек исчерпан».

— А ты была замужем? — он продолжил допрос.

— Нет, — и это не самая занятная тема.

— Не нашёлся тот, кто сделал бы предложение? — искренне удивился. — С твоей-то внешностью?

«Да обычная внешность, это на фоне темноволосых и смуглых арабок выделяюсь».

— Нашёлся… — я аккуратно отстранилась. И села, подогнув колени к груди. — Мы расстались полгода назад, за две недели до свадьбы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вспоминать об этом неприятно.

— Почему? — его ладонь легла на мою спину: нежно поглаживает кожу.

— Ушла от него.

— По какой причине? — Саид подсел сзади и заключил в объятия, зажав между своих мощных бёдер. Откинул мои волосы в сторону и невесомо целует плечи, словно почувствовал, как я напряглась.

Надо отметить, это помогло.

Выдохнув, расслабилась.

— Он не хотел детей, от слова — совсем, о чём узнала, когда у меня была недельная задержка. Я предположила, что возможно беременна… Короче, мы поругались.

— Ты сделала аборт? — возмущённо спросил.

— Беременность не подтвердилась, это был гормональный сбой.

— И-и?

— И ничего. Связывать жизнь с мужчиной, который не видит во мне мать своих детей, я не стану.

— Твой несостоявшийся муж — конченный идиот, — Саид обхватил мой подбородок, заставив взглянуть на него. — Знаешь, а я рад такому стечению обстоятельств. Ты же настоящее сокровище, сам себе завидую.

«Не разделяю его веселья».

— Хочу тебя, Диана… — он склонился к моим губам и смачно засосал их.

* * *

— Пожалуйста, остановитесь… — Фатима торопливо идёт за Алией, пытаясь призвать её к голосу разума и набраться терпения. Тысячу раз она пожалела, что предложила девушке помощь — план по избавлению от наложницы с треском проваливается, даже не начав работать. Излишняя эмоциональность, несдержанность, да и глупость молодой госпожи, чего уж там мелочиться — мешают.

— Я должна срочно поговорить с мужем, объясниться, — она упорно не понимает, к чему приведут поступки. — Не могу сидеть, сложа руки, и чего-то ждать.

— Вы только разозлите господина, сделаете хуже, дайте ему время успокоиться, забыть о возникших сомнениях, и тогда будем действовать, — настаивает целительница.

— Не лезь ко мне, — Алия отмахнулась, когда Фатима прикоснулась к её руке.

— Своим поведением вы ещё больше подозрений вызовете — вообще ничего не получится.

— А если эта расскажет Саиду о наших договорённостях? Чтобы очернить законную жену и выйти победительницей из ситуации. Ещё жертву из себя строила… тварь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не расскажет, она заинтересована выбраться на свободу не меньше. Вы всё испортите. Госпожа, пожалуйста, давайте вернёмся.

— Лучше за детьми присмотри, пока я хожу. Разберусь без тебя, — прошипела от злости.

Фатима не стала спорить. Бесполезно стучаться в глухую стену: если натворит дел — будет сама отвечать по полной программе.