Древо Лазаря - Роберт Ричардсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мальтрейверс возвращался от Сэлли Бейкер пешком. В октябре начался закат осени, пронизанный солнечным светом, больше подходящим для мая, разливом золотых красок поверх коричневой, пурпурной и огненно-оранжевой листвы. На полпути с горы он остановился полюбоваться окружающим пейзажем, который вполне мог служить натурой для фотографий календаря с изображением окрестностей Девона. Сбежав из Лондона, он должен был бы в полной мере наслаждаться всеми этими красотами, а не впутываться в историю с неизвестным убийцей и девочкой. Девочкой, играющей в бессмысленные игры, считающей их магией, в то время как она, очевидно, достаточно умна, чтобы самой разобраться во всей этой истории. Чем в действительности занималась Мишель? Кто бы ею ни руководил, возможно, человек этот контролировал ее действия меньше, чем воображал себе. Если бы можно было найти его — или ее… но, очевидно, во всех случаях это должен быть некто, имеющий доступ к первому изданию Ральфа-Сказочника. Любой мог прочесть этот экземпляр в эксетерской библиотеке, и проследить за этим никто не в состоянии, за исключением супругов-затворников… или пастора. Для члена церковно-приходского совета Сэлли Бейкер обнаружила удивительную непоследовательность, когда Мальтрейверс упомянул о пасторе, смягчив скрытый смысл своей фразы предположением, что тот мог одолжить кому-нибудь свой экземпляр.
— Возможно, — согласилась она. — Но… как бы это сказать? Бернард иногда вызывает легкую гадливость. В нем столько доброты, что начинаешь смотреть на него с подозрением.
— Духовным лицам и положено быть добрыми, — заметил Мальтрейверс.
— Конечно, но когда из-за этого чувствуешь себя неловко… — Она неуверенно пожала плечами. — Это трудно объяснить, но иногда я ему не доверяю.
Она не могла — или не хотела — уточнять, но предложила, чтобы он продолжил разговор с Квэксом и пришел к своим собственным выводам. Это была весьма нелепая, с его точки зрения, стартовая площадка, но другой не оказалось. Мальтрейверсу не хотелось еще раз разговаривать со Стефаном, пока у него самого не появится чего-либо существенного для обсуждения. Стефан был слишком связан со всей этой ситуацией, чтобы сохранять объективность.
Домик пастора, прямо позади церкви Святого Леонарда, со своими собственными воротами, выходящими на церковный двор, сохранял изящество архитектурных форм конца викторианской эпохи, несколько, правда, упрошенных под влиянием обстоятельств. Сетчатые занавески нуждались в стирке, а медная ступенька перед парадным входом была давно не чищена, вся в темно-коричневых пятнах, переходящих в черноту. Дом в целом вызывал смутное желание вытереть с него пыль. Покоробившаяся от дождя почтовая карточка, пришпиленная под звонком, уведомляла, что тот не работает, поэтому пришлось воспользоваться дверным молотком. Откуда-то изнутри прокричал голос: «Открыто!», и Мальтрейверс толкнул дверь, переступив через порог. Пока он стоял в нерешительности в прихожей, Квэкс опять выкрикнул: «Я в кабинете!»
Голос доносился из комнаты, двери которой выходили на середину прихожей; Мальтрейверс направился туда и остановился у входа. Квэкс сидел спиной ко входу, за столом, в нише окна-«фонаря» и что-то писал.
— Еще минутку, дорогая, — сказал он не оглядываясь. — Я должен только закончить список тех, кто помогал с прилавками, иначе я забуду, кто что делал. Потом я приду к тебе. Ты раньше, чем я…
— Здравствуйте еще раз. — Мальтрейверс почувствовал, что обязан сказать хоть что-нибудь, чтобы прервать возникшую неловкость. Квэкс обернулся, пораженный.
— Извините, что я вошел таким образом, но вы сказали, что дверь открыта…
— Да, конечно, я… — Пастор был похож на ребенка, пойманного за руку на краже и спешно придумывающего оправдание. — Я был за много миль отсюда. Едва ли понимал, что говорил. Извините.
— Это мне следует извиниться. Я должен был назваться. Простите, что прервал вас.
— Не важно! — Квэкс непонятно почему отвернулся, закрыл блокнот, в котором писал, поднялся из-за стола: — Чем могу помочь вам?
— Я хочу попросить вас об одной услуге, — начал Мальтрейверс. — Стефан рассказал мне вчера вечером о Ральфе-Сказочнике, и я хотел бы почитать эту книжку. Знаю, что у вас есть экземпляр его произведений, и хотел спросить, не будете ли вы так любезны дать мне его.
— Ральф-Сказочник? — В голосе Квэкса прозвучало удивление. — Разве у Стефана нет экземпляра?
— Он не смог найти его… Да и все равно у него, оказывается, более позднее издание, насколько я понимаю, неполное. А у вас первое издание, не так ли?
— Да, я думаю, так… Но я тоже точно не знаю, где эта книжка. Прошли годы с тех пор, как я ее читал когда-то. Посмотрим, смогу ли я ее отыскать.
— Спасибо! Но ни в коем случае не причиняйте себе никаких лишних хлопот. Я всегда могу поехать в Эксетер и взглянуть на этот экземпляр в библиотеке.
Квэкс подозрительно посмотрел на гостя:
— А почему вы так заинтересовались этим? Никто ведь никогда не относился к Ральфу как к местному гению.
— Я и не жду от книжки многого, — ответил Мальтрейверс. — Но английская литература, даже второсортная, — своего рода моя страсть.
— Подобная книга не может быть расценена как литература какого бы то ни было уровня. — Теперь Квэкс говорил презрительно. — Если вы хотите почитать что-нибудь об этом районе Девона, я порекомендовал бы вам…
— Это звучит так, будто вы хотите отговорить меня, — прервал его Мальтрейверс. — Неужели книжка и в самом деле так плоха?
— Она… она примитивна. Полагаю, что истории эти имеют некоторую ценность из-за своей необычности, но больше не обладают никакими достоинствами. Поверьте!
Мальтрейверс недоумевал, его подозрения возрастали с каждой минутой, и, может быть, поэтому ему показалось, что Квэкс слишком старался, чтобы ему поверили.
— И все же мне хотелось бы прочитать их… если вы сумеете найти экземпляр, — вежливо настаивал он. — Судя по тому, что мне говорили, Ральф, кажется, обладал живым воображением.
— Иногда даже слишком живым. Я часто раздумывал над тем, какое влияние он оказывал на людей, которым рассказывал свои истории. Он играл на их суеверных чувствах.
— Ну, не думаю, что они сильно подействуют на меня, как и на жителей Медмелтона… в наши-то дни. — Точно рассчитанное замечание попало в цель.
— Люди, живущие в деревне, имеют такой же тонкий ум, как и все другие, мистер Мальтрейверс, — холодно заметил Квэкс. — Их обижает, когда к ним относятся свысока.
— Я и в мыслях не имел быть высокомерным, — спокойно ответил Мальтрейверс. — Извините, если это прозвучало именно так. Как бы то ни было, если вы найдете книгу, я…
— Как я уже сказал вам, я представления не имею, где она может быть. — Это уже начинало походить на легкую перепалку между любезным пастором и его гостем. — И тем не менее, если книжка попадется мне на глаза, я передам ее вам.
Пока они разговаривали, Квэкс незаметно продвигался от стола к двери, и Мальтрейверс вынужден был делать то же самое, оказавшись в конце концов не более чем в двух шагах от выхода. Он понимал: косвенным образом, но его просили уйти, и он уже решил, что лучше всего так и поступить, как вдруг услышал, как открылась парадная дверь.
— Бернард! Это я! Где…
Квэкс метнул взгляд на спину Мальтрейверса и тут же прервал этот возбужденный, счастливый возглас:
— У меня в кабинете посетитель.
— О!
Мальтрейверс подумал, как же много может вместить один неосторожно вырвавшийся звук: удивление, предостережение, понимание, опасность… Он обернулся и заглянул в прихожую.
— Здравствуйте еще раз. Надеюсь, ваш петух в вине был выключен вовремя?
— Что? О… Да! Спасибо! — Урсула Дин так же быстро откорректировала свое поведение, как это сделал и Квэкс несколькими минутами раньше. — Он был просто великолепен. Я… и не знала, что здесь кто-то есть.
— Миссис Дин приходит только для того, чтобы помочь рассортировать вещи для благотворительной распродажи, — вставил Квэкс.
— Я уверен, это требует большой организационной работы, — заметил Мальтрейверс. — Мне следует предоставить вам возможность продолжить ее. Извините, что прервал ваше занятие.
Он пошел к парадной двери, Урсула Дин, нервно улыбнувшись, отступила к стене, пропуская его. Она наклонила голову, когда он проходил мимо, но он уже заметил и тщательно наложенный макияж, и туфли на высоких каблуках, и хорошего покроя льняной костюм. Она была слишком хорошо одета для разговора о том, кто должен стоять за прилавком с антикварными безделушками, и еще меньше походила на женщину, которая в его присутствии паниковала прошлым вечером из-за обеда для своего мужа.
— Еще увидимся, — проговорил он и, проходя через все еще открытую дверь, услышал в ответ:
— Да. Конечно… До свидания…