Последнее лето ярла Ульфа (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Твой конунг предложил мне в помощь три корабля и две сотни своих хирдманов, — с достоинством произнес я. — А еще очень, очень щедрое вознаграждение. Я обещал помочь. Я — человек Ивара, но Сигурд — его брат. Отказывать ему мне не хотелось. Так что мы поговорили. И договорились. Без тебя, Скульд-ярл. Тебя это удивляет? Может, ты ждал, что Сигурд Рагнарсон скажет мне и своему брату: извините, но прежде, чем решать, мне надо непременно посоветоваться с Скульдом Крумом?

Кто-то из спутников Скульда фыркнул. Сутулый побагровел. Я его унизил. И я опять ничем не рисковал. Потому что теперь я знал: этот громила только прикидывается тупым и свирепым. На самом деле он — хитрая продуманная сволочь. Сигурд не зря поручил ему эту миссию. Потому демонстративную ярость и грозное выпячивание бороды можно проигнорировать.

— Я уверен, что справлюсь и сам, — продолжал я невозмутимо. — Но раз уж Сигурд все же прислал мне тебя, я принимаю помощь твоего конунга. Ну не отправлять же тебя обратно! — развел я руками. И продолжал тем же тоном: — Хорошо, что вы пришли вовремя. Через пять дней вы нас уже не застали бы. Теперь выйдем вместе. А пока… Пока вы можете расположиться вон на том поле. Я пошлю к соседям, чтобы подвезли припасы. Надеюсь, у тебя, Скульд-ярл, найдутся средства, чтобы их купить?

Сутулый молчал. Видимо, размышлял, чем можно парировать мою атаку.

— Если у тебя нет средств, попроси помощи у своих людей. Потому что требовать страндхуг у моих соседей, жителей Сёлунда, — не самая лучшая мысль. Да, Рагнар пирует в Валхалле, однако его жена Аслауг правит и Роскилле и всем островом. Как думаешь, ей понравится, что ярл ее сына грабит на ее земле? И понравится ли это твоему конунгу? Ты понимаешь меня, Скульд-ярл?

Конечно, он понимал. И очень хотел возразить. Достойно ответить на все, что я сказал. Но теперь это значило, что он ставит себя не только выше меня, но и выше Аслауг. Вот этого Сигурд точно не поймет.

Сутулый оглянулся. Его спутники слушали очень внимательно. И судя по «обвесу», это были отнюдь не рядовые бойцы. И стоит их ярлу накосячить, они не станут скрывать это от Змееглазого.

— Страндхуга не будет, — буркнул Сутулый. — А насчет всего остального поговорим потом.

И развернулся, оставляя за собой последнее слово.

Вернее, попытался оставить.

— Обязательно поговорим, — подтвердил я уже ему в спину. — Ах да! Вот еще что…

— Что? — Скульд обернулся.

— Держи своих берсерков под присмотром. Не хотелось бы их потерять. В Гардарике они могут пригодиться.

Глава восьмая. О берсерках, справедливости и любви

Берсерки. В прошлом я не раз пересекался с этим… м-м-м… сортом людей. Могучий дед Каменный Волк, мой брат Медвежонок, Хавгрим Палица (надеюсь, ему весело там, в Валхалле), ульфхеднар конунга Хальфдана ярл Харек, убийца Сигурда Оленя Хаки со своим выводком «волкоголовых». Выводок, слава всем богам, сожгли, и сам Хаки тоже бросился на меч прямо у меня на глазах, но перед этим задал такого жару моему брату и вышеупомянутому Хареку Волку, что те сочли за лучшее отступить, а это для берсерков совсем нетипичное поведение. А учитывая, что Хаки тогда еще не оправился от ран…

В общем, к воинам Одина я относился… неоднозначно.И знал, что они бывают…хм, разные.

Но в любом случае свора одержимых, прибывшая со Скульдом, меня порядком напрягла.

Однако все оказалось лучше, чем я ожидал.

Во-первых, любители ронять слюни на трупы врагов встали лагерем отдельно от прочих. Что, в принципе, понятно. Никому не хочется иметь в своем шатре вооруженного и обученного психа.

Еще у них, как и положено стае, оказался собственный вожак. Звали его Бирнир Бесстрашный, и, надо же, как удачно, он оказался еще одним выпускником закрытой берсерочьей школы Стенульфа.

Это выяснилось, когда мы с Медвежонком пришли знакомиться.

Раньше Свархёвди и Бирнир лично не общались. Однако мгновенно опознали схожие татушки и обнялись как родные. Потом Медвежонок представил меня. Бирнир меня «прорентгенил» и заявил, что у меня тоже имеется связь с высшими. Он не знает, с кем, хотя точно не с Одином.

— Но моему другу, — берсерк похлопал по ножнам приличных размеров меча на своем поясе, — моему другу ты нравишься.

Свартхёвди похвалил «одноклассника» и его оружие за проницательность, и подтвердил: да, я тоже умею получать кайф от пляски с острыми железными предметами, а дедушка Стенульф всегда относился ко мне с уважением. Даже приставил ко мне еще одного своего птенца, Хавгрима Палицу.

Палицу Бирнир знал лично, слегка огорчился, что тот уже не с нами, но выразил абсолютную уверенность, что в чертогах Одина они еще увидятся.

Медвежонок подтвердил. Еще бы! Палица — любимец Одина и вдобавок умер как положено. В бою и в боевом трансе.

«За это стоит выпить!» — заявил Бесстрашный.

«А у нас с собой!» — сообщил Медвежонок.

И добавил, что у нас не просто пиво, а лучшее пиво на острове, а возможно, и во всей Дании. И варит этот напиток его сестра и моя жена Гудрун.

«Та самая, что убила Мьёра-ярла?» — уточнил Бирнир.

«Одним ударом!» — похвастался Медвежонок.

Кстати, с тех самых пор, как его сестренка проткнула Мьёра, он ни разу не укорил меня за то, что учу женщин неподобающим им занятиям.

«Славно! — воскликнул Бесстрашный. — Истинная валькирия!»

А попробовав пиво, добавил, что мне невероятно повезло. Женщин-воительниц он уже видел, а такого классного пива не пил еще ни разу.

Принесенный Медвежонком, вернее, нашим трэлем-носильщиком бочонок мы приговорили втроем. Скульдовы, вернее, Бирнировы берсерки терлись поблизости, но присесть к костру не решались. Даже те, что повыше статусом. Возможно, их следовало пригласить, но Медвежонок этого не сделал. А ему виднее.

Мои предположения о сходстве стаи одержимых воинским безумием с волчьей — подтверждались.

— Может, пойдем к нам? — пригласил я Бирнира. — У нас и пиво еще есть, и стол накроем как подобает.

Бирнир отказался. С явным сожалением.

— Не могу, — сказал он. — Моих без пригляда оставлять не стоит.

Как чувствовал.

Глава 8

(окончание) — глава 9

Как чувствовал.

Часа через три к нам прибежал малец от соседей. Пара любимцев Одноглазого[1] забрела на чужую территорию, порешила соседскую свинью и занялась ее приготовлением, разведя костер прямо посреди ячменного поля, использовав в качестве топлива часть ограды. Хорошо еще, что недавно дождь прошел, а то ведь мог и пожар случиться.

Сосед мой Хёдин Брунисон по прозвищу Полбочки, обнаружив непотребство, самостоятельно наказывать нарушителей права частной собственности не стал. Опознал в них берсерков и проявил разумную осторожность. Послал гонца к своему племяннику и моему хольду Скиди.

Скиди — боец отменный. Умелый, храбрый… и умный. Так что он тоже не стал проверять, кто сильнее — он или пара бешеных, а обратился к своему непосредственному начальнику. То есть ко мне.

Мой первый порыв — идти с претензиями к Скульду — пресек Медвежонок.

— Решим по-семейному, — заявил он. — Без сутулых.

Я хмыкнул. Вспомнилось, как старина Каменный Волк подбивал клинья к его матери. Каменные такие клинья, солидные. Нет, я не против и ничуть не ревную. Иметь в роду такого, как Стенульф, — это прекрасно. Однако считать родней всех боевых психов Скандинавии — это уже перебор.

Но останавливать брата не стал. Предпочел присоединиться, и к Бирниру мы отправились втроем: Медвежонок, я и Скиди как представитель пострадавшей стороны. Скиди — потому что он выглядел на порядок представительнее дядюшки.

Бесстрашный выслушал нас, нахмурился и сказал только одно слово: «Пойдем».

Берсерки встретили нас гостеприимно. Свинью они уже разделали, зажарили и съели. Не всю, разумеется. Столько мяса даже тигру в один присест не сожрать. Потому предложение устраиваться поудобнее и откушать их свинятины поступило немедленно.