Эхо потопа - Алексей Лопырев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ещё раз — прервала его Слания — ты же говорил, что вы воевали с этими людьми.
— Да, мы с ними воевали, но дань собрана — к тому же, нападать на свободного уксбура, пришедшего с миром значит обрекать свой народ на гнев всего племени.
Лицо Слании было непривычно угрюмым. Терес понял, что её вряд ли удастся убедить в безопасности этой авантюры.
— Ты оставил свой щит и кинжал — как ты будешь сражаться? — монотонно проговорила она.
Терес понял, что поступил очень глупо, оставив своё оружие в деревне лугдунов. Теперь он был полностью безоружен. Пусть в своей нынешней форме он вполне мог переломать кости осмелившимся на него напасть разбойникам, но ради спокойствия Слании и собственной безопасности следовало найти хоть что-то.
— Есть у меня одна мысль, но тебе она вряд ли понравится — ответил Терес.
— Хуже уже точно не будет — тихо прошептала Слания.
— Подожди, скоро выйдем отсюда.
Терес стал осматривать крылья — рядом с проржавевшим металлом, в крыльях были золотые детали. "Этого должно хватить на всё" — подумал он про себя, и широкая улыбка алчности появилась на его лице. Он стал отдирать декоративные панели из золота, которые явно имели бы достаточно высокую ценность. Здесь было золото на несколько десятков перстней. Закончив работу, Терес сложил железные крылья в небольшой овраг рядом. Потом он увидел небольшой камень, лежащий на земле, и выбил знак на валуне рядом.
— Что ты делаешь?
— Слания, ты же понимаешь, что таскать эти крылья с собой как минимум тяжело?
— Да, понимаю.
— Если повезёт, то на обратном пути мы найдём эту штуку и отвезём её в Баласдаву — вождь или жрецы точно знают, что с ними делать.
— А куда мы сейчас направимся?
— Местные называют эту дорогу "Путём горя". По этому пути мы уходим в горы.
— Очень точное название — язвительно заметила Слания.
Терес опять не мог ничего ей ответить, не выставив себя кровожадным зверем. Единственное, что приходило ему в голову — это наставление одного из жрецов перед походом: "Помните, братья мои, что разумный пастух стрижет своих овец, но не сдирает с них шкуры". Но Терес решил, что в этом случае будет лучше сменить тему для разговора.
— Слания, а как далеко ты уходила от дома?
— Как-то раз, я полдня провела в лесах за пределами гор — убегала от козерогов, которые заметили меня, а после пытались выследить. Тогда я чуть не заблудилась…
— Получается, ты никогда не была на Зунлмарских полях?
— Зунлмарские поля? — спросила Слания.
— Когда мы ещё летели, я видел — мы неподалёку. Скоро ты увидишь, что это такое.
Терес поднял Сланию, спрятал в мешок золотые пластины и отправился вперёд, на север.
Лес здесь, за неделю пешего марша на север был уже совсем другим — деревья были уже не такие высокие и могучие — на этой земле росли лишь невысокие деревца, которые уже начинали потихоньку желтеть, напоминая о том, что осень не за горами. Терес боялся за то, что его отцу может не хватить его доли добычи для того, чтобы выменять её на запасы еды и дров на зиму, которая, если верить жрецам, будет очень холодной. И будет ли оправдано его столь долгое отсутствие? Что он скажет по возвращению? Будут ли его хвалить за содеянное, возведут в ранг героя или заклеймят безумцем?
Слания тоже была погружена в свои раздумья. Согласно обычаям её племени, любой, кто прольёт кровь живого существа, а уж тем более разумного, считался грешником, чудовищем, которое достойно лишь вечного изгнания.
Не стоит думать, что вечное изгнание было гуманным наказанием — остаться в пределах Лугдунума — быть изгоем, обреченным на презрение в каждой деревне. Иные, конечно, могли сжалится, и поделится пищей, но большинством двигал непреодолимый страх перед убийцей. подобное полуголодное существование рано или поздно изводило до ничтожного состояния, и изгнанников в последний раз видели, направляющимися в сторону обрыва. Слания смогла убедить своих родичей в том, что Терес рождён убийцей, и пойти против своей природы ему недозволенно свыше, однако ей не было никакого оправдания. Она была предателем, чудовищем, обреченной. Хотя это было и обидно, но Слания признавала, что обвинения в её адрес. Но что же теперь? Она следует за этим человеком, который, несмотря на свою жестокую помогает ей. Что же делать? Слания решила, что пока ей ни остаётся ничего кроме как следовать за Тересом, к чему бы это ни привело.
Наконец-то лес кончился. Перед Сланией и Тересом раскрылся бескрайний простор степи — просто море трав и цветов самых разных оттенков. До горизонта раскинулся бесконечный зелёный простор. Заливные луга, голубое небо, яркое солнце. Этот вид смягчил суровое сердце Тереса и позволил Слании отвлечься от своей печали. В конце концов, им не чуждо ничего человеческое и насладится красотой они оба были рады. Вид этого простора, казалось, пытался кричать, и в крике этом был лишь один возглас: "Воля!" Каждый рождён быть свободным…
— Терес, это и есть те самые Зунлмарские поля?
— Да, это они.
— Это место восхитительно! — воскликнула Слания.
— Знал, что тебе понравится — едва улыбнувшись, ответил Терес — Действительно это прекрасная земля. Правда тебе стоит быть осторожнее, ты же помнишь, что я рассказывал о здешних язычниках?
— Но ты же сказал, что меня защитишь…
— Верно. Но для начала нам не помешало бы найти хотя бы еду и воду.
— Точно. Есть идеи? — сказала Слания.
— В Зунлмар впадают сотни ручьёв и мелких речушек. Одна из них неподалёку. Как раз одна пересекает Путь горя.
— И далеко это отсюда?
— Когда мы пролетали над лесом, я видел среди деревьев чёрный холм. Это капище, которое мы сожгли в назидание местным. Похоже я ушел немного влево, так что я примерно представляю в какую сторону нам идти.
— Хорошо.
— Только пойдём через лес — в степи нас будет видно издалека, что для нас пока что не совсем желательно.
Так они и пошли среди кустарников и деревьев. Терес осознавал всю уязвимость своего положения: он один, в чужой стране, без оружия, да ещё и с этой девчонкой на шее. Очень неприятная ситуация. Впрочем, у него был план.
Спустя пару часов ходьбы, Слания его окликнула.
— Тихо! — шепнула она, и остановила Тереса.
— Что такое? — спросил Терес, чьи размышления были неожиданно прерваны столь резким возгласом.
— Ты не слышишь? Впереди голоса.
Терес попытался напрячь свой слух, и не без труда стал слышать какие-то разговоры.
