Голод. Одержимые - Любовь Попова

— Сильно не рвите ее.

— Макар, — услышал я вдруг голос Лени и обернулся на выходе из комнаты. — Отдай ее только мне. Подари.

— Эй!

— Ну в чем дело?!

— Я тоже хочу ей вставить.

— Хватит орать, — прекратил я взмахом руки мужские стенания. Это было неплохое решение. Практически компромисс с совестью. — Выберете себе любых шлюх в клубе, эта Лёнина теперь.

Парни, конечно, бурчали, но приказ выполнили, а один из них подхватил почти бездыханное тело Коляна.

— Нет! — заорала баба Коли, тщетно пытаясь скинуть с себя тяжелённое тело такого же как она рыжего быка. — Помогите! Спасите! Коля! Коля!

Как только мы захлопнули дверь квартиры, внутри раздался пронзительный женский крик. Похоже, Лёня не стал больше ждать и проткнул своим штырём симпатичное тельце.

— Почему ты не убил его? Я думал, ты за принцессу свою порвёшь, — спросил уже у машины Дэн, наблюдая как обездвиженное тело кидают в багажник.

— Смерть — это слишком легко. Человека не станет, и он не сможет испытать боль, — объяснял я своё решение, закуривая. Ну а что, пора одну плохую привычку менять на другую. — А я очень хочу, чтобы этот урод пострадал перед смертью.

— И куда его? — спросил Дэн, пока тело укладывали в багажник.

— Чёрный дельфин, — тут же решил я, и Дэн присвистнул. Было с чего.

Самая большая закрытая тюрьма в России для отморозков. Туда свозят всех насильников, педофилов и убийц. Но мест становятся все меньше, кормить такое количество преступников государство не может. Именно поэтому раз в неделю животных собирают в одной клетке, шесть на шесть, под открытым воздухом ровно на пол часа. А потом просто выносят лишние трупы.

От такой грязи всегда хочется отмыться. Я никогда не мечтал убивать, но судьба сложилась иначе.

Приехав в Россию, я пообещал себе, что с убийствами покончено, слишком много их было совершенно, пока с морскими котиками гонял по горячим точкам. И сегодня, впервые за восемь лет, я был близок к убийству.

Из-за нее. Никогда не думал, что ради бабы можно попрать собственным, нерушимым принципам.

Уже сидя на заднем сидении БМВ, я взглянул на часы и понял, что у Васи должна прямо сейчас начаться тренировка.

Я вошел на сайт ее клуба и включил онлайн трансляцию, как и всегда делал, пока ее не было рядом.

Смотрел, как она нагибается под музыку, как ошалелый. Вот и сейчас. Она там. Разминается. Тянется. Улыбается жаждущим заиметь ее фигуру клиенткам.

С одной стороны, радует, что она в норму пришла, а с другой, что ей мешало пострадать для приличия еще пару дней? Поумолять меня со слезами на глазах трахнуть ее снова. Не стирать с себя мой запах, не вымывать из лона мою сперму. Потешить мое самолюбие.

Но разве могла она долго предаваться унынию. Нет, моя девочка очень сильная. Всегда интереснее приручить необъезженную кобылку. И сколько бы она ни брыкалась, все равно смирится, когда ее покроет более сильный жеребец.

Я провел пальцем по экрану, словно хотел её коснуться, впитать образ. Задушить в своих объятиях. Убить, чтобы больше не чувствовать, как ядовитый воздух заполняет лёгкие. Как острое желание стягивает грудь, режет по-живому.

И вот она обернулась. Посмотрела прямо в камеру, словно ощутила мой гнев, мою жажду. Голод по ней.

Рывком схватив полотенце с магнитофона, она подошла к камере и широко улыбнувшись, показала средний палец и закрыла обзор.

— Сука траханная, — ухмыльнулся я, и прикрыл глаза, откинувшись на кресло. В голову пришла совершенно дикая идея.

Оставалось только найти ублюдка, затеявшего со мной игру, а потом можно спокойно воплощать все похотливые желания, что вызывала одна белобрысая девчонка.

— Моя девчонка.

Глава 13. Василиса

Жизнь вроде бы потекла своим чередом.

Я продолжала ходить на дежурства. Тренировала женщин. Пыталась уговорить Дашу, хотя бы не есть на ночь.

Вроде бы все хорошо, да? Но нескончаемая тянущая боль в груди причиняла адский дискомфорт. Сердце рвалось к любимому, и я знала, что и его скучало не меньше. Чувствовала. Даже на расстоянии. Жила этим знанием. Порой, казалось, только им.

Я существовала, общалась с друзьями, но ощущала дичайшую пустоту внутри, словно из меня выдрали с корнем кусок мяса, раздробили молотком внутренности. Оставили лишь бледную тень меня самой.

Даже ежемесячный ужин с дядей Давидом был не так страшен. Мне было всё равно. Он в который раз предложил мне снять квартиру, но я всегда отказываю.

Ему и так спасибо. Помог с поступлением.

Оказывается, он был на короткой ноге с заведующим и одним из врачей учебной больницы. Романом Сладеньким.

Меня взяли в Институт. Почти без конкурса.

Только одно это вызывало во мне чувство долга, и я уже не могла отказать, когда он впервые предложил поужинать.

Просто ужин, а мне было неуютно. И от его взгляда, словно меня сканирующего, и от его вопросов. Он изучал меня. Препарировал. Это до жути пугало.

Было в нём что-то, чего я не видела, например, в Макаре. Ох, опять я равняю всех на него.

Давид носил маску и не готов был никого за нее пустить.

Когда после очередного ужина в элитном ресторане, куда я позволяла надеть себе одно из нарядных платьев на тонких бретелях и сделать маломальский макияж на лице, Давид вез меня домой, я заметила машину.

Она уж несколько минут следовала за нами. Когда Давид попрощался, и я подошла к общежитию, то и эта машина выключила фары. Затаилась.

На моем лице тут же возникла улыбка.

Тело задрожало от предвкушения. Я поняла! Он охраняет меня. Он все еще обо мне думает. Следит. Наблюдает. Волнуется. По коже протопали маршем мурашки, и я тут же отправилась наверх. Скинула блестящее, синее платье, распустила волосы и быстро, взглянув на занятых своими делами друзей, помчалась в душ.

Именно здесь, в этой маленькой обшарпанной