Артен - Виолетта Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она захотела познакомиться с ним поближе, но узнала, что Артен практически никуда не выходит из дома, так как лекари запретили ему вставать еще несколько дней. Потом дом семьи Лафаренских постоянно находился в осаде жаждущих познакомиться с героем. Когда она узнала, что Артен с другом собираются возвращаться на границу, она тайком выбралась из дворца, переодевшись в форму стража, и встала у дороги, по которой мимо нее пронеслись два всадника. Она шептала ему вслед слова молитвы, призывая всех богов хранить ее Артена.
* * *
После отъезда героев время в столице потекло размеренно. Она снова вместе с братом уехала в военный лагерь, где практически проводила все время и посвятила себя тренировкам. Уже давно никто не смеялся над ней. Сейчас только брат и Пренс могли победить ее в честном поединке. Она научилась всему, что знал Пренс. Также училась у воинов, которые побывали в других странах, привезли новые приемы борьбы. Она умела защищаться не только оружием, но и руками и ногами. Где-то она подсмотрела, как мужчины вплетали в свои косы кожаные шнуры с острыми наконечниками, которые использовали как оружие во время битвы и также заплетала себе косу.
Во дворец Ливетта возвращалась очень редко, только для того, чтобы переговорить с Ресаной. Ей нравилась свобода походной жизни, дружеское отношение всех без исключения воинов, их поддержка и признание ее, как равной им. Нравилась ночевка в казарме, где им с братом была отведена отдельная комната, или походной палатке, когда они выезжали на тренировочные бои далеко в поля. Нравился обед, приготовленный на открытом огне, вечерние разговоры у костров, веселый смех, дружеские поединки. Она полюбила перед сном отходить подальше от казарм, ложиться на землю и смотреть в темнеющее небо, где одна за одной загорались яркие звезды. Здесь все воины были просты и понятны, ни от кого не стоило ждать предательства. Все были одной большой семьей, в которой все, как один, готовы встать на твою защиту. И ты тоже будешь стоять с ними спине к спине в случае опасности, защищая своего друга, который стал больше чем брат.
А дворец кишел нахлебниками и совершенно непонятными лицами, которые разносили сплетни, устраивали склоки, устраивали друг другу различные неприятности. Иногда дело доходило до покушений на жизни дворцовых обитателей. Поэтому король отдал распоряжение никого не пускать в часть, отведенную его детям. И сам редко посещал их из-за постоянной нагрузки. Когда брату исполнилось восемнадцать, он предложил отцу оказать помощь в делах, но Наканор слишком бурно отреагировал на это, заявил, что сын еще слишком мал для государственных дел и он призовет его, когда придет время. Больше Ливант с отцом не разговаривал на эту тему.
С дочерью Наканор общался редко, только на званых приемах, другого общения между ними не было. Девушку обижало такое невнимание, поэтому она находила утешение в дружбе с братом и Пренсом, который был им наставником и фактически заменил им отца.
При очередном визите во дворец Ресана сообщала, что жена второго министра с завидным упорством пытается завязать с ней дружбу и проникнуть в их часть дворца. Но пока удается ее не пускать и не сближаться. Однако ее слишком настойчивое внимание к персонам детей короля вызывало много вопросом. Поэтому, после некоторого раздумья, Ливетта рассказала об этом Ливанту и уже вместе с ним и Ресаной рассказали об интересе Беланны тайному стражу Тиору. Тот тоже поделился с ними своими подозрениями относительно Беланны, обещал постоянно следить за ней и усилил охрану комнат наследников. По его распоряжению Ресана, выполняющая роль принцессы, обязывалась не выходить из «своих» покоев, в связи с возможной опасностью для ее жизни из-за козней дворцовых «доброжелателей».
Два года удавалось избегать близкого контакта с Беланной, которая не оставляла своих попыток сблизиться с королевской семьей. Тиор видел, как это злило девушку, как она подговаривала стражей пустить ее в комнаты принцессы, узнавала ее распорядок дня. В связи с этим режим Ресаны постоянно менялся, чтобы Беланна не смогла подкараулить ее где-нибудь. Но чаще ее стали увозить в загородные резиденции, подальше от дворца.
Также Ливетта и другие прекрасно понимали, что сейчас хрупкая Ресана мало похожа на девушку-воина, которой стала принцесса. И любой заметит подмену.
* * *
Когда брату исполнилось двадцать четыре года, отец вызвал его и сообщил, что пришло время жениться. Уже был заключен договор с королем Змеиных земель Нелином Первым о свадьбе между Ливантом и принцессой Улиной. Ливетта не присутствовала при этом разговоре, поэтому не знала причину, по которой отец и брат разругались. Брат вернулся в комнаты злым и стал собирать свои вещи.
— Ты куда собираешься? — Спросила Ливетта.
— Уезжаю на границу. Отец год назад назначил Артена Гарнизонным Главой и присвоил звание генерала. Вот к нему и поеду. Буду воевать с ним плечом к плечу.
— Я с тобой, — сказала девушка тоном, не терпящим возражений, поднимаясь с места и открывая свои шкафы с военной одеждой и оружием.
— Нет, женщинам там не место. И кто останется здесь?
— Я поеду в качестве твой стражницы. А за меня останется Ресана. Ее давно ничему не надо учить, она прекрасно справиться с ролью принцессы. И не спорь со мной.
— Ты из-за Артена хочешь поехать? — просил Ливант, глядя прямо в глаза сестре.
Она не отвела взгляд и ответила:
— Да, из-за него. Я поняла, что влюбилась в него, хочу быть рядом с ним.
— И не передумаешь?
— Нет.
— Ладно, зови Ресану и Тиора, поговорим.
Рано утром, пока еще солнце не взошло, Ливетта обняла свою верную подругу Ресану, простилась с Тиором, потом обратилась к ним обоим:
— Подруга моя, я доверяю тебе. Все будет хорошо, не переживай за меня. Если вдруг отец что-то задумает в отношении меня, пришли известие. А пока ты остаешься за меня. Постарайся ни с кем не общаться, веди себя как и прежде — отстраненно, меньше разговаривай, больше слушай и если что, сообщай. Тиор, я надеюсь на тебя, что все сделаешь правильно. И не спускай глаз с Беланны.
И еще через пятнадцать минут через дальние ворота дворца выехали три всадника. Пренс не захотел оставлять своих воспитанников, к которым он относился как к своим
