Предупреждение путешествующим в тумане - Андрей Костин

- Польщен. Когда узнают официанты и таксисты - это ли не слава? Только я ничего великого не совершил.

- Ну, ни скромничайте, - Сухоручко продолжал мило улыбаться, - а ловкость, проявленная на пожарной лестнице? Это ж ночью, да со спутницей...

Я понял, что этот человек любит мягко стелить.

- Надеюсь, я не нарушил ничего такого? - пробормотал я.

- Ну что вы, нормальная осторожность ввиду риска встретиться с не в меру ретивым ухажером... Вы ведь именно так хотели мне все объяснить?

- Представьте себе! - сказал я и почувствовал себя глупее, чем был минуту назад.

* * *

Мы сидим в гостиной бессоновского дома. Нина выглядит усталой, но такой же красивой. Прошло меньше суток, но я почему-то радуюсь встрече. И все время куда-то плыву. Или возношусь. Состояние ненормальное.

За окном дождь.

- Я тут побеседовал с вашими соседями, - говорит

Сухоручко. - У вас очень любознательные соседи, честное слово.

Рассказывают, что живете вы дружно, а вот недавно...

Н и н а: А, вы о той нашей ссоре? Неприятно, что об этом все знают. Я не смогла сдержаться в начале, потом, сами понимаете, слово за слово. Раньше мы молча ссорились.

С у х о р у ч к о: Насколько я знаю, в тот же вечер ваш муж ушел из дома.

Н и н а: Не пойму, какое вам до этого дело. Может, с ним что-нибудь случилось? Или на нас соседи пожаловались?

С у х о р у ч к о: Нет, тут все в порядке. Ваш муж мне нужен, видите ли, для того, чтобы помочь в одном деле, которым я сейчас занимаюсь. А из-за чего вы разругались?

Н и н а: Как вам объяснить?.. Он зачем-то взял у меня кольцо. Тайком. Небольшое колечко, с бриллиантиком...

С у х о р у ч к о: Как и когда вы узнали о пропаже кольца?

Н и н а: Его увидели у Бессонова... На работе... И предупредили меня...

С у х о р у ч к о: А больше ни о чем не предупреждали?

Н и н а: Я вас не понимаю...

С у х о р у ч к о: Ну, например, сказали, что он собирается продать...

Н и н а: Да...

С у х о р у ч к о: А деньги, предположим, ему потребовались в связи с сердечным увлечением?

Н и н а: Почему я должна обсуждать это с вами?

Голоса уходят все дальше, становятся тише, исчезают совсем. На какие-то минуты я погружаюсь в забытье, полусон. Кто-то трясет меня за плечо. Я просыпаюсь и вижу очень близко от себя серые глаза Нины.

- Кажется, я задумался, - говорю я независимо.

- Этот тип все время бросал на вас пронзительные взгляды, - говорит Нина, еле сдерживая смех. - По-моему, он считает, что мы с вами давно заодно. Но вы все время сидели с отсутствующим видом. А потом вдруг захрапели. Я думаю, он был бы меньше ошарашен, если бы под креслом взорвалась бомба.

- Неужели я так опростоволосился?

- Вы были просто потрясающи...

Кресла стоят так близко, что наши колени соприкасаются.

Она смотрит на меня настороженно, а я не хочу ее разочаровывать.

В любви у меня никогда не было счастья и вряд ли будет, я уже говорил об этом. Причиной всему слишком крутые повороты и большие скорости, когда женщина не в состоянии удержать руль. Короче, я склонен винить во всем одну автомобильную аварию.

...Это произошло много лет назад, очень далеко отсюда и будто в другой жизни, но не отпускает меня по сей день. Наверное, потому, как говорил один мой знакомый, что там присутствовало нечто большее, чем взаимоотношения.

Мне часто снится то время. И я скулю во сне, будто побитая собака.

...И все же я наклоняюсь к Бессоновой и беру ее за

руку. Тонкие пальцы холодны и на миг неподвижны. Потом она

пытается выдернуть ладонь.

- Кажется, чайник закипел, - говорит она.

- Ну и черт с ним.

Она делает еще одну попытку вырваться и вдруг отвечает на мое пожатие. Потом она просит сигарету.

Немного удивленный, протягиваю пачку. Нина закуривает, и я вижу, что пальцы у нее дрожат. Затягивается она очень неумело, держа сигарету, словно живое существо.

- У вас отвратительный табак, - Нина стряхнула пепел.

- Просто слишком крепкий. Зато пахнет приятно.

- Да, пахнет приятно, - соглашается она.

Правая рука ее снова на коленях. Я дотрагиваюсь, но теперь она сразу отстраняется.

- Никогда не знаешь, что будет дальше, - произносит женщина.

- Верно, - я кивнул. - Только поначалу об этом не думаешь.

- Мне-то уже пора думать. Бабий век короток.

- Перестаньте, - бросаю я. - Очень пессимистично. На днях я видел, как на улице упал старик. Он не мог встать и полз на четвереньках до стены дома. Когда я помог ему, он вдруг заплакал. "Жизнь прошла, - повторял он, - жизнь прошла..."

- Не рассказывайте мне такое никогда, - просит она.

- Хорошо.

- И так тошно, понимаете?

- Кажется, понимаю.

- Что мне делать, а?

- Вы свободны сегодня вечером?

- Это похоже - приглашение на свидание?

- Считайте, что да.

- Вы занятный. Меня никогда не приглашали столь витиевато. - она улыбнулась. - Что будем делать?

- Там посмотрим.

- Чертовски любопытно. Мне не устоять.

Она закидывает ногу на ногу... Довольно эффектно, особенно когда это делает женщина, которая вам нравится.

* * *

С Эдгаром я встретился под полосатым тентом кафе. Увидев меня, он поднялся из-за столика.

Кафе не работало, Эд был там один среди пустынных белых стульев и увядших ромашек в вазочках на столах.

- Прогуляемся, - предложил он.

- Хорошо.

Мы дошли до реки, спустились к набережной и остановились на площадке под мостом. От дождя мы спрятались, но сырость была такая, что уютнее нам не стало. Воздух казался жидким.

- Как-то я чуть не прыгнул с этого моста, - Эдгар задрал голову.

- Была причина? - я столкнул в воду камешек.

- Причина всегда найдется. От этого могут удержать четыре вещи. Жалость к близким, предчувствие перемен, религия и стыд. Все остальные мотивы так или иначе связаны с этими. Меня в тот раз удержало последнее. Как представил вытаскивают грязного и мокрого.

- А теперь?

- А теперь я замахнулся на интересную проблему - создание искусственной крови. А раз кое-что выгорит - и в этом я уверен, - жалко бросать на полпути.

- Тут вокруг одни пессимисты. Честно говоря, мне это надоело. Если еще кто-нибудь начнет плакаться на жизнь - вдарю по челюсти.

- И загремишь на пятнадцать суток.

- Пусть. Там хотя бы все без комплексов.

- Отсутствие комплексов - тоже комплекс. Но не будем отвлекаться. Когда ты ушел, я кое-что перепроверил, - Эдгар поднял воротник плаща. - В крови присутствует наркотик, но в очень незначительном количестве. Какой именно установить невозможно - у нас такой аппаратуры нет. Может быть, это и морфин... Но уж слишком его мало для наркомана.

- Почему?

- Как у хронического алкоголика возникают приступы абстиненции, называемой в народе похмельем, так и у морфиниста. Организм уже настолько привыкает, чтобы его травили, что не может без этого. Я примитивно объясняю, для тебя.

- Спасибо.

- Не за что. Если эта девушка была наркоманка, и в ее крови присутствовало столько наркотика, сколько мы обнаружили, вряд ли тебе за несколько часов до этого удалось бы с ней поговорить, тем более танцевать. Ее бы мучили судороги, она бы металась, кричала, ее бы рвало. Удушье, сильнейшее сердцебиение... Настоящая агония.

- У нее было больное сердце.

-...Значит, возможно два варианта, Или Громова не была

морфинисткой, или погибла не она.

- Не она? Как же так?

- Главное слово скажет патологоанатом. По истории болезни установить, она ли это, легко.

- Опять глухая стена.

- Ты о чем?

- История болезни Громовой пропала. Я еще вчера это узнал.

- Да? А мне не сказал.

- Что ж теперь делать?

- Тебе? Не знаю. А вот на месте следователя я бы поискал того, второго, в комнате.

Я посмотрел на него подозрительно:

- С чего ты решил, что в комнате был второй?

- У меня была возможность осмотреть труп. На шее след недавнего укола. Наркоманы сюда колют иногда, если на руках вены ни к черту. Можно проделать это, конечно, глядя в зеркало, но - несподручно.

- У нее в квартире нет зеркал.

- Ты там был? - спросил подозрительно Эдгар.

- Нет. Она мне сама сказала. Мол, выбросила все зеркала. Сам понимаешь, в чердаке у нее уже было полно тараканов. Она достаточно долго кололась.

- Значит, ей кто-то сделал этот укол. - Эдгар кивнул.

- Ясное дело.

- Что тебе ясно?

- Этот другой побывал утром у меня в номере. И забрал ампулы. Он знал, что Громова на работу больше не выйдет... Если, конечно, тут не замешан призрак. Но мы ведь материалисты?

* * *

В гостиницу я попал только через два часа. Это было неизбежно, и действовал я не из дилетантских соображений утереть нос Сухоручко. Он профессионал, и, как я подозреваю, профессионал опытный. Но у меня есть одно преимущество. Я частное лицо, и со мной люди могут позволить себе такое, что с представителем закона немыслимо. Это мой козырь, и я должен его использовать, чтобы в дальнейшем моя жизнь была спокойнее. И не столько жизнь, сколько совесть. Но тут, кажется, я повторяюсь.