Стихотворения и поэмы - Дмитрий Щедровицкий

Скворец

Под крышей, где в лунный торецСосны упирается хрящик,Последний великий мудрец,Последний скворец говорящий

Живёт и не знает невзгод,Смеётся над городом старымИ целую ночь напролётСвистит нерасставшимся парам.

– К тебе бы дорогу найти,С тобой подружиться, насмешник!– Ну что ж, разбегись и взлетиНад садом в цветущих черешнях!

– А если не в силах летатьМой разум, упрямый и косный?– О чём же тогда нам болтать?Не сбудется наше знакомство.

И вот уже наперерезБежит обезумевший ветер. –Последний великий мудрецВ любви отказал и привете…

Йорик

Да, что уж говорить – прошло то время,Когда на пир великого безумьяСходились хвастуны и короли,И сам Шекспир играл для них на дудке…Настал последний, непробудный век.И как ты в колокол всемирных взрывовНи бей – тебе его не разбудить…

Майданек, полный Гамлетов. На всех –Один безмолвствующий отчий призрак,Идущий вспять у будущего с краюИ всех к себе влекущий…

…И ониВ своём падении неразличимы…

Один из них, кто пишет эти строки,Глядит в пустой прищур могильной ямы,Как нищий сфинкс, обритый наголо. –

И со своею головой играет.

Объяснение

Как дворам, по-будничному праздным,Разгадать в столетии литом,Что любил тебя всегда, но сразуНе сказал… Что столько лет потом

Говорил с тобою – не словами,Но прерывистым дыханьем звёзд,Но бушующими деревамиВ откровенные прорывы гроз,

Что зимою – зябликом случайнымЯ стучался в мёрзлое окно…

Да и то, что кажется молчаньем,Было правдой до краёв полно.

Мухаммед

…Архангел говорил: «Читай!»А он в ответ: «Я не училсяСрывать с небесного щитаСозвездий медленные числа.

Я знал: бегущий свиток летС той вязью встреч на белых вёснахНаписан лишь затем, что вследЕдинственный читатель послан.

Я знал: для одного меняВся каллиграфия печалейНа обороте Книги ДняЛуны выводится лучами.

Не бойся – я пойму и так:Ведь на скрещенье вен трепещетВелений Божьих каждый знак.Вскрой полумесяцем – захлещет!»

Скорая помощь

Глубокой ночью – свет в одном окне.В нём – трое: в нём – больная, врач и фельдшер.Кружится звон. Больной всё хуже. К нейВ порыве тёмном потянулись вещи.

Врач думает: «В одну из тех ночей,Когда душа сильна сиротской жаждойИ в снисхожденье этот мир ничейТебе подарен, я здесь был однажды…

Она была тогда совсем иной,Она теперь, наверное, не вспомнит,Как время, повернувшись к нам спиной,Ушло в одну из близлежащих комнат…»

А фельдшеру – семнадцать. Как во снеЕго приводит женщина в смущенье,Но он бы так по-детски не краснел,Когда б не врач, не это освещенье

Тревожное, не голос тайных сновС весьма похожей, жаркой обстановкой, –И если б не вошёл под этот кровЧетвёртый, в чьём присутствии – неловко…

Полночь

На лесных, на темнеющих тропахЯ искал тебя в тайном июле,В золотых и загадочных строфахТех поэтов, чьи судьбы минули,

На дорогах бездумья и неги,Одиночества и забытья, –С той минуты, как дали мне некийОблик. В вечность отверстые веки.С той поры, как себе я судья.

Там, где ночь пробуждает немаяПолустанков печальных сердца,Где не спят, за тебя принимаяЗаоконную ветку, скворца, –

Я искал тебя в каждом проулке,В тех, кто за полночь сходит с перрона,Кто не встретил на свете родных, –В их шагах, неуверенно-гулких,В их горчайшем дыханье неровном,В блеске звёзд, исходящем от них.

Я искал… Ты всё ближе и ближе,Соловьиный разносится свист.Вижу кроны. Созвездия вижу.На последнем пути – отзовись!

Нищий-двойник

…О господин! Когда великий мракПадёт на эту землю безвозвратно,Последним светом в чёрных зеркалахЯ отражу тебя тысячекратно.

Я стану песни отзвуком твоей,Ответом средь всемирного молчанья,Твоим воспоминаньем… О – поверь,Поверь, что наша встреча неслучайна!

И ради тысяч непостижных лет,Где мы неотличимы друг от друга,Подай на бедность – и смотри мне вслед,Пока следы на льду не слижет вьюга.

Ангел

О возросший над самой крышейМой космический черенок,Под которым созвездья рыщутГородские, сбивая с ног,

О юродивый, о тишайший,Протянувший десятки рукНад несбыточной жизнью нашей,Над большим фонарём разлук…

Беспечальный! В тебе не того лиСлабоумного мальчика дух,Что не знал ни тоски, ни болиИ ловил огоньки на льду?

Помню – вскладчину хоронилиМы всем домом тебя год назад…

Не пустили. Не дали крылья.Только долгий зелёный взгляд.

Ты и я

Ты – источник времён и странствий.Излученье. Ученье. Суть.Я – вместилище слова, страсти.Я – всемирной судьбы сосуд.

Как трепещет, горит пылинкаВ безмятежном, крутом луче,Так во мне Вифлеем и ТреблинкаВопрошают:    – О чей ты? Чей?..

– Отраженье. Рожденье Лика.Изначальной печали ручей.

«Воды, как воздух, легки…»

Воды, как воздух, легки,Прозрачны морские глубины:Рыба подобна стеклу,Ракушка – дальней звезде.

Всё, что запомнил, покинь.Весь мир – словно выдох единый,Где, открывая твой слух,Сокол над полем блестел…

Отелло

О город – лейтмотивКрушения любви,Где, ноги промочивПо щиколку в крови,

Я тенью прохожуПо площади немой,И, не смолчав, дрожуНа звёзд вопрос прямой!..

Венеция! Я сном,Ошибкой завлечёнВ твой бесприютный дом,Как сокрушённый чёлн.

Я только синь и хлебХотел найти в тебе,Но стал узлом судебВ хрупчайшей той судьбе…

Во тьме велик душой,А днём неуловим, –О, сколько я, чужой,Свершил, чтоб стать твоим!

Рукою чёрной – в явьИз всех тянулся снов…Но ты себе оставьКровавый мой улов!

Школа

Я много раз пытался стать другим,И всё ж не одолел себя ни в чём.Но дерево – великое, как гимн, –Зарю склоняло над моим плечом.

Оно учило скорби и хвале,Как дирижёр, покачивалась ветвь.И я ни в чём себя не одолел –Но в лучшей школе научился петь.

И с изумленьем вижу: я пою,Меня встречает облака поклон,Как грешника прощённого – в раю,Над целым государством грозных крон!..

Сын Ивана Грозного

Тоска возвышалась над ним, словно город,Пехотою слуха осажденаИ конницей зренья штурмуема.

Но выкрик жезла был, как молния, короток –И новая жизнь налегла, ледяная,И больше слова ни к чему ему.

Так смерть подошла – ледяною Москвою,Огромными башнями будущих эр,Висящими вслух над соборами, –

Москвой, на столетья прохваченной хворью –Насквозь. Как отцовский тот, пепельно-серый,Взгляд, что водой голубой емуСтруился сыздетства…

Но голос сожжён до конца,Наследное выбрав имениеВ том теле: он тёзка безумца-отца,И в смерти безумен не менее…

Строфы в забытьи

Небо спустилось в сожжённый дом,Точно ища потерю.Разум-слепец горьким стыдомВспять по остывшему пеплу ведом,Полный тоски и неверья.

– Всё позабыто, кроме тебя,Твой только голос помню.Смерть высылает конвой, торопя,Сыплется грусти январской крупа,Беженцев движутся сонмы…

Слышу замолкнувший голос твой,Вижу большие крылья:Выкрики ветра, звон листовой…Где-то тоска зарастает травой,Луч золотится пылью…

Добро и зло

…Безумно красочный, и всё жеТакой привычный день земной…Как это всё похоже, Боже,На дождь грибной, на сон цветной!

Всю нашу жизнь, в частях и в целом,Нарисовал ребёнок меломНа солнцем залитой стене. –И на рисунок, между делом,Упало несколько теней…

Из окна