Холера. Дилогия (СИ) - Радик Соколов

— Да не глядел я сегодня телевизор, — не очень вежливо огрызнулся Пак. — Но про шизиков этих меня Светлана просветила уже.

— Шизиков? — кавказец, зло ухмыльнулся. — Слушай, дорогой, ты у этих «шизиков» пульс проверял?

— Нет, — развел руками Юра. — Извини, как-то времени на это не нашлось.

— Зато у меня нашлось. Тому пацану, что меня обгрыз, я лично искусственное дыхание делать пытался. Мертвый он был.

— В каком смысле? — как-то придушенно пискнула Света.

— В самом прямом, родная. Как бревно мертвый. Дыхания нет, пульса нет, зрачки на свет не реагируют. Ты признаки смерти уже позабыла что ли? Так что, думаю, остальные — такие же.

— Погоди, ара… Так они же ходят, — пораженно выдохнул Пак.

— Сам ты «ара». Грузин я, так что, в самом крайнем случае — «батоно». Но лучше — Реваз Анзорович, хотя, можно просто по имени. А вообще — да, ходят, а еще — кушают. Причем, нас кушают, — согласно кивнул врач.

— Зашибись! У нас тут что, фильм ужасов что ли? «Рассвет мертвецов», мля?! — Юра рухнул на кушетку, обхватив голову руками. — Не верю! Это, все неправда! Это, мля, все мой пьяный бред!!! Я сейчас проснусь!!!

— С истерикой завязывай, — тихо и спокойно оборвал его врач. — Перед девушкой-то не стыдно?

Это подействовало. Действительно, выглядеть истеричным невротиком в глазах Светы совсем не хотелось. Не самый лучший имидж для знакомства. Юра постарался взять себя в руки.

— И как такое, по-твоему, возможно? — спросил он у Реваза.

— А я знаю? — по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил тот. — Я, блин, травматолог, а не вирусолог.

— Думаете, вирусное? — подала голос молчавшая Света.

— Похоже на то, — кивнул головой грузин. — Очень похоже. Покусали, заразили, заболел, очень быстро помер, встал, сам кусаться пошел. Скорее всего, какой-нибудь боевой штамм у вояк в побег ушел.

— Так ведь нельзя же вирусное оружие разрабатывать. Запрещено оно, — Света забавно наморщила лоб.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Реваз. — У нас до хрена чего нельзя, но один черт делают. Вот, похоже, и наделали на свою голову.

— А причем тут «звиздец всему» и новости по «ящику»? — вернулся к первоначальной теме Юра.

— А притом, — наставительно поднял палец врач, — что эта ерунда в Москве, считай, с самого утра творится. И об этом пусть и коротенько, но по всем телеканалам уже рассказали, и не раз. А вот о том, что эти уроды — мертвые, не сказали ни разу. И об их заразности — молчат. А значит, кусающихся мертвяков вяжут, и тянут в ментовку, а покусанных — в больницы. И так уже целый день…

— Едрит твою мать! — до Юры вдруг внезапно начли доходить масштабы происходящего. — Да ведь в московских больницах сейчас, наверное, настоящие рассадники всего этого.

— Угу, — угрюмо кивнул Реваз. — И в отделах милиции — ничуть не лучше. А ведь именно милиция, по идее, порядок поддерживать и граждан защищать должна.

— Ой, да ладно, дождешься от них, защитничков… — привычно отмахнулся Юра, но потом вдруг сообразил, что конкретно в этом случае грузин, похоже, прав.

У ментов и оружие, и транспорт, и связь. А главное — организованность и многочисленность. Вполне смогут ситуацию под контролем удержать. Если их не сожрут раньше. А вот если сожрут — тогда и гражданам амбец приснится. Не всем, конечно, но большинству — точно.

— Стоп, погоди! Так если укусили — заразился, то выходит что ты… — Юра выразительно посмотрел на уже пропитавшуюся кровью повязку на лице Реваза.

— Точно, — взгляд травматолога был тяжелее гранитного надгробия. — Еще час, максимум — полтора, и я такой же вот мерзостью стану. Причем, если вы до этого момента отсюда не смоетесь, то застрянет с этой самой мерзостью в одной комнате. Оно вам надо?

От перспективы застрять в одной комнате со здоровяком-грузином, который в любое мгновение может превратиться в хищную плотоядную тварь, Пака аж передернуло, а спина в один миг покрылась холодным потом.

— Что, страшно? — понимающе кивнул врач. — А мне сейчас, думаешь, каково?

— Так чего же делать-то? — осипшим голосом прошептал кореец.

— Выбираться вам отсюда нужно, и чем быстрее, тем лучше.

— Офигительная идея! И как? В коридоре — этих упырей два десятка. Чем ты от них отбиваться будешь? А эту хрень, — Юра мотнул головой в сторону забранного снаружи мощной сварной решеткой окна, — разве что бульдозером выламывать.

— Ну, у входной двери пожарный щит есть, там топор, багор, лопата…

— Ага, мля, а еще — ящик с песочком и ведерко красное, конусообразное, чтоб на огород себе его никто не спер! — истерично хохотнул Пак. — Вот только щит этот у входной двери, причем — снаружи. Ой, твою ж мать, ну почему же мы не у меня дома, а?!!!

Перед глазами у Юры явственно встали спрятанные несколько лет назад под ламинатом в спальне «конспиративной квартиры» пистолет ТТ и укороченный милицейский автомат АКСУ с парой магазинов к нему и небольшим боекомплектом. Да еще дома в металлическом ящике стоит вполне законный помповый «Моссберг» двенадцатого калибра. И патроны к нему тоже имеются: полсотни картечный и пулевых десятка два. Немного, конечно, ну так охотой он никогда не увлекался, так, любил иногда по пустым бутылкам в одном овражке неподалеку от «Полянки» пострелять.

— Чего причитаешь? — удивленно глянул на него Реваз. — Оружие что ли дома есть?

Пак только молча кивнул.

— Охотник?

— Не совсем…

— Ааа… — понятливо протянул врач, понизив голос до чуть слышного шепота. — Бандит значит… А хоть бы и так! Все одно шансов больше, чем у какого-нибудь бухгалтера или менеджера по продажам всякой дребедени… Короче так, бандит, если ты мне пообещаешь, что ее вытащишь и не бросишь, я вас отсюда выведу.

Оба мужчины одновременно поглядели на Свету, почти беззвучно рыдающую на легком стульчике в углу, прижав добела сжатые кулачки к подбородку.

— Обещаю, — Юра твердо посмотрел в глаза Ревазу. — А хрен ли толку? Через коридор не прорвемся, а клетку эту на окне даже ты не выломаешь.

— А и не нужно. Ты возле входа план эвакуации при пожаре на стенке видал?

— Да черт его знает, — пожал плечами Юра. — Может и видел, не приглядывался. А причем тут это?

— Вот если б пригляделся, то увидел бы, что там написано: «Ответственный за пожарную безопасность — Мвзгришвили Р.А.», в смысле я.

С этими словами Реваз достал из кармана своего халата большую связку ключей с круглой бронзовой печатью-пломбиром вместо брелка.

— Ключ от этих решеток — у меня. Так что, я вас сейчас тихонько выпущу, а вы сразу рвите… Ты, кстати, на машине?

— Не, — мотнул головой Пак и ткнул пальцем в окно. — Я из соседней девятиэтажки пешочком приковылял, вон той, новой, из желто-красного кирпича. А вообще машина есть, разумеется. Даже две.

Сказав это, Юра вдруг поймал себя на мысли, что в условиях надвигающегося «звиздеца всему» его старенький армейский УАЗ будет, пожалуй, транспортом куда более подходящим, нежели ухоженный девятый «Мицубиси Галант», стоящий в гараже его дома в коттеджном поселке на краю Ивантеевского леса.

— Тоже неплохо, — одобрительно хмыкнул Реваз. — Тут всего-то метров сто. По-любому добежите. Только учти, Света — хорошая девушка. Бросишь ее — я тебя и того света достану, матерью клянусь.

Пак лишь молча кивнул в ответ.

— Ну, тогда прощай, — травматолог протянул Паку руку. — И удачи вам.

— И тебе уда… — кореец осекся, поняв, что говорит явно не то и, крепко сжав ладонь Реваза, поправился. — Прощай!

Когда Юра, из последних сил превозмогая боль в груди, чуть ли не на себе волокущий рыдающую девушку, уже подбегал к своему подъезду, откуда-то издалека, со стороны городской больницы, донеслись завывания сразу нескольких милицейских сирен, а потом послышалась частая пистолетная стрельба и несколько коротких автоматных очередей. Похоже, оставшийся в травмпункте врач оказался прав: в больницу отвезли самых «тяжелых» из перевернувшегося на Ярославке автобуса. И теперь, там тоже началось… Хотя, какое к чертовой матери «там». Началось везде. Только пока еще не все это поняли.

г. Пересвет, база подмосковного ОМОН. 20 марта, вторник, почти полночь

Я сидел на своей койке и неторопливо, сосредоточенно чистил разобранный и разложенный на табурете автомат. Вот хотите — верьте, хотите нет — успокаивает меня этот процесс. Одни курят, другие четки в руках крутят, какие-то буддистские монахи, говорят, пупок свой «созерцают», извращенцы косоглазые. А я вот — оружие обихаживаю. Дело вроде не хитрое, но от всякой суеты здорово отвлекающее. А вот чего вокруг хватало — так это суеты. В коридорах и кубриках было не протолкнуться от бойцов и офицеров. Казарма гудела сотнями голосов, словно растревоженный улей. Отряд подняли по сигналу «Сбор» и, вернувшись из Ивантеевки, мы застал на базе не только тех, кто должен был сегодня быть на выходном, но даже отпускников из числа тех, кто был в пределах досягаемости. Кажется, ситуация если и пока не критическая, то уже очень близка к таковой. Я, уже готовившийся к нехилому такому «пистону», вплоть до «неполного служебного соответствия», а то и просто увольнения «по собственному», за рукоприкладство в отношении старшего офицера, вдруг внезапно осознал, что об этом происшествии никто и не вспоминает. Ну, и слава богу, раз оно начальству не нужно, так и я напоминать о происшедшем тем более не буду.