Только для посвященных - Татьяна Коган

– Здравствуйте. – Бизнесмен остановился и перевел дыхание. – Давно вас не было видно. Я уж забеспокоился, что больше вас не увижу.

– С какой стати вы забеспокоились? – вызывающе ответила она. – Мы разве знакомы?

Он окинул дерзкую дамочку оценивающим взглядом и улыбнулся:

– Пока нет. Но надеюсь, мы исправим это недоразумение.

– Нет.

– Что нет? – не понял он.

– Нет значит не исправим, – Лиза развернулась и зашагала прочь.

Не привыкший к подобной наглости бизнесмен смешался и некоторое время стоял на месте. А затем ринулся догонять незнакомку.

Через полгода они расписались. А еще через полгода родилась дочка.

Муж действительно стал для Лизы опорой, которую она так давно желала. Она впервые чувствовала себя под надежной защитой. Сперва это радовало, затем вошло в привычку. А с недавних пор стало тяготить. Да. Сколько себя помнила, Лиза всегда сама принимала решения. Но теперь, будучи женой доминантного альфа-самца, она была вынуждена прислушиваться к его мнению и уступать ему право последнего голоса. Не то чтобы этот факт ее угнетал… Хотя нет, угнетал, и еще как… Она не привыкла находиться в зависимости от кого-либо. Даже если этот кто-то неплохой, в сущности, человек.

От долгого сидения в одной позе мышцы затекли. Лиза вытянула ноги, примостила подушку под поясницу. Луна исчезла за облаками, ночь пошла на убыль. Скоро начнет светать. Наступит новый день. Такой же, как все предыдущие.

Странно сказать, но в ее наполненной событиями и развлечениями жизни были только две истинных радости: дочь и друзья. Лиза любила ребенка истово и самозабвенно. Она разрешала Настеньке все, что угодно, – и та росла девочкой активной и смелой. Жаль, что у папочки были иные взгляды на воспитание детей. Он говорил, что нельзя баловать дочь и потакать любым ее капризам. Лиза спорила, пыталась доказывать, что чем свободнее ребенок, тем целостнее его личность и полнее развитие. Но переубедить мужа было делом крайне сложным.

А друзья… С друзьями она чувствовала себя легко и спокойно. Не нужно следить за речью и притворяться тем, кем не являешься. Кроме того, Макс, Глеб и Джек поддавались ее влиянию. Такие зайчики. Стоит их вдохновить, подтолкнуть незаметно – и они рвутся в бой с саблей наголо. С Глебом в последнее время стало труднее, но это ничего. Так даже интереснее. Агрессивные псы самые преданные. А тем более теперь, после убийства, он вообще никуда не денется.

Лиза покачала головой, как будто ее мог кто-то видеть. За мальчишками всегда приходится подчищать. В грубой работе они хороши, а вот на мелочах сто раз погорели бы. Макс вроде неглупый мужик, а заладил: девчонку не убивать, только выкидыш спровоцировать. Легко сказать.

Глеб с Джеком тоже на нее накинулись: ты звонила в «Скорую», звонила? Да конечно не звонила, не идиотка же! Если бы врачи приехали вовремя, то девку бы спасли. Началось бы расследование. Первым же делом проверили бы Лизу, выяснили, что она никакой не риелтор, посыпались бы вопросы. Если следователь не кретин, то узнал бы вскоре, что Лиза и отец ребенка пострадавшей – давние школьные друзья. Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец. Нельзя было вызывать врачей, никак нельзя.

Она все сделала правильно. Что бы там ни говорили, иногда даже преступление – правильный поступок. Она не виновата, что ее мозг хорошо варит. Другая бы пошла на поводу у эмоций, помогла бы несчастной жертве. И провела бы остаток дней за решеткой вместе с товарищами. Ха-ха. А доченька росла бы без мамы. Вот тебе цена сострадания.

Кто-то называл Лизу расчетливой и черствой особой. Расчетливая – да. А черствой она никогда не была. Часто плакала над сентиментальными фильмами, подавала нищим, животных бездомных нередко пристраивала в хорошие руки… Но при этом никогда не позволяла чувствам возобладать над здравым смыслом. Тут был особый секрет. Когда Лиза понимала, что теряет самоконтроль, приказывала себе отключить эмоции. Это только звучит страшно и неправдоподобно. А на деле все просто, при желании любой справится. В нужный момент Лиза умела убедить себя, что ничего не ощущает, – только мыслит. На определенный срок запирала чувства внутри, обещая себе, что скоро выпустит их наружу и всласть наплачется-настрадается. Здесь вступал в силу второй секрет. Нужно было выждать такое количество времени, чтобы чувства утратили былой накал, а еще лучше – совсем угасли. Вот тогда можно садиться у окошка и вспоминать печальное событие. И о чудо: это событие уже не выглядит столь драматичным. Разум ликует. Трагедии – чудесный стимул для самосовершенствования.

Ту глупую девчонку, залетевшую от Макса, Лизе было и правда жаль. Но она подумает об этом завтра. Или через месяц. Как-нибудь потом, в общем. Сейчас другие заботы.

– Ты рано встала, – раздался заспанный голос. Муж включил на кухне свет, достал из холодильника сок.

– Ты тоже.

– Сегодня переговоры важные.

– Угу, – отозвалась Лиза.

– Приготовишь мне завтрак? – Он рассеянно поцеловал жену и зевнул.

– Давай выкинем эту рухлядь, – она указала на старые настенные часы. Они были отвратительны, к тому же громко тикали. Лиза ненавидела их.

– Не выдумывай. Это раритетная вещь, – он снова зевнул. – Я в ванную.

Лиза проводила его злым взглядом. С каждым днем совместное проживание казалось ей все более невыносимым. Вины мужа в этом не было. Просто Лиза ошиблась в расчетах. Думала, что прекрасно уживется с мужчиной, к которому не испытывает даже элементарной симпатии. Она переоценила свои способности. Раздражение росло и не поддавалось контролю.

Свет электрической лампы ее нервировал. Лиза вскочила с кресла и щелкнула выключателем. За окном серело пасмурное утро. Открыла форточку, вдохнула свежий прохладный воздух. Хотелось оказаться сейчас где-нибудь в лесу, лечь на влажную от росы траву и долго смотреть в рассветное небо. И чтобы мурашки по коже, и озноб, и полная свобода.

– Ну-с, что у нас на завтрак? – муж появился в дверном проеме с полотенцем на голове. «Какая бабская привычка», – подумала Лиза, а вслух сказала:

– Понятия не имею.

– Ох и капризная ты у меня, – улыбнулся он и включил свет. – Ладно, заскочу по дороге куда-нибудь, перекушу.

– Ты не мог бы выключить свет? У меня болит голова!

– Может, тебе прилечь? Ты агрессивная, когда не выспишься.

Лиза хотела ответить что-то резкое, но удержалась. Встала и вышла из кухни.

Сейчас

Ольга Велецкая стояла возле большого, во всю стену, зеркала и внимательно разглядывала свое отражение. Она давно не изучала свое лицо, – собственная внешность не сильно заботила ее. Такое равнодушие свойственно только красивым людям. Велецкая знала, что красива. С юности приковывала восхищенные взгляды мужчин и при желании могла очаровать даже самого строгого ценителя. Другое дело, что она никогда не стремилась окружить себя толпами поклонников. Подобные девичьи забавы были ей скучны и не имели смысла. Подружки не говорили открыто, но про себя называли ее девчонкой со странностями. В их головах не укладывалось, как можно не пользоваться удачной внешностью. Они бы с радостью считали ее глупой, если бы она не была умнее их всех. Да, подругам было отчего беситься. Дружбе, однако, это нисколько не мешало. Ольга умела выслушать и дать мудрый совет и никогда не лезла в лидеры.

Велецкая провела ладонью по щеке. Удивительно, но за семнадцать лет ее лицо почти не изменилось. Такое же гладкое и чистое. Как будто она замерла в возрасте шестнадцати лет и перестала стариться. Приятельницы донимают ее просьбами поделиться номером телефона косметолога и пластического хирурга. Не верят, что такая идеальная кожа – подарок природы, а не результат кропотливой работы специалистов.

Вчера муж объявился дома. Выглядел измученным. Несмотря на усталость, приставал с нежностями и даже инициировал секс, чего давно не случалось. Ольга расстроилась. Она надеялась, что Сергей охладел к ней и, может, даже завел любовницу. К сожалению, очень похоже на то, что муж собирается хранить ей верность и дальше. Нет, она не планировала разводиться и не искала повода для ссоры. Ей искренне хотелось, чтобы любовь мужа утратила былой накал. Тогда бы он перестал быть столь зависимым и беззащитным. Ольгу угнетала мысль, что чье-то счастье находится у нее в руках. Это неправильно. Человек должен быть эмоционально самостоятельным.

Не потому ли ее так взволновала судьба… Кирилла. Этот человек, возникший из ниоткуда, лишенный малейшего представления о самом себе, не имеющий привязанностей, свободный от боли прошлого, всколыхнул в ее душе давно утраченное. Ольга давно не чувствовала себя такой деятельной и полной сил. Иногда она неделями не выходила на улицу, нисколько не тяготясь добровольным уединением, а в последние дни носится, как заведенная, помогая Кириллу. Сегодня возила его в магазин за одеждой. Вернее, вел машину он, а она показывала дорогу. Вернулись домой десять минут назад.