Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

— Они здесь были, будь они прокляты, — ворчит Головко. — А теперь мы их упустили. Кто-то же должен был их заметить, так что теперь придется разбить несколько голов, пока кто-нибудь не начнет говорить.

Сатурналий и Нагасена молча обмениваются взглядами, достаточно красноречивыми, чтобы понять их отношение к высказыванию Головко. Сквозь трещины в плитах капает вода, размеренный стук успокаивает нервы, и Нагасена обходит помещение, словно крадется за добычей. Ноги у него немного согнуты, а голова наклонена набок, как будто охотник прислушивается, не зашуршат ли сухие листья, не треснет ли упавшая ветка.

Нагасена осматривает пролом в стене, потом опускается на пол, наклоняется и ложится, ощущая остатки тепла человеческого тела.

— Проклятье, мы на охоте, а ты решил прилечь! — взрывается Головко. — Они только что были здесь, надо немедленно выяснить, где их теперь искать.

Нагасена игнорирует оклик, и к нему направляются Черные Часовые.

— Ты меня слышишь? — окликает его Головко.

Картоно занимает позицию между ними, и Головко брезгливо морщится.

— Пошел прочь, урод, — бросает он.

— Назови его так еще раз, и я позволю Картоно проучить тебя за грубость.

— Пусть только попробует.

— Улис Картоно — ученик магистра круга Кулексус, — произносит Сатурналий таким тоном, словно обращается к ребенку. — Ты умрешь раньше, чем успеешь поднять свою винтовку, Максим Головко.

Головко сплевывает на пол, но отворачивается, предпочитая ничего не отвечать.

Кустодий опускается на колени рядом с Нагасеной и прослеживает его взгляд.

— Здесь лежал Кай Зулан? — спрашивает он.

— Да, — подтверждает Нагасена.

Сатурналий кивает.

— Я обнаружил у выхода кровь. Кровь смертного, она еще не свернулась.

— Это кровь Зулана, — соглашается Нагасена.

Он просовывает руку под груду обломков пермабетона, неизвестно когда свалившихся сверху. Пальцы осторожно исследуют мелкие камешки и песок, но потом он ощущает холодное прикосновение металла и гладкую поверхность стекла и вытаскивает пару еще влажных оптических имплантатов. С тонких кабелей еще стекает биомасло и слезозаменяющая жидкость.

Нагасена поднимает свою находку, и на лице Сатурналия появляется улыбка.

— Как ты узнал?

— Здесь Ашубха вырвал у Кая глаза, — говорит Нагасена. — Но он левша, и было бы логично искать их с этой стороны.

— Итак, у тебя имеются его глаза. Поможет ли это нам поймать беглецов? — спрашивает Сатурналий.

Нагасена поднимается, отряхивает одежду от пыли.

— Возможно. Это мелочь, по которой ни ты, ни я не сумеем взять след, но, может, сумеет кто-то другой.

— Телепаты?

— Верно, — соглашается Нагасена.

Сатурналий машет рукой Афине Дийос и Хирико, приглашая их войти в полуразрушенное здание. Обе женщины испуганы, и им не нравится ни участие в охоте, ни Город Просителей. Подобное окружение им совершенно незнакомо, и Нагасена не уверен, сумеет ли добиться от них сотрудничества.

Афина Дийос осматривает просевшую крышу, готовую рухнуть в любой момент, а адепт Хирико смотрит прямо перед собой и двигается словно автоматон. Смерть ее коллеги висит на шее женщины свинцовым грузом, но на охоте нет времени для утешений. Нагасена протягивает Хирико вырванные имплантаты, и она невольно морщится.

— Это глаза Кая? — спрашивает Афина Дийос.

— Да, это они, — говорит Нагасена, а Хирико кладет их в руку-манипулятор оракула с такой осторожностью, словно передает пару ядовитых змей.

Астропат подносит аугментические устройства к лицу и напряженно их изучает.

— И что, по-вашему, мы должны с ними делать?

— Я надеялся, что с их помощью вам удастся установить местонахождение Кая Зулана, — говорит Нагасена. — Насколько я понял из вашего личного дела, вы не специализировались в искусстве метрона[207], но обладаете в этом отношении определенными способностями.

— Возможно, когда-то так и было, — говорит Афина. — Но после катастрофы на корабле Фениксийца я не в состоянии видеть вещи в том виде, к какому привыкла. Вам лучше бы вызвать одного из городских метронов.

Нагасена не в состоянии определить, говорит ли она правду или лжет, поскольку шрам исказил черты лица и обычные признаки обмана не проявляются. Он решает, что астропат хитрит.

— Вам придется сделать попытку прочесть информацию на этих имплантатах, иначе последствия будут ужасными.

— Если вы читали мое личное дело, вы должны знать, что мои психологические способности плохо сочетаются с угрозами.

— Я не имел в виду лично вас, — говорит Нагасена. — Я говорил об Империуме.

— Вы преувеличиваете, — отвечает она, но Нагасена видит, что ее защита дала трещину.

Он опускается на колени рядом с ее креслом и кладет ладонь поверх ее руки. Кожа кажется искусственной, поскольку полностью лишена волосков.

— Вы думаете, что мы охотимся за Каем Зуланом? — говорит он. — Это не так. Мы преследуем семерых воинов, чью опасность переоценить невозможно. Эти преступники убили не одну сотню верных солдат Империума. Кая они захватили в плен и намерены доставить к Хорусу Луперкалю. Вы понимаете? Что бы ни было скрыто в голове Кая, будет известно Воителю. Никто из нас не знает точно, что вложила в его разум госпожа Сарашина, но готовы ли вы рискнуть и предоставить эту информацию нашему злейшему врагу?

— Это действительно так?

Нагасена одним плавным движением поднимается и обнажает свой меч. В сумраке развалин его лезвие слабо поблескивает полированной серебристой дугой, а черно-золотая рукоять скрыта под мягкой кожей, оплетенной медной проволокой. Глаза Афины и Хирико расширяются при виде оружия, но Нагасена достал клинок не ради насилия.

— Это Шудзики, — говорит он. — Много лет назад его создал мастер Нагамицу, и его название на древнем наречии давно исчезнувшего народа означает «честность». До того как меч попал мне в руки, я был глупцом и хвастуном, без моральных устоев, но с неуемным темпераментом. А когда мастер Нагамицу подарил мне этот меч, его правдивость стала частью меня, и с тех пор я никогда не лгу. И сейчас я тоже не лгу, госпожа Дийос.

Он видит, что слова достигли цели. Астропат медленно кивает, а потом перекладывает вырванные глаза из манипулятора в другую руку.

— Хирико, — говорит она. — Мне нужна твоя помощь.

— Конечно, — откликается адепт. — Что я должна сделать?

— Приложи пальцы к моим вискам и сосредоточься на том, что ты узнала от Кая. Вспомни все ваши разделенные видения, все произнесенные слова. Абсолютно все.

Хирико кивает и делает то, что было приказано. Она встает позади Афины и обхватывает руками ее голову с обеих сторон. Пальцы Афины смыкаются на аугментических глазах Кая и ловко перекатывают их, как это делают фокусники. Хлопья высохшей крови остаются на ее коже, и Нагасена гадает, поможет ли это определить местонахождение Кая.

— Сколько времени займет этот процесс? — спрашивает Сатурналий.

— Столько, сколько потребуется, — отвечает Афина. — Может, хотите попробовать сами?

Сатурналий не отвечает, и Афина погружается в транс, ее голова опускается на грудь. Дыхание становится глубже, и Нагасена, ощутив неожиданный холод невидимого царства, куда устремилась ее мысль и которое ему абсолютно непонятно, отходит в сторону.

Пока солдаты Головко вышибают двери ближайших домов и забрасывают вопросами немногочисленных обнаруженных обитателей, Нагасена обводит взглядом жалкое убежище и не чувствует ничего, кроме горького сострадания к судьбе побывавших здесь людей, осужденных за измену.

Нагасена прячет в ножны меч, завидев приближающегося Сатурналия. Хотя их объединяет одна цель, в присутствии кустодия все же не обнажают оружие.

— Как мог Пожиратель Мира догадаться, что за ними наблюдают?

Нагасена пожимает плечами.

— Я не знаю, да это и неважно. Это космодесантники, а я начинаю понимать, что мы их недооценивали.