Неспящие - Барбара Морриган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сто раз, говоришь? – ехидно припомнил Тори, перебирая её спутанные кудри.
– Если ты посмеешь сейчас острить, до рассвета не доживёшь, – прошипела Соль, взглянув на него исподлобья. Её взор не был грозным – улыбка упрямо не сходила с широких губ.
– Ты никуда теперь не денешься от моих острот, неспящая. – Он сгрёб её в охапку. – Или, может, придумать тебе новое прозвище? Что-нибудь о твоём богатом опыте… Сто раз… Может, дающая?
За этими словами последовала звучная пощёчина. Расхохотавшись, Тори перехватил её руку и ещё сильнее прижал к себе.
– Ты самый большой идиот на свете, эйра Тори! – пробубнила Соль, зарываясь носом ему в шею.
– И тебе это нравится, – без зазрения совести констатировал он.
Они уснули, когда к горизонту уже подбирались предрассветные лучи. Из грязного пола местами торчали шляпки гвоздей, но Соль спала крепко, как никогда. Её не тревожили ни сны, ни мысли, ни навязчивые образы. Болезненное прошлое будто исчезло, растворившись в космическом эфире, а мрачное будущее… Оно не имело значения. Всё на свете вдруг перестало иметь значение. Неспящая дышала ровно. Она улыбалась во сне.
Глава 45
Солнце на площади
Императорская процессия показалась на горизонте в полдень. Она не отличалась излишней помпезностью: экипажи были дорогими, но не вычурными, а вместо бесчисленных знамён в воздухе реял лишь один небольшой пурпурный флаг, какой с тем же успехом могли бы использовать в своём походе и военные, и даже особенно патриотичные торговцы. Высокое положение делегации выдавало лишь количество её участников: большая её часть была облачена в военные мундиры и как минимум треть из них носила золотые маски. Лагерь расположился неподалёку от Эо: хоть императрице и предложили выделить лучший дом в городе, её сопровождающие отклонили такой вариант. Даже если отбросить соображения безопасности, решение было мудрым: остановившись в «лучшем доме в Эо», можно было заиметь не только незабываемые воспоминания о гостеприимстве местных, но и вшей. У императорских слуг же всё было на мази, и на поляне за западными воротами вскоре выросли восхитительной красоты шатры. В этом была вся Аврора: её не прельщали роскошь и китч, но она умудрялась всё делать со вкусом, в какой бы ситуации ни оказалась. Будь это приём столичных аристократов во дворце или многодневный поход по размытым фавийским дорогам. Конечно, Сиятельная знала, что шила в мешке не утаишь, да и не стремилась к этому. Как только процессия остановилась, в городе сразу же появился гонец, сообщивший, что Сиятельная с радостью навестит Эо, чтобы поприветствовать своих возлюбленных подданных. Предсказуемо, это вызвало такой ажиотаж, что город стал походить на разорённый муравейник, а горожане позабыли о той чинной личине, что так старательно удерживали с самого вчерашнего утра.
Главную площадь, украшенную пошлыми разноцветными флажками из застиранной ткани, стремительно наводняли люди. Кто бы мог подумать, что в маленьком Эо вообще можно насчитать столько жителей! В дни, когда патер надеялся затеять общегородскую уборку улиц или образовательную встречу с должниками-налогоплательщиками, казалось, там жили только старуха с третьей улицы, вечно пьяный машинист в отставке, кичащийся своим значком Общества Железного Колеса, да пара облезлых гусей. Но сейчас эта скромная братия внезапно дополнилась десятками жителей, превратившись в пеструю шумную толпу, нацепившую свои лучшие шляпы и нетерпеливо перешёптывающуюся.
Тори и Соль были среди них. Остановившись в тени у садоводческой лавки, они оперлись на стену и выжидали, время от времени бросая насторожённые взгляды на собравшихся. Тори не раз пытался поинтересоваться, что Соль намеревается делать дальше, но она лишь огрызалась, отмахиваясь, словно он донимал её вопросом о том, что они будут есть на обед. Нежная и чувственная женщина, которую он увидел в ней прошлой ночью, исчезла с рассветом. Почти как в сказке о заколдованной жабе. Утром на её место вернулась привычная заноза с пронзительным взглядом чёрных глаз и целым запасом язвительных фразочек в рукаве. Впрочем, для Тори это было не в новинку: после ночи с ним девушки часто делали вид, что никогда в жизни не видели этого человека. Эта хотя бы помнила его имя и не грозилась вызвать стражей, если он посмеет ещё раз к ней подойти… Однако душевные терзания не задерживались в сердце слишком долго. Что бы ни случилось прошлой ночью, время забрало это в свои объятия, как холодный утренний прилив укрывает камешки на океанском берегу. Возможно, и случилось всё это именно потому, что они оба знали, что ждёт их впереди. Что завтра мир застынет монеткой, вращающейся на ребре, и всё произошедшее в прошлом перестанет иметь значение. Соль пыталась унять нервную дрожь, но в груди бился клубок змей. Их гремучие хвосты скрежетали о рёбра, а ядовитое шипение застилало разум, не оставляя места мыслям. Когда толпа загудела и вдалеке показались долгожданные силуэты, у Соль внутри что-то оборвалось. Она зажмурилась, пытаясь подавить приступ нервной тошноты, а когда открыла глаза – на площади будто стало светлее.
Императорская процессия вошла в город пешком. Ни тебе лошадей, ни железных экипажей, к которым не подойдёшь и на фут… Впереди шагали слепые легионеры. Четверо высоких воинов шли в ногу, вторя движениям друг друга, словно тени. Четверо Сов замыкали строй сзади, а в середине идеальным кольцом выстроились стражи в пурпурных мундирах. Золото играло на погонах и резных пуговицах, а пистоли и короткие мечи на поясах гордо и угрожающе позвякивали.
В самом же центре торжественно выступала Аврора Мортис, Сиятельная, Матерь Четырёх Ветров. Облачённая в струящееся платье из розового шёлка и сатина, мерцающая отблесками жемчуга и самоцветов, увенчанная короной с золотыми крыльями. Высокая, загорелая, темноволосая, с большими карими глазами… Несмотря на нелюбовь императрицы к излишествам, сегодня её лицо укрывал заметный слой вычурного грима. Ярко-алые губы, румяна и глаза, подведённые так темно и глубоко, словно Сиятельная надеялась сойти за неспящую. Соль бросила на неё волчий взгляд из-под полов шляпы. Аврора бесспорно отличалась природной красотой, а её наряд был творением самых искусных мастеров Аструма… Но Сиятельная не вызывала у Соль того волнующего трепета, о котором без умолку твердили все, кому посчастливилось лично встретить императрицу. Поговаривали, что при виде неё сердце замирает, а всё вокруг будто утопает в свете солнца. С её появлением на площади и правда стало светлее, но
