Источник - Александр Беловец

— … на семи дряхлых свитках, готовых вот-вот рассыпаться в прах, умирала старая легенда, — продолжал Вльдрес, глядя на огонёк, пляшущий на кончике промасленного фитиля. — Очень старая… возможно, это самая первая легенда из когда-то записанных. В ней говорилось о том, что в первые минуты жизни нашего мира, когда материк Гельд-Ир не был ещё разделён надвое, а людей в мире и вовсе не водилось, страшное чудовище проникло в Хигион сквозь тонкую ткань бытия. Было ли то чудовище порождением предвечного Хаоса, или его породила иная сила — боюсь, этого нам никогда уже не узнать. Великая Тьма тогда укрыла землю, ибо громадные крылья чудовища заслонили небо. Гигантский чёрный вихрь, рождённый их размахом, пронёсся по зелёным лугам, превращая их в бесплодную пустыню. Разинув бездонную пасть, чудовище пожирало звёзды, дарившие праздник ночи новорождённому миру. Реки вышли из берегов, раскололись горы, великие волны встали в Мировом Океане, грозя затопить всю сушу. То был миг величайшей опасности, пришедшей извне. И это был один-единственный миг согласия между богами-братьями. Презрев свой изначальный спор, Лучезарный Сетт'иллис и Громоподобный Харр'изис вместе вышли на битву с чудовищем. И все силы Хигиона помогали им в этом. Солнце нещадно жгло чудовищу глаза, ветер ломал ему крылья, океан поднимал до небес смертоносные волны, гася огненные стрелы, исторгаемые громадной пастью… То была битва непостижимая для разума человека. Земля стонала, и море кипело от огня… и чудовище, наконец, пало. Изувеченное тело его в последний раз взметнулось к самому солнцу и безжизненное рухнуло на землю. По легенде, на том месте, куда упало поверженное чудовище, прежде стоял город — первый город нашего мира, населённый странными существами, которым нет названия. Кумтар верят, что это были их пращуры, что ж, возможно так оно и было. Город тот возвели боги, память о которых стёрлась из всех скрижалей, оставив нам лишь их имена — Менка, Суолан и Хелна. Откуда они явились и где затерялись — эту тайну людям никогда уже не узнать. Тело чудовища навеки похоронило город, смешав обломки причудливых дворцов с пылью своей смерти. Тело его окаменело, превратившись в Небесный Хребет, а на том месте, куда пала голова зияет теперь своей бездонной чернотой каньон Харат. Саму же голову забрал в свой небесный чертог могучий Харр'изис, дабы там, со стены она вечно напоминала ему о великой победе. И по сию пору кумтар продолжают вести поиски останков своих предков. Они верят — в день, когда будет найден безвестный город, кумтар преобразятся и познают мудрость сгинувших богов…

Вальдрес окончил рассказ, и ещё некоторое время никто так и не решался нарушить наступившую тишину. Наконец один из обозников — старик с ёжиком седых волос, окруживших розовую плешь — встав, со вздохом протянул:

— О-хо-хо, паря… ну и занятную же небылицу ты выдумал. Надо же, сам Великий Хребет — и чудовище… скажешь тоже. А эти твои Менка, Суолан и, как бишь третьего? — Хелна, — подсказал кто-то из сидящих. — Во-во, Хелна… они что же, взаправду? Да любой малец знает, что первыми в наш мир Единый поселил людей, а уж потом всяких там… — сидящие одобрительно загалдели. — Ты ври да не завирайся. Ишь, выучился по-нашему говорить, — старик зло сплюнул под ноги и заковылял к своему месту.

— Дядька Орт прав, — встав, поддержал старика ещё один немолодой мужик. — Нечего всяким дикарям нас поучать. Радуйся, что спать охота, а то бы и вовсе побили. Айда-те братцы на боковую, завтра день длинный предстоит.

Обозники один за другим стали разбредаться по своим местам, а Вальдрес, глядя им вслед с грустью подумал:

«Единый… Знатно же вам прочистили мозги эти «серорясые». Неужели они и за Хребтом успели побывать?.. Хотя нет, не думаю. Кумтар бы их точно сюда не пропустили. Видимо обозный люд нездешний».

С этими мыслями маг растянулся на примятом сене и закрыл глаза с целью урвать хоть толику сна у остатков ночи, но не тут-то было.

— Эй, Вальдрес, — раздался вдруг над ухом звонкий мальчишеский шёпот. Как оказалось, он никуда не ушёл, оставшись сидеть рядом с корзиной, на которой стоял светильник. — Эй, — паренёк осмелел настолько, что принялся тормошить мага за плечо. Ничего не поделаешь, придётся отвечать, иначе он привлечёт внимание затихших обозников и тогда те точно его поколотят. Точнее попытаются, но затевать свару и привлекать к себе внимание магу не хотелось.

— Ну чего тебе ещё? — Вальдрес открыл глаза и зло зыркнул на склонившегося над ним Нуршу.

— Ты обещал рассказать про карликов, помнишь? — мальчик шмыгнул носом и широко улыбнулся.

Глядя на это молодое лицо, ещё не запятнанное мирской грязью, желание ругаться у Вальдреса отпало само собой. Он со вздохом человека обречённого на вечные муки, кряхтя сел, поманил ребёнка пальцем и прошептал:

— Ладно, парень. Но обещай, что после рассказа сразу же уйдёшь.

Нурша в ответ закивал так энергично, что у него клацнули зубы. Вспомнив про свой новый оскал, Вальдрес вовремя сдержал улыбку и проговорил так тихо, что мальчик невольно придвинулся ещё ближе:

— Так и быть расскажу тебе, почему никто из ныне живущих не может пересечь Небесный Хребет без разрешения карликов. Интересно?

— Ещё бы, — паренёк смешно оттопырил нижнюю губу.

— Тогда слушай. По той же легенде, заканчивая обустраивать этот мир, боги-братья решили избавиться заодно и от уродливого шрама, в который превратилось чудовище. Но оказалось, что окаменевшее тело настолько прочно слилось с материком, что удалить его без последствий для молодого мира стало невозможно. И тогда в светлую голову Сетт'иллиса пришла замечательная идея — связать отрезанные друг от друга части материка проходом. Но каково же было удивление братьев, когда они узнали, что под Небесным Хребтом (в те времена ещё так не называемым) поселились низкорослые существа. Тогда Сетт'иллис явился к ним и рассказал о своей затее, но карлики оказались упрямы. Они не захотели, чтобы через их жилище кто-либо проходил без спроса, и богу пришлось пойти на уступки. Три дня и три ночи ломал премудрый Владыка Света голову над поставленной задачей, но всё же нашёл выход. На созданный проход наложил он поистине величайшее заклинание, давшее карликам право распоряжаться тоннелем по своему усмотрению…

— Так-то, парень, — закончил Вальдрес. — А теперь проваливай и дай мне хоть немного поспать.