Никита Хрущев - Жорес Медведев

Продолжая свой доклад, Суслов отметил, что на официальном обеде после одного из заседаний СЭВ Хрущев бросил Т. Живкову фразу, что болгары всегда были иждивенцами. Из тактичности Живков промолчал, проглотив это оскорбление. На обеде присутствовали руководители социалистических государств и коммунистических партий. Это было проявлением великодержавного шовинизма.

Можно лишь пожалеть об излишней тактичности Живкова, которому следовало после подобной реплики демонстративно покинуть зал. Чрезмерная тактичность лишь поощряла несдержанность Хрущева.

На пленуме зашла речь и о некоторых ошибочных решениях Хрущева в области внешней торговли. Так, например, в рамках совместной договоренности Польша построила авиационный завод для производства самолетов «Ан-2», часть поставок предназначалась Советскому Союзу. Но Хрущев отказался от покупки, заявив, что мы можем делать такие самолеты дешевле. Этим мы подвели Польшу и вызвали большое недовольство. На новом заводе в Польше – 15 тысяч рабочих. Мы вызвали недовольство Румынии, заставляя ее вливать свою нефть в нефтепровод «Дружба», в то время как Румыния получала за свою нефть валюту. Мы заказали Финляндии финские домики, для производства которых там построили специальный завод. Но Хрущев отказался их покупать. Когда мы позднее заказали финнам суда, они предупредили, что будут строить их только на старых заводах. По словам Суслова, за 10 лет работы Хрущев не только ни разу не принял министра внешней торговли Патоличева, но даже ни разу ему не позвонил.

Трудно оценить перечисленные решения Хрущева, не зная их мотивов и резонов. По свидетельству А. Аджубея, о поставках из Польши самолетов «Ан-2» на пленуме неожиданно выступил Лесечко, постоянный представитель СССР в СЭВ. Аджубей так передает позднейший рассказ Хрущева об этом:

«В середине пятидесятых годов… мы передали польской стороне технико-экономические данные по самолету сельскохозяйственной авиации “Ан-2”. При этом была оговорена твердая цена на поставки в СССР этой машины. Хрущев помнил цену.

Просматривая данные о закупках самолетов на текущий год, Никита Сергеевич обратил внимание на то, что количество закупаемых самолетов резко уменьшено. Вызвал к себе министра гражданской авиации Логинова. Тот сообщил, что ассигнования министерству не урезаны, но польская сторона повысила цены на самолет. Хрущев поинтересовался, чем это вызвано. Министр ответил, что польские товарищи решили больше платить рабочим своего авиационного завода. Никита Сергеевич соединился по телефону с Лесечко и попросил передать польским товарищам, что договорную цену надо держать, тем более что лицензию мы передали безвозмездно. “У нас, – сказал он, – тоже есть рабочие, о которых правительство должно заботиться так же, как и о крестьянах, а ведь повышение цены на самолет вызовет новые издержки и в нашем сельскохозяйственном производстве…”» [178] .

Странно, что Хрущев и Патоличев никогда не встречались. Во многих зарубежных поездках Хрущева сопровождал заместитель министра внешней торговли, т. е. того же Патоличева. Вопросами внешней торговли занимался один из первых заместителей Хрущева А. И. Микоян, к которому Хрущев относился с полным доверием. Можно предположить, что и сам Патоличев не особенно стремился попасть на прием к Хрущеву, если мог решить все свои проблемы с Микояном.

Из примеров самоуправства Хрущева М. А. Суслов остановился на эпизоде с Тимирязевской академией. Узнав, что в Московской сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева есть ученые, не согласные с его сельскохозяйственными рекомендациями, Хрущев решил выселить академию из Москвы, а ее факультеты распределить по глубинке. При этом он говорил: «Нечего им пахать по асфальту». Академия же около столетия существовала в Москве. Суслов сказал, что члены Президиума ЦК не были согласны с Хрущевым и под разными предлогами оттягивали переселение, создавая различные комиссии. Осуществлялся бюрократический саботаж распоряжения Хрущева. Когда, вернувшись из очередной поездки, Хрущев узнал, что академия все еще в Москве, он распорядился прекратить туда прием студентов. Академия работала сначала без первого курса, потом без второго. Многие видные ученые и преподаватели ее покинули.

Эти обвинения совершенно справедливы. Если перевод министерств сельского хозяйства СССР и РСФСР на базу совхозов «Михайловское» и «Яхрома», расположенных в 100–120 километрах от Москвы, был явно ошибочным мероприятием, то попытка разрушить Тимирязевскую академию могла служить примером нелепого самоуправства и самодурства.

Суслов подверг критике и многие из аспектов сельскохозяйственной политики Хрущева. Хрущев снимал с работы директоров совхозов, которые оставляли в своих хозяйствах чистые пары, не считаясь с их доводами. Он хотел снять и секретаря ЦК КП Казахстана Кунаева, который защищал чистые пары. Хрущев снял с поста министра сельского хозяйства тов. Пысина, не дав никаких разъяснений на этот счет членам Президиума ЦК. В последние годы он развернул ничем не оправданное наступление против приусадебного хозяйства колхозников. Он даже распорядился уменьшать и урезать приусадебные участки, что вызвало раздражение в деревне, так как отрезанные участки обычно ничем не засевались и зарастали бурьяном. Хрущев защищал Лысенко, против которого выступали многие видные ученые. Он предложил Академии наук СССР открыть вакансию для избрания в академики друга Лысенко Н. Нуждина. На заседании Академии наук академик А. Д. Сахаров отвел его кандидатуру. Лысенко выступил в связи с этим с грубой речью и позже доложил обо всем Хрущеву. Хрущев был разгневан и прямо заявил, что если Академия наук будет заниматься политикой, то «мы такую Академию разгоним, нам она не нужна». Об этом стало известно в кругах ученых.

Хрущев не раз упрекал Косыгина за то, что тот поинтересовался положением зернового хозяйства в Казахстане. Это расценивалось как вмешательство в руководство сельским хозяйством, которое Хрущев считал своей монополией. Во многих областях он предлагал ликвидировать колхозы и создавать совхозы, мотивируя это нерентабельностью колхозов. Между тем, заявил Суслов, колхозы более рентабельны, чем совхозы.

Все эти замечания в адрес Хрущева совершенно справедливы, и их можно было бы значительно продолжить. Во многих областях и районах личное хозяйство колхозников и рабочих совхозов деградировало до уровня более низкого, чем в 1953 году.

В своем докладе Суслов дал пояснения по поводу того, как произошло присвоение Насеру и Амеру званий Героя Советского Союза, возложив ответственность за это только на Хрущева. Хрущев, по свидетельству Суслова, был слишком щедр и неразборчив в своих обещаниях другим странам. В Ираке мы помогаем строить железные дороги на 600 километров, тогда как в СССР годовое строительство железных дорог не превышает 600 километров. В Индонезии, где царит нищета, СССР построил огромный стадион. Бельмом на глазу была последняя поездка Хрущева в скандинавские страны. Он отправился туда со всей семьей, с детьми, внуками, их было 12 человек. Сатюков взял с собой дочь. В западной печати писали, что это семейный пикник. Не чем иным, как путешествием со свитой, это назвать нельзя. И все за государственный счет.