Память (Книга вторая) - Владимир Чивилихин

После смерти хана Узбека и его сына-преемника Джанибека, удавленного родным сыном Берднбеком, проханствовавшим всего два года, началась в Золотой Орде невероятная, по выражению летописца, «замятия»-за двадцать лет в ней сменился двадцать один хан. На этой кровавой волне всплыл интриган, авантюрист и пройдоха темник Мамай…

Золотая Орда слабела и распадалась, как распадалась вся некогда великая монгольская империя — освободился Иран, за ним Китай. Наступало время Руси.

Внук Ивана Калиты великий князь московский Дмитрий Иванович блистательно продолжил многотрудное дело деда. У него были сложнейшие отношения с Ордой и Литвой, с князьями тверскими и рязанскими, у него были мудрые советники, в том числе и Сергий Радонежский, у него был Кремль, обнесенный каменной стеной, обширные и постоянно расширяющиеся земли, населенные народом, постепенно осознававшим свое единение и силу. И еще одно было, наверно, самое важное. Вспоминая возвращение Ивана Калнты в 1328 году из Орды, летописец времен Дмитрия констатирует: «бысть оттоле тишине велика по всей Русской земле на сорок лет и пересташа татарове воевати землю Русскую» — имелись в виду Московское и Владимирское княжества, ядро будущей Великороссии. До первого нападения Ольгерда на северо-восточную Русь в 1368 году здесь укрепилась-устоялась хозяйственная и политическая жизнь, развились производительные силы и, как писал В. О. Ключевский, «успели народиться и вырасти целых два поколения, к нервам которых впечатления детства не привили безотчетного ужаса отцов и дедов перед татарином: они и вышли на Куликово поле». У Дмитрия был, наконец, боевой опыт, накапливаемый с одиннадцатилетнего возраста, полководческий талант, осознание историчности момента и объективное совпадение интересов с интересами своего народа. «С народом все можно, без народа ничего нельзя!» — восклицал декабрист Николай Крюков, обладавший, как многие его товарищи, историческим мышлением…

Движение истории уже ничто не могло остановить.

37

В последний раз вернемся к неодетерминистской гипотезе, потому что есть попытка климатическими причинами объяснить крупнейшие международные события XIV века, когда изменились «пути атлантических циклонов, от которых прямо и непосредственно зависит жизнь Великой Степи»… Выделяю курсивом два слова и цитирую далее:

«В конце XIII в. зона максимального увлажнения перемещается с Тянь-Шаня на Верхнюю Волгу, что, в частности, вызывает колоссальный подъем уровня Каспийского моря до абсолютной отметки минус 19 м. В аридной зоне оптимальные климатические условия сменяются пассимальными. Это приводит к кризису кочевого хозяйства в начале XIV века»… И вот вроде бы следствие: «В результате уже к 70-м годам XIV века у монгольских ханов нет сил и средств для противодействия китайцам, которые сбрасывают монгольское иго».

Непонятно, какое отношение могла иметь засуха в Великой Степи и «кризис кочевого хозяйства» к историческому событию в Китае, если еще в 1264 году столица монгольской империи была перенесена из Кара-Корума в Пекин и захватническая династия Юань, начиная с императора Хубилая, уже сто лет — через посредничество продажных китайских чиновников и генералов — паразитировала на труде многомиллионного земледельческого и ремесленного оседлого населения. Больше того — наука пока не располагает никакими данными о катастрофической засухе XIV века в Великой Степи, якобы вызвавшей крах кочевого хозяйства. Зато есть сведения о природных катаклизмах в Китае незадолго до его освобождения! «Китайские летописцы рассказывают, что уже в 1333 г. обнаружились многие ненормальные явления в природе. В том году имели место жары и засухи, вызвавшие голод, затем непрерывно шли дожди, затопившие целые округа и погубившие до полумиллиона людей. В следующем году опять отмечены засухи и повальные болезни, уничтожившие до пяти миллионов человек. Особенного напряжения стихийная жизнь природы на Востоке достигла к 1337 г., когда землетрясения, наводнения, голод, опустошающие налеты саранчи, страшные эпидемии не переставали уничтожать жителей Востока. Те же явления повторились снова с неменьшей силой и в период 1345-1348 гг., и лишь после 1348 г. несколько стихло бушевание стихийных эле ментов» (Чижевский А. Л. Земное эхо солнечных бурь. М., 1976, с. 42-43). Не прекратилось, отметим, а лишь «несколько стихло»…

Но постулат выдвинут, и сама собой напрашивается параллель: если причиной освобождения китайцев из-под монгольского ига была засуха в Великой Степи, то она же вызвала ослабление и Золотой Орды, у которой к 70-м годам XIV века тоже не стало сил и средств для противодействия русским! Но когда климатическими причинами объясняется ослабление Золотой Орды, то логично было бы этими же причинами объяснять и одновременное усиление Руси. «Колоссальный подъем уровня Каспийского моря», если он действительно имел место, мог быть вызван, согласно данным того же автора, только колоссальным переувлажнением Русской равнины, дающей Каспию через обширную водосборную систему Волжского бассейна более четырех пятых годового поступления воды. «В Волго-Окском междуречье заболачиваются леса, зимой выпадают,, обильные снега и часты оттепели, летом постоянно сеет мелкий дождик, несущий неурожаи и болезни» (Гумилев Л. Н. Изменения климата и миграции кочевников. — «Природа», 1972, ь 4, с. 52).

Еще раз, как и относительно Х века, вообразим себе многоснежные мягкие зимы, затяжные весны, долгие половодья, прохладные и дождливые летние месяцы, холодные и дождливые осенние, заболачивание лугов, подтопы пашен, городских деревянных настилов и гатей, недозревание хлебов, крах бортничества. Метеосводок за XiV век у нас нет, и главный источник сведений о природных явлениях тех времен-летописи. Роюсь в них, начиная со второй половины XIV века, и особенно внимательно смотрю записи о годах, предшествовавших Куликовской битве.

Да, пришел на Русь повальный, невиданный-неслыханный мор!

1352 год. Мор в Пскове, Новгороде, Смоленске, Киеве, Чернигове, Суздале. «Во всей земле Рустей смерть люта, и напрасна, и скора; и бысть страх и трепет велий на всех человецех». «В Глухове же тогда ни един человек не остался, все изомроша, сице же и на Белоозере». «Глаголаша же неции яко той мор поиде из-Ындейской страны»… Страшная эпидемия! «Аще бо кто что у кого возьмет, в той же час неисцельио умрет». Что это было-оспа, холера, тиф? Вот и подробное клиническое описание этой болезни, снова нагрянувшей на Русь.

1364 год. «Того же лета мор бысть в Переславли, болезнь же бысть сицева: прежде яко рогатиною ударит за лопатку, или под груди противу сердца, или меж крил, и тако разболевся, начнет кровию харкати, и огонь зажжет и разворит, и потом пот велий пойдет, таже потом дрожь имет, и пролежав день един, или два, а ретко три, кто бы пролежал три дня, и тако умираху; а еще железою боляху, не единако: иному убо на вин, иному же на стогне; иному же под пазухою, иному же под скулою, иному же за лопаткою; и умираху на день человек иногда по седмидесять, а иногда по сту, а иногда с полутораста…»

Это была «черная смерть», чума. Еще в 1351 году она проникла в Россию из Западной Европы через Польшу, позже пошла с юга. Летописец рассказывает о размерах бедствия и его распространении. «Не токмо же в граде Переяславли было сие, но по всем властем и селам и монастырем Переславским. А прежде того был мор в Новегороде в Нижнем, а пришел от низу, от Бездежа, в Новгород в Нижний, а оттуда на Рязань и на Коломну, а оттуда в Переславль, а оттуда в Москву, и тако разыдеся во все грады, и во Тверь, и в Володимер, и в Суздаль, и в Дмитров, и в Можаеск, и на Волок, и во все грады разыдеся мор силен и страшен…» А «на Белеозере тогда ни един жив обретеся».

Эти подробности нам, дорогой читатель, нужны, чтобы яснее представить масштабы эпидемии, поразившей Русь, которая через несколько лет после бедствия вышла на Куликово поле. Напасть по числу жертв не уступала большому вражескому нашествию, только нашествие невидимой чумной палочки было ужаснее — нельзя было ни сразиться с нею, ни убежать от нее; люди мерли, ничего не зная о причинах смерти, способах лечения болезни, о карантинах, прививках и прочем. Летописец не проводит прямой параллели, но заканчивает описание эпидемии знакомыми печально-трагическими словами: «Увы, увы! кто взможет таковую скаэати страшную и умиленную повесть?.. И бысть скорбь велиа по всей земли, опусте земля вся и порасте лесом, и бысть пустыни всюду непроходимыя»…

Старинные описания народного бедствия нам нужны еще и для того, чтобы дополнить подлинную картину русской жизни накануне Куликовской битвы сопутствующими заметками о погоде, климатических явлениях. Нет, никаких сведений о проливных дождях, вымокании урожаев, заболачивании лесов и вообще переувлажнений Русской равнины в XIV веке не существует, и мору всегда сопутствовала… засуха!