Пять поэм - Гянджеви Низами

Возвращение Искендера в Рум

Глава начинается с легенды о закладке Искендером города Булгара на Волге, в том месте, где он оставил обоз и казну, отправляясь в страну Мрака. Выйдя из Булгара и пройдя через страну русов, он на кораблях возвращается со своим войском в Рум. Страна разбогатела от привезенных сокровищ. Искендер — на вершине славы, но если он первый раз пошел в поход лишь с земными целями, то теперь перед ним цели духовные, небесные. Его обширными владениями управляют наместники, сам же он получает божественное веление стать пророком. Ныне Искендер собирается в новое странствие — на сей раз с пророческой миссией. Низами завершает главу пояснением: если собрать рассыпанные по этой книге и скрытые в символах драгоценные мысли, то получится «канон мудрости». Обращает он внимание и на призывы к кравчему в начале каждой главы, которым придает особое значение. В сказки, говорит Низами, я вплел истину, слово должно вести к истине, иначе оно презренно. Он считает, что Фирдоуси иногда был готов отступить от истины, но сам он исправил те места «Шах-наме», которые ему пришлось пересказать. Теперь, если хватит сил, он напишет вторую часть «Искендер-наме».

Восхваление Атабека Нусрет-ад-дина

Книга завершается традиционным восхвалением одного из адресатов поэмы — Нусрет-ад-дина Абу Бекра Бишкина ибн Мухаммеда из династии Ильдигизидов (вступил на престол в 1191 г.). В восхваление включены строки — посвящение поэмы, просьба принять ее благосклонно и наградить ее создателя.

Книга о счастье

Восхваление единства Аллаха

К каждой сокровищнице, созданной разумом, ключ — имя господа, парафразирует здесь Низами первый бейт «Сокровищницы тайн». Господь дарует людям разум, продолжает он, опекает разумных, но и неразумных выручает из беды. Глава напоминает «Восхваление разума» из «Шах-наме» Фирдоуси и наполнена глубоким философским содержанием.

Молитва

Традиционная внутренняя молитва, беседа с богом. В конце главы Низами молит бога помочь ему завершить вторую часть поэмы и повести его прямым путем так, чтобы он заслужил божественное одобрение.

Восхваление последнего Пророка

Обычные традиционные хвалы, содержащие перечисление преимуществ Мухаммеда перед всеми бывшими до него пророками.

Обновление сказаний и поминание друзей

В вечном беге желают всё нового дни,Всё наставника нового ищут они,

Песни прежние слушают чуть ли не с гневом,Благосклонны они только к новым напевам.

Время — кукольник: сдвинув завес пелену,Преподносит народам он куклу одну.

И, глядишь, чародей этой лучшей из куколВсех взирающих души уже убаюкал.

Дни идут, вся истрепана кукла, — и вотИз-за ткани волшебник другую берет.

Время, вечно вращаясь, все новые сказыОдевает в парчу, и в шелка, и в алмазы.

Поглядите! Под пальцами ловкой рукиВсе иные, иные пестреют венки.

Коль каменья одни станут дымкой одеты,То из копи другие берут самоцветы.

Но навеки — мой сказ не напрасно возник —У невесты моей будет розовый лик.

Хоть от книги моей вы не этого ждали,Я иное сказать захотел бы едва ли.

Был в коне моем яростном бурный огонь,Но отныне обуздан мой огненный конь.

Все вам в дар принесу. Принести лишь не в силахОдного: юных дней — миновавших и милых!

Под юнцом — на коне все подковы в огне,Старики — на огонь их кладут при луне.

Если в жарком огне треснет зеркало, брониВ том огне закаляй, позабыв об уроне.

Всем, в созданье былин проводящим года,Помощь ангел дает. Это было всегда.

В дни, которые знал я на этом привале,Сотни сказов раздумье во мне вызывали.

И внимал я певцу, что в ночной тишинеСвиток древних сказаний развертывал мне.

Но благого певца дали времени скрыли.С ним и я замолчал, все оставил я были.

И внимавший сказаньям исчез оттого,Что конец обрело дело жизни его.

Шах Арслан, утомясь, лег на вечное ложе.И рассказы свои мне вести для чего же?

Иль молчанье мое мне поможет пресечьНовый шах и вернет мне бывалую речь?

Сколько бед на пути! Где искать мне защиты?Тело слабнет мое, увядают ланиты.

Мысли бурей встают. Как мне их превозмочь?У дверей почивальни зловещая ночь.

Ночь мрачней, чем печали томительный голос.Мой мучителен путь, путь мой тоньше, чем волос.

Как же в страшную ночь быть на этом пути?Как же в сумраке этом колодезь найти?

Башня стража закрыта завесою черной.Стража давит, как слон, мрак и злой и упорный.

Лишь газели вверху в черной светятся мгле.Только мускуса мгла растеклась по земле.

Мотылек! Нет свечи у него на примете.Да и где мотылек? Позабыл он о свете.

В ночь такую держал я в руке черновик;Ночи был он черней, и над ним я поник.

В море мглы я нырял, лучших жаждал жемчужин,Этот жемчуг — он мой! А вот этот — не нужен!

Ночи треть миновала. И долго теклаЭта ночь, и дышала безмолвная мгла

Задержала судьба все свои повеленья.Петухи замолчали. Ища утоленья,

Кудри ночи поймав, взор вперяя во тьму,Семицветную ткань ткал я в тесном дому,

Из нутра синевы, как во время былоеСам Иса, брал я синее, брал золотое.

Далее Низами говорит об одном из своих покровителей — Имаде из города Хоя (в Азербайджане). Затем он рассказывает, как он трудился над поэмой, жалуется на поэтов, крадущих у него стихи, высказывает мысли о бренности всего земного и т. д.

Восхваление слова и советы царям

Традиционная глава о высоком достоинстве поэтического слова. Низами советует шахам поступать в соответствии с разумом и соблюдать чувство меры, быть справедливыми и милостивыми.

Славословие восхваляемому за восстановление Гянджи

Глава содержит восхваление второго адресата поэмы, правителя Мосула Изз-ад-дина Масуда (очевидно, Масуда II из династии Зенгидов). За ним следуют хвалы первому заказчику поэмы — Нусрет-ад-дину Бишкину Ильдигизиду — за восстановление Гянджи после страшного землетрясения, постигшего город в конце XII века.

Обращение во время целования земли

Традиционное продолжение обращения к Бишкину, содержащее советы и наставления, просьбу внимательно прочесть поэму и благосклонно принять ее и т. д.

Начало повествования

Вернувшись в Рум, Искендер забывает о пирах и веселье, он теперь стремится лишь овладеть мудростью. Он собирает и изучает греческие и иранские книги, велит перевести иранские книги на греческий язык.

На этой основе он составляет книгу — «Мироведение». В почете стали теперь в его царстве лишь мудрецы. Кроме занятий наукой, Искендер иного молится. Правит он справедливо, уничтожив в стране даже следы насилия. Его придворные делятся на шесть разрядов: воины, чародеи, ораторы, мудрецы, старцы-отшельники и пророки. В трудных случаях эти группы должны были помогать одна другой (как, например, ранее отшельник помог воинам взять крепость в Дербенте). Искендер всегда пытался решить любое дело золотом, потом, в случае неудачи, прибегал к военной силе и так далее, вплоть до помощи пророков. Глава кончается притчей, иллюстрирующей мысль о том, что тайны следует строго хранить.

О том, почему Искендера называют «двурогим»

Низами приводит несколько легендарных объяснений появления этого прозвища (ср. прим. к стр. 698). Среди них — известная античная легенда о царе Мидасе — Ослиные Уши, брадобрее и тростинке, выдавшей тайну. Кончается глава мыслью: нет такого тайного, которое не стало бы со временем явным.