Хаидэ - Елена Блонди

В узкую дверь кто-то поскребся, и Хаидэ вздрогнула, улыбаясь с надеждой. Это он! Пришел, истосковался, а она тут думает всякую ерунду.

— Ты не заснула там, степнячка? — Хетис говорил негромко и сладко.

— Чего тебе? — Хаидэ встала перед закрытой дверью.

— Открой, а? Не обижу. Поговорить бы.

Хаидэ нащупала ножны на поясе и откинула засов, раскрывая двери. Хетис, в новом хитоне, что топорщился над волосатыми коленями, быстро оглядел через ее плечо пустую комнату. И тесня, вошел, прикрывая за собой двери. По-хозяйски прошел к столику, водрузил на него пузатый кувшинчик, плеснувший хмельным запахом. Повернулся и всплеснул жирными руками, оглядывая длинное сборчатое платье и легкую накидку, брошенную на плечи.

— Тебя не узнать! Эк нарядилась и стала красотка! Выпьешь со мной, степнячка?

— Не буду, Хетис. Иди спать. Я тоже отдохну.

— А чего б тебе отдыхать. А? Лошадка твоя накормлена, и ты ужин скушала, сидишь одна, скучаешь. Посиди на моих коленях, а я помечтаю, что это достойная горожанка пришла почтить Хетиса своей любовью.

Он захохотал, разваливаясь на табурете и хлопая себя по коленям.

Хаидэ погладила ножны, вытащила узкий нож, показывая лезвие и пряча его обратно.

— Ты решил, что с одеждой я сменила и себя?

— Да подумай сама, сидишь тут! А твой любовничек развлекается в богатом доме. Бросил тебя. Ты вон который день носа никуда не кажешь. Побежала на рынок и мышкой обратно.

— Тебе нет дела до этого.

Хетис пятерней чесал спутанные густые волосы, убирая их с выпуклого лба. Разглядывал княгиню, передвигая по столу светильник, чтоб лучше видеть.

— Не выпьешь, значит.

— Нет.

Он поднялся, укоризненно качая головой.

— Эк он тебя объездил. Ну ладно, я не в обиде, сеструшка. Как говорят, не спросишь у ветра, не узнаешь, куда подует. Но ты имей в виду, ежели тоска замучает, Хетис тут, рядом. Не смотри, что я грубиян, в койке-то я ого-го каков. Я…

— Хетис, иди. Пусть боги вернут тебе разум. Иди уже.

Он обошел ее, сочувственно цокая языком. На пороге остановился и будто только вспомнил, спросил:

— А что ж твой сердешный так быстро ушел, я вообще-то к нему разговор имею. А это так, шутки шутил.

— Ушел? Он не приходил сегодня, Хетис.

Мужчина хлопнул себя по бедрам, выкатывая блестящие глаза в деланном удивлении:

— Не приходил? Да как же? Вот еще солнце садилось, я с ним разговаривал об очень важном деле. И после он, юрк, и побежал в калитку-то, дом оббежал, я ж и подумал. Что он, как всегда, к тебе наладился. Не заходил, значит… Ну то понятно, у него там пир, да Канария. Гости. Важный он человек, вон сколько плащей надарила ему госпожа, видно, есть за что.

Слова выкатывались, перестукиваясь, а маслянистые глаза ползали по хмурому лицу Хаидэ.

— Значит, дела у него. Иди.

— Знамо, дела. Без дела и не пришел бы. Ыхыхы, прости уж степнячка, да, пришел бы конечно, ведь у вас любовь.

Замолчал, ожидая вопросов, но княгиня молчала. И он, снова закрыв двери, шепотом продолжил:

— Горда. Не спросишь. Ну я сам скажу, потому что важно это очень. Сторговал он у меня медленного зелья. Схватил, вроде младенец мамкину грудь. И убег. А я после хватился, пять монет он мне не додал. Ну я сам виноват, померил не так. Но медленное зелье это такая штука, с ним, если поймают, могут и в суд отдать. Оно же вроде отравы. А мне что тогда? Без выгоды жить? Вот я и подумал. Если он у тебя, то пусть отдаст мне должок.

Хаидэ взяла с постели сумку, вынула кошелек. Протянула хозяину монеты.

— Возьми семь. Скажи только — оно ему зачем?

— Блазнишь меня, степнячка. Как я возьму, если не знаю, а? А как теперь обратно отдать, вишь к руке-то приросли!

Он засмеялся, крутя рукой и перебирая между пальцами сверкающие и пропадающие монетки.

— Ладно. Не знаю, но ум-то у меня есть, и тебе скажу, о чем думать. Пир у них, ты знаешь. Высокая госпожа хочет, чтоб демон сразился. Сперва со зверями, а потом!

Хетис мелко захихикал, дергая бедрами и показывая руками неприличные жесты.

— Вот так, вот так. Ййиих… их… их…

— Мне-то что до забав госпожи?

— А то. Одна горошина медленного зелья в питье, и человек ровно младенец — руку вместо рта к уху несет, балаболит незнамо что, падает на гладком месте. Слабый становится и корявый, любой его победит. А у госпожи Канарии в клетках не мыши посажены, а дикие кошки. И огромные змеи!

— Да…

— Ага. Видно, твой сердешный очень не хочет, чтоб демон Иму кого из них победил. А почему — думай сама, красавица. Пока ты тут сидишь, ждешь, и даже винишка не выпьешь со старым Хетисом. А может, выпьешь?

— Нет! — крикнула княгиня, и Хетис вывернулся в коридорчик, отмахиваясь рукой.

— Ухожу. Но ты помни — секрет. Меня не прихватят, я ему мешочек отдал один на один. А вот что там сейчас деется, может уже кровь…

Хаидэ захлопнула дверь и села на табурет, вынула нож, вертя его в руках. Неподвижными глазами смотрела на хвостик пламени, прыгающий над старой медью. А в голове мысли, крутясь, выстраивались и ждали решения. Он обманывал ее. Если Хетис упорно толкует о связи Техути с Канарией, да сегодня любимый приехал тайком и не повидался даже… Если бы не зелье, она вытерпела бы до утра и спросила Техути сама. Ему верить важнее, чем старому похотливцу. Но он взял отраву. Для кого? Пусть это демон Иму, разве годится травить несчастного балаганного циркача, даже если он грызет глотки диким зверям! И сам Техути, разве можно позволить ему такой грязи черпнуть в душу? Он что, не помнит рассказ Аххаты? Плата за сделанное зло никогда не кончается, а лишь увеличивается со временем.

Она сунула нож в ножны и с удивлением посмотрела на сброшенное поверх постели платье и накидку. Топнула ногой в уже туго завязанном сапожке. Пока ее голова вертела мысли, тело уже готово кинуться… куда кинуться?

«Да кто ты такая, чтоб спасать от темноты в сердце?» проскрипел в ушах насмешливый голос. Хаидэ замерла перед дверью, вцепившись в медную ручку. И вдруг пришла в сердце холодная ярость: в одно мгновение голос открыл ей, как сильно она изменилась. Вместо решимости спасти и помочь, стоит, с виноватым испугом перебирая в памяти бесчисленные упреки Техути.

— Я — Хаидэ светлая, дочь Торзы непобедимого и амазонки Энии! Мать Торзы, сына Теренция и внука вождя!

Дверь хлопнула, язычок пламени метнулся и погас, погружая в темноту маленькую комнату с голыми стенами и платьем горожанки, наспех брошенным на постель.

Хетис за углом слушал, как быстро Хаидэ идет по конюшне к стойлу Цапли. И улыбаясь, понес кувшин в свою захламленную спальню.

Чванливый владетель баб получит по заслугам. Ишь, демона захотел извести. А как же гости, что переполнили дом Хетиса? Пока Иму рвет глотки волкам и гиенам, у Хетиса заняты все комнаты, углы и койки. Только успевай продавать винишко да жратву.