Исход (Том 1) - Стивен Кинг

Он откинулся назад, и веки его налились свинцом. Слова Тома исчезли, превратившись в бессвязный поток, напоминающий современную поэзию:

Мама сказала нельзяно я сказал, я сказал имлучше не связываться.

Прошлой ночью, которую он провел в сарае, ему снились кошмары, и теперь на сытый желудок единственное, чего он хотел…

Мой Бог конечно хотел.

Ник заснул. Проснувшись, он ошеломленно удивился (так бывает после крепкого дневного сна), почему он так вспотел. Сев, он все понял. Было четверть пятого; он проспал более двух с половиной часов, и солнце переместилось из-за памятника. Но и это еще не все. Том Каллен в приливе заботливости укрыл его, чтобы Ник не простыл. Двумя покрывалами, а сверху еще и пуховым одеялом. Ник откинул их в сторону, встал и потянулся. Тома нигде не было видно. Ник медленно, направился к площади, раздумывая, что — если вообще что-то — ему делать в отношении Тома… или с ним. Слабоумный приятель уплетал что-то из банки в отдаленном конце площади. Он не испытывал угрызений совести, выбирая еду для себя, потому что, как сказал Том, двери супермаркета не были закрыты.

Ник лениво подумал, как поступил бы Том, если бы двери оказались закрытыми. Он предположил, что, сильно проголодавшись, Том забыл бы о всех правилах и запретах или, по крайней мере, закрыл на это глаза. Но что стало бы с ним, когда продукты закончатся?

Но не это настораживало его в Томе. Это были та патетическая открытость и радость, с которой приветствовал его Том. Возможно, он и умственно отсталый, но не настолько, чтобы не тяготиться одиночеством. Его мать и тетушка умерли. Отец сбежал намного раньше. Его хозяин, мистер Норбатт, и все остальные жители городка Мэй однажды ночью, пока Том спал, отправились в Канзас-Сити, оставив его бродить по Мейн-стрит как призрака-марионетку. И вот он стал заниматься вещами, до которых ему раньше не было никакого дела, — как виски, например. Если он еще раз напьется, то сможет сильно навредить себе. А если упадет и поранится и никого не будет рядом, чтобы помочь ему, то это, возможно, будет означать для него конец.

Но… глухонемой и безумец? Как они смогут помочь друг другу? Один приятель, который не может говорить, и другой, который не может думать. Ну, это не совсем так, Том хоть немного, но умеет думать, но он не умеет читать, и Ник не строил никаких иллюзий по поводу того, что будет, когда он устанет разыгрывать шарады перед Томом Калленом. Не то чтобы Том устал их разгадывать. Вот уж нет.

Ник остановился у входа в парк, засунув руки в карманы. Ну что ж, решил он, я могу провести здесь с ним ночь. Одна ночь ничего не решает. По крайней мере, я могу приготовить ему нормальную пищу.

Немного приободрившись от этой мысли, он направился на розыски Тома.

Ночь Ник провел в парке. Он не знал, где спал Том, однако когда проснулся на следующее утро, немного продрогнув, но все равно чувствуя себя просто отлично, первое, что увидел, перейдя городскую площадь, был Том, сгорбившийся над внушительным автопарком игрушечных машин.

Скорее всего, Том решил, что если нет ничего странного во вторжении в аптеку мистера Нортона, значит, можно вломиться и в другое место. Он сидел на бордюре тротуара спиной к Нику. Около сорока моделей автомобилей были выстроены в ряд вдоль мостовой. Рядом лежала отвертка, с помощью которой он открыл витрину. Здесь были «ягуары», «мерседес-бенцы», «роллс-ройсы», «бентли» с длинным лимонно-желтым капотом, «ламборгини», «форд», четырехдюймовый «понтиак-бонневилль», «корвет», «масерати» и даже, спаси и сохрани нас, Господи, модель «мун» 1933 года. Том зачарованно изучал их, заводил и выводил из гаража, заправлял у игрушечной заправки. Один из подъемников на ремонтной яме работал, как заметил Ник, и время от времени Том приподнимал одну из машин и делал вид, что ремонтирует что-то. Если бы Ник мог слышать, то услышал бы почти в абсолютной тишине, как работает воображение Тома Каллена — губы его вибрировали бр-р-р-р, когда он выводил машину на гудронированное шоссе, чик-чик-чик-динг! когда работал нacoc, ш-ш-ш-ш, когда опускался и поднимался подъемник. А вперемежку с этими звуками он услышал бы разговор между владельцем станции и маленькими человечками в маленьких машинках:

— Заполнить бак, сэр? Обычный? Вот так! Позвольте мне протереть ветровое стекло, мэм. Туалеты? Как раз за углом!

А над всем этим, во всех направлениях, над этой частью Оклахомы склонился Господь, царь небесный.

Ник подумал: «Я не могу бросить его. Я не могу сделать этого». И совершенно неожиданно его охватила такая печаль и горечь, что на мгновение Нику показалось, что он вот-вот разрыдается.

«Они уехали в Канзас-Сити, — подумал он. — Вот что случилось. Все они отправились в Канзас-Сити».

Ник перешел через улицу и похлопал Тома по руке. Том подскочил и оглянулся через плечо. На губах его появилась широкая виноватая улыбка, румянец залил его лицо.

— Я думаю, что это для маленьких мальчиков, а не для взрослых мужчин, — сказал он. — Я знаю это, папа говорил мне.

Ник, улыбаясь, пожал плечами и развел руки в стороны. Том почувствовал облегчение.

— Теперь это мое. Мое, если я захочу. Если ты можешь войти в аптеку и взять там, что захочешь, то и я могу брать, что захочу. Разве не так? Я ведь не обязан возвращать это?

Ник покачал головой.

— Мое, — счастливо произнес Том и снова повернулся к своему автопарку. Ник снова похлопал его по плечу, и Том оглянулся.

— Что?

Ник потянул его за рукав, и Том довольно охотно поднялся. Ник повел его по улице к тому месту, где он оставил велосипед. Он показал на себя. Затем на велосипед. Том кивнул.

— Конечно. Этот велик твой. А машинки мои. Я не заберу твой велосипед, а ты не трогай мое. Вот так.

Ник покачал головой. Он снова показал на себя. На велосипед. Затем на Мейн-стрит. Он помахал рукой: пока. Том напрягся. Ник ждал. С сомнением Том произнес:

— Ты уезжаешь?

Ник кивнул.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал! — взорвался Том. Глаза его, открытые и ясные, посинели, вспыхнув слезами. — Ты мне нравишься! Я не хочу, чтобы ты тоже уезжал в Канзас-Сити!

Ник притянул к себе Тома и обнял его. Показал на себя. На Тома. На велосипед. Прочь из города.

— Я не понимаю, — сказал Том.

Очень спокойно Ник показал все снова. На этот раз он добавил прощальный жест, и в приливе вдохновения поднял руку Тома и тоже прощально помахал ею.

— Хочешь, чтобы я тоже поехал с тобой? — спросил Том. Улыбка недоверчивого счастья осветила его лицо.