Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту - Цицерон Марк Туллий

8. Однако я не стремлюсь на такие обеды, чтобы были большие остатки; то, что будет, пусть будет великолепным и пышным. Помню, ты мне рассказывал об обеде у Фамеи2285; пусть обед будет раньше; прочее — таким же образом. Если же ты настоятельно хочешь вернуть меня к обеду своей матери2286, то я перенесу даже это. Ведь я хочу видеть человека, который осмелился бы предложить мне то, о чем ты пишешь, или даже полип, подобный выкрашенному киноварью Юпитеру2287. Поверь мне, не осмелишься. Перед моим приездом до тебя дойдет молва о моей новой пышности; ее ты и испугаешься. И у тебя нет оснований возлагать какую-либо надежду на закуску2288; всю ее я отменил; ведь я ранее обычно ослаблял свои силы оливами и твоей луканской колбасой.

9. Но что мы говорим об этом? Было бы только дозволено туда к вам приехать; а ты (ведь я хочу рассеять твои опасения) возвратись к старинной соленой рыбе с сыром. Я причиню тебе один расход — тем, что нужно будет натопить баню; прочее — по моему обыкновению; а все, что выше, — я пошутил.

10. Что касается Селициевой усадьбы2289, то ты и тщательно позаботился и остроумнейше написал. Поэтому думаю отказаться от этого дела: соли ведь достаточно, здравого смысла мало.

CCCCLXXI. Публию Волумнию Евтрапелу

[Fam., VII, 33]

Тускульская усадьба или Рим, июль 46 г.

Марк Цицерон шлет привет Волумнию.

1. Оттого, что ты лишен моих упражнений в красноречии2290, ты не несешь никакого ущерба. Что же касается того, что ты завидовал бы Гирцию, если бы не любил его, — нет причины для зависти, разве только то, что ты более завидовал бы его дару слова, нежели тому, что он слушает меня. Ведь я, мой любезнейший Волумний, право, либо ничто, либо даже себе самому не нравлюсь, потеряв тех сподвижников, благодаря которым я был силен под твои рукоплескания, так что, даже если я когда-нибудь сделал что-либо достойное своего имени, я готов вздохнуть от того, что эти

Стрелы в пернатых летят, не в доспехах врага поражают

— как говорит Филоктет у Акция.

Слава оставлена.

2. Тем не менее все будет для меня более веселым, если ты приедешь, хотя ты и приедешь, как сам понимаешь, как бы к стечению важнейших занятий; если я исключу их, как мне хочется, то пожелаю много благ2291 и форуму и курии и буду проводить много времени и с тобой и с нашими общими друзьями. Ведь и твой Кассий и мой Долабелла (или, лучше, и тот и другой мои) увлечены одними и теми же занятиями и прибегают к моему благосклоннейшему слуху. Здесь требуется твое тонкое и изящное суждение и глубокое образование, благодаря которым ты часто заставляешь меня быть более скромным при произнесении речи. Ведь я твердо решил, если только Цезарь это допустит или захочет, отказаться теперь от той роли, в которой я часто заслуживал именно его одобрение2292, и всецело уйти в литературу и вместе с тобой и прочими любителями ее наслаждаться почетнейшим досугом. Ты же, пожалуйста, не опасайся, что я поленюсь прочесть твое письмо, если бы ты случайно, как ты пишешь, прислал мне более длинное; и впредь, пожалуйста, считай, что любое твое длиннейшее письмо будет для меня приятнейшим.

CCCCLXXII. Луцию Папирию Пету, в Неаполь

[Fam., IX, 18]

Тускульская усадьба, приблизительно 23 июля 46 г.

Цицерон шлет привет Луцию Папирию Пету.

1. Когда я находился в тускульской усадьбе, пользуясь досугом, так как послал учеников навстречу их другу2293, чтобы они в возможно большей степени расположили его в мою пользу, я получил твое письмо, преисполненное любезности. Я понял из него, что ты одобряешь мое решение: что подобно тому, как тиран Дионисий2294 после своего изгнания из Сиракуз, говорят, открыл школу в Коринфе, так я, после упразднения судов, утратив царскую власть на форуме, начал как бы держать школу.

2. Что еще нужно? И мне это решение доставляет удовольствие; ведь я достигаю многого: во-первых — что теперь нужнее всего, — ограждаю себя применительно к нынешним обстоятельствам; в каком роде это, не знаю; вижу только, что пока не предпочту ничьих советов этому решению; разве только, пожалуй, лучше было умереть. — «В постели?»2295. — Признаюсь — да, но так не случилось. — «В строю?». — Я не был. Правда, прочие — Помпей, твой Лентул, Сципион, Афраний — погибли мерзко. — «Но Катон прекрасно»2296. — Как раз это2297 будет дозволено, когда захочу; мне бы только постараться, чтобы это не было для меня так необходимо, как было ему, что я и делаю. Итак, это первое.

3. Следует вот что: сам я чувствую себя лучше — во-первых, в отношении здоровья, которое я утратил, прекратив упражнения2298; во-вторых, если у меня и была какая-либо способность к красноречию, то, если бы я не обратился к этим упражнениям, она бы иссякла. Последнее — это то, что ты, быть может, считаешь первым — я истребил больше павлинов2299, чем ты молодых голубей. Ты там получаешь удовольствие от Гатериева2300 законоведения, я здесь — от Гирциева соуса2301. Итак, приезжай, если ты муж, и сразу изучай предисловие, о котором ты спрашиваешь; впрочем, свинья Минерву...2302

4. Но раз ты, как я вижу, не можешь продать свои оцененные участки2303 и наполнить горшок денариями, тебе следует переселиться обратно в Рим. Лучше здесь от несварения, чем там у вас с голоду. Вижу, ты потерял имущество; надеюсь, что твои друзья там тоже. Итак, тебе конец, если не примешь мер. Можешь доехать до Рима на своем муле, который, по твоим словам, у тебя остался, так как мерина ты съел2304. Кресло для тебя будет в школе, как для помощника учителя, — самое близкое, за ним последует подушка2305.