Русское самовластие. Власть и её границы, 1462–1917 гг. - Сергей Михайлович Сергеев

проявления критики монарха особенно важны, поскольку они, как правило, не исходили из чёткой политической или идеологической оптики, присущей образованному классу. Невозможно просто списать дискредитацию образа царя в народной толще на влияние оппозиционной агитации — даже если роль последней и была велика (что доказать довольно сложно), важно, что «простецы» её легко подхватывали и «переваривали» в духе собственного мировосприятия.

Тотальное разочарование в самодержце имело не столько политический, сколько религиозный смысл. И детально проследить, как оно происходило, практически невозможно из-за недостатка источников. Столетиями Царь-Отец был «земным богом» для миллионов своих подданных, подспудная секуляризация народного сознания постепенно подтачивала эту веру, но фигура слабого государя, проигравшего сначала войну с Японией, а потом не слишком успешно воюющего с Германией, видимо, стала сильнейшим катализатором процесса. Последний незадолго до Февраля ярко описал В. А. Маклаков: «…рушится целое вековое миросозерцание, вера народа в Царя, в правду Его власти, в её идею как Божественного установления… Сейчас это уже не мощная историческая сила, а подточенный мышами, внутри высохший, пустой ствол дуба, который держится только силой инерции до первого страшного толчка. В 1905 г. вопрос шел об упразднении самодержавия, но престиж династии всё ещё стоял прочно и довольно высоко. Сейчас рухнуло именно это — престиж, идея, вековое народное миросозерцание, столько же государственное, сколько религиозное». По мнению современных историков, «[в]ся история его [Николая II] царствования может быть представлена как хроника утраты веры в представляемую им форму властного начала»[646].

Богатейший материал для данной темы дают уголовные дела об «оскорблении величества», изученные и проанализированные Б. И. Колоницким. «В известных нам делах по оскорблению членов императорской семьи Николай II предстает прежде всего как „царь-дурак“. „Дурак“ — наиболее часто встречающееся слово в известных нам делах по оскорблению императора в годы войны. Оно употребляется 151 раз (16 % от известного числа оскорблений царя), следующее по „популярности“ слово „кровопийца“ употребляется только 9 раз. Слово „дурак“ используют как некоторые иностранцы и инородцы, считающие „дураками“ „всех русских“, так и русские патриоты разной национальности, с сожалением именующие дураком „нашего царя“. Можно предположить, что слово „дурак“, одно из самых распространённых, простых и универсальных русских ругательств, в первую очередь приходило в голову людям, ругавшим царя под влиянием внезапно полученных известий. Можно было бы предположить, что не все оскорбители царя действительно характеризовали так его умственные способности. Однако показательно, что других членов императорской семьи оскорбляли иначе. Так, великого князя Николая Николаевича именовали „дураком“ довольно редко. Ни один из известных нам оскорбителей Александры Фёдоровны не назвал царицу „дурой“. Наряду со словом „дурак“ при оскорблении императора используются и схожие слова — „губошлёп“, „сумасшедший“»[647].

Николай Александрович в глазах его обличителей из простонародья — слабый царь, не справляющийся со своими прямыми обязанностями, заблаговременно не подготовившийся к войне. Он «предстаёт как плохой, нерачительный и бестолковый „хозяин земли Русской“, в оскорблениях используется постоянно метафора крестьянского хозяйства: если справный мужик загодя готовится к сезонным работам, даже старается предвидеть всякие неожиданности, то император не подумал заранее о подготовке к тяжёлому и неизбежному ратному труду. Он занимался бесполезным, не мужским делом (строил тюрьмы, школы, шкальни, театры, клубы, мосты, церкви), а не наладил производство пушек и снарядов. Он, в отличие от своих предусмотрительных подданных, „не готовил свои сани летом“»[648]. Например, 58-летний крестьянин Харьковской губернии заявил после падения Перемышля: «Министры немцы только водкой торговали, а к войне не готовились. Царь 20 лет процарствовал и за это время напустил полную Россию немцев, которые и управляют нами». 43-летний донской казак высказался ещё более резко: «Нашего ГОСУДАРЯ нужно расстрелять за то, что он не заготовил снарядов. В то время как наши противники готовили снаряды, наш ГОСУДАРЬ гонялся за сусликами».

Подданные Николая II сравнивали его с Вильгельмом II, и совсем не в пользу своего суверена. 39-летняя неграмотная крестьянка сетовала, что у самодержца «нет порядку» и он «не думает своим людям добро»: «Германский царь, когда думает добро своим людям, то построил хорошие орудия, и всего у него хватает, а у наших войск нет ничего: первые полки идут — и у тех плохое и ржавленое оружие. У германского царя построены хорошие крепости, а наш ЦАРЬ крепости понагортал из песку». Один запасной солдат, призванный в армию, сказал, указывая поочерёдно на портреты немецкого и русского монархов: «Вот царь, умная голова, нам нужно на него молиться Богу, а вот этому дураку нужно отсечь голову за то, что он продал Россию».

Нередко императора презрительно называли «бабой», что в крестьянском патриархальном дискурсе для «хозяина» одно из самых тяжких оскорблений. Так, 56-летний крестьянин Пермской губернии заявил в июне 1915 г.: «Наш ГОСУДАРЬ худая баба, не может оправдать Россию, сколько напустил немцев». Другой крестьянин сказал, что «такому царю-бабе служить не хочет». По мнению 44-летнего крестьянина Самарской губернии, «русский ЦАРЬ оказался хуже плохой деревенской бабы: ничего не приготовил, а занимался только тем, что строил мосты да кабаки.

Он баба, даже хуже бабы». О том же говорил и 43-летний крестьянин Тобольской губернии: «У нашего ГОСУДАРЯ управа хуже бабы, чтобы ЕМУ первая пуля в лоб».

Иногда царю инкриминировали немецкое происхождение: «Царь не родной, он из немцев». По Камышинскому уезду Саратовской губернии ходила некая странница, которая объявляла, что Николай II «не есть Государь природный, а отпрыск жидовской крови, узурпировавший будто бы престол у Великого князя Михаила Александровича». Наконец, звучали даже обвинения самодержца в предательстве, в «продаже» армии и страны: «…этот мошенник продал всех наших воинов»; «Россию Николай Александрович… давно уже продал немцам и пропил»; «Государь Император продал Перемышль за тринадцать миллионов рублей, и за это Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич разжаловал царя в рядовые солдаты»; «Государь бросил свой фронт и бежал». 34-летний крестьянин Вятской губернии был приговорён к трёхнедельному аресту за то, что в августе 1915 г. в разговорах с жителями своей деревни утверждал: «У нас Николка сбежал; у нашей державы есть три подземных хода в Германию и один из дворца — быть может, туда уехал на автомобиле. У нашего государя родство с Вильгельмом. Воюют по согласию, чтобы выбить народ из боязни, чтобы не было восстания против правительства и царя…». В старообрядческой среде самодержца сравнивали с Антихристом.

Звучали пораженческие речи: «…уже лучше бы германец нас завоевал — народу лучше было бы, чем с таким ЦАРЁМ»; «За нашим ЦАРЁМ последняя жизнь. Пусть Германия победит — за тем царём будет лучше жить». Шли разговоры о необходимости смены монарха, так, в июле 1915 г. крестьянин Таврической губернии заявил: «Нужно переменить Хозяина России, вот