Торлон. Война разгорается - Кирилл Шатилов

Подхватив со снега корзину с выстиранным бельем, она продолжила свой путь к укромной сушильне под навесом возле дальней стены двора. Краем уха она продолжала слышать разговоры встревоженных обитателей замка, из которых поняла, что неприятность случилась с каким-то важным писарем, что все это явно неспроста и что теперь жизнь бедняги зависит целиком и полностью от умения Мунго.

Мороз сегодня отступил, со стены капало, так что белье безропотно дало себя развесить но веревкам. Подышав на руки, Ильда пошла было обратно, но солнце было таким ласковым и теплым, что она остановилась и подставила под его лучи улыбающееся лицо.

В замке ей правилось все. Постоянная необходимость что-то делать, множество людей, в большинстве своем, правда, хмурых, преобладание мужчин в целом и пожилых женщин в частности, вкусная еда на общей кухне, красивый вид даже с не самых верхних этажей башни на Вайла’тун, винтовые лестницы, запах камня, особенно когда моешь полы водой, взгляды бравых стражей, стороживших некоторые двери или проходивших парами по всем помещениям с регулярным осмотром, — одним словом, ей нравилось то, чего она была лишена в своей предыдущей жизни дочери рыбака и о чем даже не мечтала, когда незадолго до зимы выходила замуж за бойкого посыльного, частенько наведывавшегося к ее отцу за свежим уловом для замковой кухни. Муж из него оказался никудышный, вся его дневная бойкость по ночам пропадала, однако Ильда с самого начала отбросила всякую мысль о том, чтобы вернуться домой. Работа посыльного сплошь состояла из разъездов, так что Ильда порой не видела мужа целыми днями, что давало ей возможность не слишком горевать. Она умела ладить с мужчинами и не ведала огорчений по поводу отсутствия их внимания. При этом в ее гостеприимных объятиях мог побывать и умудренный сединами виггер, и желторотый мальчишка на побегушках, вроде ее последнего дружка, племянника главного повара.

Именно с ним она столкнулась лицом к лицу, когда, погревшись на утреннем солнышке и порядком ослепнув, юркнула обратно в темноту башни.

— Ой, прости, это ты! Я тебя не приметила. Потри, а то шишка будет.

Сартан, почесывая ушибленный лоб, посмотрел на нее, как всегда, оценивающе и с нескрываемым интересом. На правах пострадавшего протянул ладонь к полной груди и не встретил сопротивления. Ильда только глубоко вздохнула, вспоминая их вчерашнюю короткую встречу.

— Ты не заметила, что там на улице произошло? При тебе это было?

— Какого-то писаря кондрашка хватила. Ты об этом?

— Ну да. — Рука Сартана приятно сжималась. — Ты не разобрала, он помер?

— Я в таких вещах ничего не понимаю. Сразу появился лекарь и забрал его.

— Так он сейчас у Мунго?

— Думаю, что да. Сартан, пусти, больно!

— Ты когда сегодня свободна будешь?

— Сегодня — никогда, потому что Арли вот-вот вернется.

— Вот-вот не вернется. Я его к Томлину с письмом отослал.

— К кому?

— Неважно. Он там еще будет сидеть, ответа дожидаться. Так что, если хочешь, мы могли бы продолжить…

Завладеть ею на скорую руку, прямо здесь и сейчас, ему помешали шаги на лестнице. Вниз спускались стражники. Один из них уже был знаком Ильде. Он подмигнул ей и с подозрением покосился на отшатнувшегося к стене Сартана. Ильда одарила обоих многообещающей улыбкой, но постаралась воспользоваться ситуацией и поспешила наверх. Юноша нагнал ее на середине лестницы, ущипнул за ногу. Вероятно, по молодости он полагал, что подобные заигрывания нравятся девушкам. Тем более опытным.

— Перестань! Не сейчас! У меня много дел.

— Ты уверена?

Ей нравилась его настойчивость, но только до известных пределов. Решившись отделаться поцелуем, Ильда подставила губы. Сартан заглянул ей в глаза, потерся о щеку носом, однако целовать не стал.

— Пойдем ко мне.

— У тебя что, своя комната появилась? Ты ведь еще не настоящий писарь.

— Много ты знаешь. — Он лизнул ее в подбородок и прислушался. — Вчера не писарь, сегодня — писарь, а завтра, глядишь, самый главный во всем замке. Понимаешь, чего ты можешь лишиться, если не пойдешь сейчас со мной?

Она была старше его, однако он этого как будто не замечал. Болтал всякие глупости, любил похвалиться и прихвастнуть, но при этом совершенно не улыбался, словно сам верил в сказанное.

— А ты понимаешь, чего можешь лишиться, если Арли узнает? — Она игриво ткнула его между ног кулачком. — О, как ты тверд в своей решимости!

— Настолько, что готов предложить тебе вот это. — Сартан высыпал что-то из мешочка на шее, разжал ладонь и показал девушке два силфура. — Купишь себе что-нибудь потом на рынке.

— С каких это пор мы стали такими богатенькими и щедрыми? — наморщила носик Ильда, прикидывая, много это или мало, то есть стоит ли ей сейчас обидеться или все-таки принять подношение. Взвесив за и против, решила принять. — Ты меня купил, негодник.

Сартан увлек ее куда-то вверх, где ей еще не приходилось да и не дозволялось появляться, и вывел в сумрачную галерею, занавешенную хмурыми коврами и скупо освещаемую через узкие прорези в стенах под самым потолком. Торчавшие из стен факелы ждали, чтобы их подожгли. Вдоль противоположной стены располагались четыре высоченные двери.

— Где мы? Куда ты меня завел? — испуганно зашептала Ильда. — Нас увидят.

— Хозяин этих покоев сейчас сидит глубоко под землей, — ответил Сартан, подводя ее ко второй двери слева, от пола до потолка сплошь украшенной резьбой в виде гоняющихся друг за другом животных. — Если хочешь почувствовать себя владелицей замка, не останавливайся и не задавай глупых вопросов. Если я это делаю, значит, это можно.

И он попытался распахнуть перед ней дверь, однако створка оказалась слишком тяжелой и лишь приоткрылась с предательским скрипом. Ильда опасливо заглянула внутрь. Ее взору предстала огромная зала, пронизанная пыльными лучами дневного света. Лучи были разноцветными, потому что падали сквозь мозаичный витраж в форме распустившегося цветка. Ильда видела его и несколько ему подобных снаружи башни, но никогда до конца не понимала, зачем они нужны, равно как и истинного их размера. Посреди залы стояло несколько широченных кроватей с канделябрами, из которых торчали заранее приготовленные свечи. Очаг был не в центре, как в казарме у виггеров, чтобы равномерно обогревать все помещение, а утоплен в стену и выложен камнем. Рядом возвышалась горка дров.

— Это чья-то спальня, — поежилась девушка.

— Не стой. Заходи. — Сартан подтолкнул ее и юркнул следом. С трудом закрыл за собой дверь. Набросил щеколду. — Теперь нам никто не помешает. Нравится?