Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин

В этом смысле российскость не тождественна русскости, она шире ее, но одновременно с этим и производна от нее. Она не просто результат разных этнокультурных синтезов на евразийских просторах России, но таких, которые осуществлялись на русской этнокультурной основе. Российскость и русскость это сообщающиеся сосуды русско-российской цивилизации, одно живет и усиливает свое бытие за счет бытия другого так и настолько, что чем больше русскости, тем больше российскости и, наоборот, чем больше российскости, тем больше становится русскости. Вот почему нельзя, идентифицируя себя с Россией, не идентифицировать себя и с русскими.

Если быть россиянином - это состояние души, то для того, чтобы стать россиянином, отнюдь не обязательно быть этнически русским, полностью растворить себя в духовном пространстве русскости. Но абсолютно обязательно другое - субъективно весьма интенсивно и адекватно переживать свои особые связи с языком, культурой и историей русской нации, воспринимать ее бытие как необходимое условие своего бытия и бытия своей нации. Всякое отчуждение в пространстве российской цивилизации от русской нации неизбежно завершается отчуждением от России. Только так, через осознание особых отношений своей нации с русской, а русской с Россией можно избежать кризисов российской идентичности, грозящей отчуждением всех и каждого друг от друга, а в итоге и от России - разрушением исторической и национальной России, в которой русская национальная составляющая играет по-особому доминирующую роль во всех процессах не только государство -, но и цивилизационнообразования России.

Эта роль предельно прозрачна в простейшем модельном эксперименте. Если на минуту представить исчезновение из этнокультурного состава России любого этноса или даже целой их группы, потеря будет невосполнимой, но Россия не перестанет быть Россией. Но если исчезнет русский, то в России исчезнет нечто больше того, что дает ей корень самого ее названия, исчезнет душа и тело России, исчезнет сама Россия. Русская нация - это душа и тело российской цивилизации, и именно поэтому она имеет право на то, чтобы стать частью ее названия - русско-российская. Это принципиально никого не унижает и никого не возвеличивает, это не отрицает факта многонациональности российской цивилизации и самоценности ее этнокультурного многообразия, это лишь констатация того, что, в конечном счете, делает Россию Россией, того цивилизационнообразующего субъекта, благодаря которому российская цивилизация воспроизводит себя и как российская, и как цивилизация. Особое место русской составляющей в российской цивилизации хорошо прослеживается при ее сравнении с европейской, не менее многонациональной, чем российская, но в которой нельзя выделить главного цивилизационнообразующего и цивилизационнодоминирующего этнокультурного субъекта. В большинстве случаев они имеют равное значение в становлении и развитии европейской цивилизации.

Так, итальянцы сыграли особую роль в европейском Возрождении, немцы как зачинатели Реформации, французы и англичане в идейно теоретических прорывах Просвещения, испанцы и португальцы в географических открытиях. Каждая новая эпоха культурного, духовного, экономического, политического, социального прорыва в истории, все основные события в европейской истории имели своего этнокультурного лидера и в итоге европейская цивилизация плод приблизительно равновеликих усилий всех основных этносов Европы.

Этого нельзя сказать о становлении и развитии русско-российской цивилизации. В ней четко просматривается асимметричность исторической роли этносов, входящих в ее состав. Нельзя не видеть, что все основные события в истории России по преимуществу определялись формами исторической активности русской нации. Все основные культурные, духовные, экономические, социальные и политические прорывы в истории России оплодотворены пассионарной энергией русского народа. В этой связи не случайно всякий кризис в России и всякое возрождение России были зациклены на русскую национальную составляющую, определялись кризисом или возрожденческими процессами, прежде всего в самом русском народе.

Исключением не стали и события, последовавшие после Августа 1991-го, навязавшие русской нации процессы слома цивилизационной, исторической и национальной идентичности, состояние глубокой исторической депрессии и дезориентации, которые тотчас же стали состоянием и всей России. И это весьма показательно: кризис цивилизационной, исторической и национальной идентичности русской нации становится кризисом цивилизационной, исторической и национальной идентичности всей России. Такое возможно только при одном обязательном условии, если русские в России и для России нечто больше, чем просто нация - а сама Россия.

Из этого следует и другой, для целей и задач возрождения России немаловажный вывод: если вопрос стоит именно о национальном возрождении России, а только так он может быть правильно поставлен в условиях современной России, то оно, не может состояться вне или помимо форм национального возрождения в России русской нации и именно как нации. Всякая попытка подчинить национальное возрождение как национальное связанными с ним, но иными формами бытия в истории станет уже чем-то иным, но не национальным возрождением - не восстановлением подлинной цивилизационной, исторической и национальной идентичности России. Восстановить ее можно только в процессе национального возрождения русской нации, только как часть процессов восстановления цивилизаионной, исторической и национальной идентичности русского народа, его цивилизационно доминирующей роли в России.

Бесспорным и до конца еще не оцененным достоинством евразийского проекта осмысления основ цивилизационной идентичности России было признание цивилизационной самобытности России, поиск евразийских корней этой самобытности и обусловленных ими евразийских основ цивилизационной идентичности России. И не важно, что евразийскими корнями не исчерпывается цивилизационная специфичность России и что не евразийскость составляет ее суть, главное, что она есть эта цивилизационная специфичность, и что она есть проявление особой локально цивилизационной сущности России-цивилизации.

Все это, сама возможность цивилизационной самобытности России, реальность в мировых цивилизационных потоках истории русско-российской цивилизации напрочь отрицается с позиций различного рода евроцентристских концепций цивилизационной идентичности России. В них явным образом преувеличивается то общее, что роднит Россию и Европу в рамках единого христианского цивилизационного универсума, что действительно связывает Россию и Европу исторически, культурно, духовно. Там же, где специфику России не удается игнорировать, она признается за отклонение от исторической нормы, за образец которой берется среднеевропейская норма. Все, что в России есть не Европа, ассоциируется, чуть ли не с исторической аномалией. Но в таком и очевидно крайнем случае аномальным оказывается весь мир, не развивающийся в едином цивилизационном строе вместе с европейской цивилизацией.

Несомненно, при осмыслении сущности цивилизационного феномена России необходимо избежать двух крайностей - "невроза уникальности России" и его прямой противоположности "невроза не уникальности России". Было бы нелепо впадать в крайности абсолютной уникальности России, ее истории, культуры, цивилизации, на этой основе дистанцируя Россию от общих для всего человечества закономерностей исторического, культурного и цивилизационного развития и тем самым затрудняя общение России и русских со всем человечеством, и прежде всего с его европейской частью.

Но не менее ошибочна была бы и другая крайность - вовсе не замечать своеобразия России. Ведь это целый мир исторически накопленных спецификаций, принявших масштаб цивилизационной глубины. Уже только по этой причине всеобщие законы истории начинают действовать на евразийских российских просторах несколько иначе, чем в других историко-географических регионах, в частности, специфически преломляясь в силу особенностей русско-российской цивилизации, самого ведущего субъекта этой цивилизации русской нации, его культуры и духовности, самого способа их объективации в истории. И если "невроз уникальности" ставит только лишние препятствия между Россией и всем остальным миром, то его прямая противоположность, "невроз неуникальности", страдает другой крайностью - создает препятствия между Россией и русскими, между самими русскими, раскалывая единую нацию на национальную и вненациональную Россию, постоянно провоцируя кризис национальной и цивилизационной идентичности.

Выход из этого положения - преодоление всех неврозов, срединный путь, путь подлинной культуры отношения к основам своей идентичности и ко всему миру. Пришло время России наконец-таки стать Россией, абсолютно открыться всему миру, но не за счет слома основ своей подлинной идентичности, а за счет сохранения и развития себя как России. Не надо навязывать России и русским то, чем они никогда стать не смогут - НЕ-Россией и НЕ-русскими.