Весь Дэн Браун в одном томе - Дэн Браун

class="p1">— Нет. Я этого не допустил, обещав свое молчание в обмен на встречу с вами.

— Неужели вы намерены шантажировать церковь россказнями, в которые скорее всего никто не поверит? — с каким-то странным смешком сказал камерарий.

— Я никого не собираюсь шантажировать. Я всего лишь хочу услышать правду из ваших уст. Леонардо Ветра был моим другом.

Камерарий, не отвечая на эти слова, повернулся лицом к камину.

— Что же, в таком случае скажу я, — продолжал Колер. — Примерно месяц назад Леонардо Ветра вступил с вами в контакт и попросил срочной аудиенции у папы. Вы организовали эту встречу, поскольку понтифик всегда восхищался научными успехами Леонардо. Кроме того, Ветра сказал вам, что возникла чрезвычайная ситуация и дело не терпит отлагательства.

Камерарий молча смотрел в огонь.

— Леонардо тайно прибыл в Ватикан. Моего друга очень огорчало то, что он тем самым нарушал данное дочери слово, но иного выбора у него не было. Последнее открытие породило в душе Леонардо серьезный конфликт, и он очень нуждался в духовном руководстве. Во время конфиденциальной встречи он сообщил папе и вам, что совершил открытие, которое может иметь самые серьезные религиозные последствия. Он доказал физическую возможность акта Творения. Опыты Ветра показали, что с помощью мощного источника энергии — который мой друг именовал Богом — можно воспроизвести момент Творения.

Ответом директору было молчание.

— Папа был потрясен, — продолжал Колер. — Он хотел, чтобы Леонардо публично сообщил о своем достижении. Его святейшество полагал, что это открытие сможет проложить мост через пропасть между наукой и религией. А об этом папа мечтал всю свою жизнь. Но затем Леонардо рассказал вам о другой стороне эксперимента. О том, что вынудило его обратиться за духовным наставлением. Дело в том, что в результате акта Творения все создавалось парами (так утверждает ваша Библия), причем парами противоположностей. Как свет и тьма, например. Ветра обнаружил, что это справедливо и в отношении его эксперимента. Создав вещество, он одновременно создал и его противоположность — антивещество. Это его беспокоило. Стоит ли мне продолжать?

Камерарий вместо ответа наклонился к огню и пошевелил кочергой уголья.

— Через некоторое время вы посетили ЦЕРН, чтобы лично ознакомиться с работой Леонардо. В дневниках доктора Ветра есть упоминание о том, что вы были в его лабораторий.

Камерарий посмотрел на Колера, который сказал:

— Поездка папы неизбежно привлекла бы внимание прессы, поэтому он направил в Женеву вас. Леонардо тайно провел вас по своей лаборатории. Он показал вам аннигиляцию. Модель Большого взрыва. Или, если хотите, энергию Творения. Более того, Леонардо Ветра провел вас в хранилище опасных материалов, где вы увидели большой образец антивещества. Образец, который был призван доказать, что антиматерию можно производить в значительных количествах. Вы выразили Леонардо свое восхищение и, вернувшись в Ватикан, доложили папе обо всем, что видели.

— И что же, простите, вас так гложет? — со вздохом спросил камерарий. — Неужели то, что, уважая волю Леонардо Ветра, я этим вечером делал вид, что мне ничего не известно об антивеществе?

— Нет! Меня гложет то, что вы организовали его убийство, хотя он практически доказал существование вашего Бога!

Камерарий смотрел на Колера, и на его лице нельзя было увидеть никаких эмоций.

А потрескивание горящих поленьев было единственным звуком, нарушавшим тишину кабинета.

Неожиданно камера задрожала, и на экране возникла рука Колера. Было видно, что директор лихорадочно пытается извлечь из-под кресла какой-то предмет. Через несколько секунд в его руке появился пистолет. Картинка получилась очень выразительной: смотревшая сзади камера показывала во всю длину руку с зажатым в ней оружием. Ствол пистолета был направлен прямо в грудь камерария.

— Признавайтесь в своих грехах, святой отец. Признавайтесь немедленно!

— Вы понимаете, что живым вам отсюда не выбраться? — испуганно произнес камерарий.

— Смерть явится долгожданным избавлением от страданий, которые я благодаря вашей религии вынужден терпеть с раннего детства. — Колер держал пистолет уже обеими руками. — Я даю вам возможность выбора. Признание в преступлениях или немедленная смерть!

Камерарий покосился на дверь.

— Рошер стоит снаружи, — сказал Колер. — Он тоже готов вас убить.

— Капитан дал торжественную клятву защищать цер…

— Он впустил меня сюда. С оружием. Ваша ложь ему отвратительна. У вас еще есть выбор. Признайтесь в преступлениях. Я хочу услышать это признание из ваших уст.

Камерарий явно не знал, как поступить.

Пистолет в руках Колера чуть приподнялся.

— Неужели вы все еще сомневаетесь в том, что я вас пристрелю? — спросил директор ЦЕРНа.

— Что бы я вам ни сказал, — ответил камерарий, — вы не тот человек, который способен понять мои слова.

— А вы все же попытайтесь.

Камерарий несколько секунд стоял неподвижно, его силуэт был четко виден на фоне огня. Когда он заговорил, его голос зазвучал с таким достоинством, словно речь шла не об убийстве, а об акте великого альтруизма.

— С самого начала времен, — начал камерарий, — церковь вела сражение с врагами Бога. Иногда ее оружием было слово, а иногда — меч. И мы всегда побеждали в этой борьбе.

Клирик говорил без тени сомнения, с полной убежденностью в правоте своих слов.

— Но все демоны прошлого были демонами зла, и они вызывали всеобщий страх и отвращение… Бороться с ними нам было сравнительно легко. Но сатана хитер и умен. С течением времени его дьявольская личина обрела иную форму… форму чистого разума. Эта внешне прозрачная форма тем не менее коварна и опасна. Она, как и демоны прошлого, лишена души. — В голосе камерария неожиданно вспыхнул гнев, и он продолжил чуть ли не с маниакальным напором: — Подскажите мне, мистер Колер, каким образом церковь может выступить с осуждением того, что придает нашему уму способность логически мыслить? Как можем мы открыто осуждать то, что является фундаментом нашего общества? Стоит нам возвысить голос, чтобы выступить с предупреждением, как вы поднимаете крик, называя нас невеждами и параноиками. Вы возвещаете всему миру, что обскуранты пытаются положить конец прогрессу. И зло, которое вы сеете, постоянно разрастается. Это зло, завернувшееся в мантию самодовольного интеллектуализма, разрастается, как раковая опухоль. Зло обожествляет себя, являя миру все новые и новые чудеса. Чудеса техники и технологии. И вы делаете это постоянно, внушая всем, что вы есть подлинное Добро. Наука, говорите вы, пришла к вам, дабы избавить вас от болезней, голода и страдании! Преклоняйтесь перед наукой — новым божеством, божеством всемогущим и всемилостивейшим! Не обращайте внимания на порождаемые ею смертоносное оружие и хаос! Забудьте о своем хрупком одиночестве и о все новых и новых угрозах! Наука всегда с вами! — Камерарий сделал несколько шагов вперед к направленному на него