Рыцарь в зеленых доспехах - Николай Малунов

ведь может быть логично! Коммуникации абы как не строят… Орлов поморщился. Нет, ну, не все… Он видел настоящее безумие, которое ЖКХ-шные и дорожные работники творят, но тут вроде как все монументально, продуманно, а, значит, что теплотрасса вполне может привести к станции метро. Тем же сантехникам ведь от нее удобнее выходить, чем вот так, посреди дорожного полотна по люкам лазать… Хотя, вспомнив, в какой стране он находится, Леший на такое везение не рассчитывал.

Кот пришел минуты через три. Тихо, не шумя, он подкрался к отверстию, на половину прикрытым люком, сунул в него морду. Радостно мрякнул, увидев лицо хозяина. Леший как раз успел закончить с установкой рюкзака на лямки и вернул систему быстросброса на место.

- Идем, давай, - шикнул он усатому, который, уловив не очень приятные запахи недовольно чихнул. – Тут безопаснее…

Кот потрогал лапой арматурину, поерзал задницей, попытался другой лапой. Не вышло. Пришлось подниматься за другом. Котяра неохотно занял привычное место на плечах, но радостно боднул друга в затылок. Заодно Алексей и крышку люка полностью закрыл. Мало ли…

Подсвечивая фонарем, спустился, натянул рюкзак, взял автомат в руки и неспешно, перешагивая через тела мертвецов, двинулся по коридору.

***

Идти пришлось неожиданно далеко. Он уже даже подумывал вернуться назад, но любознательность заставляла идти вперед. Когда Леший думал, что сможет выбраться через следующий люк, он не просчитывал вариант, при котором следующий люк может оказаться придавленным сверху брошенным автомобилем. Так и оказалось. Три предыдущих, и вот, уже четвертый выход оказались заблокированными, а до пятого он не дошел… Точнее дошел, но не сразу.

Плеск воды, словно в луже ворочается что-то тяжелое, он расслышал загодя, где-то посредине промежутка между люками. Сбавив ход и убавив яркость подствольного фонаря, Орлов перешел на крадущийся шаг.

Мертвяка он обнаружил метров через двадцать-тридцать. Оживший мертвец был необычным. Мужчина. Одежда камуфлированная. Рядом, прямо в луже армейский вещмешок. Ноги связаны, левая рука той же веревкой притянута к трубе. Мертвец, заслышав шаги, попытался встать, но не смог. Подняв лицо, позволил Алексею еще одну особенность на себе разглядеть. Кляп. Тряпка, завязанная на лице, не дающая мертвецу сжать зубы, от того он и урчал, а, скорее, глухо стонал.

- Что за хрен? – насторожился снайпер, пригибаясь и всматриваясь в темноту.

Он послал в коллектор яркую вспышку, затем вторую. Вроде никого. Никто на яркий источник света не среагировал, не закричал, не дернулся и не стал палить.

- Как это тебя угораздило, бедолага? Ну-ка, Нордя… - Леший осветил неожиданную находку и постучал ладонью по трубе, призывая кота освободить нагретое на плечах место.

Кот неохотно слез, заскреб когтями по железу, чуть не свалившись в лужу. Снайпер присел. Осмотрел тело. Свежее, следов разложения не видно, причины смерти тоже. Руки, и ноги, насколько можно осмотреть, никто не кусал. Несчастный случай? Тогда почему он связан? Пытали? Вполне возможно! На груди справа рубашка разорвана, в крови. Присмотревшись, Орлов смог опознать выходной канал пулевого ранения. Именно выходной. Не опасаясь, что мертвец его укусит, так как рот надежно стянут грязной тряпицей, Алексей чуть повернул его тело, довольно кивнул своим мыслям, задумался. Ранение чуть ниже лопатки. Точно пулевое, не дробь, или холодняк.

- Странно… Кто ж тебя так…

Развязав мешок, не спуская луча фонаря с прохода, Орлов мельком осмотрел пожитки неизвестного. Несколько банок тушенки, тряпки и… пачка подгузников с пеленками. А вот это еще страннее! Оружия нет. Вещи не тронуты… Алексей опустил руку в воду, поводил ей рядом с трупом. Пальцы наткнулись на что-то круглое. Труба. Точнее обрезок с загнутой частью. В крови. На теле мертвеца других ран или гематом не видно, значит, труба принадлежала погибшему.

- Эт ты себя сам, что ли так? – продолжал рассуждать вслух Леший. – Похоже… Понимал, что не дойдешь и решил себя привязать. Но зачем?! И откуда ты шел?

Осветив трубы и стены рядом, снайпер отыскал несколько кровавых отпечатков. Судя по ним, неизвестный шел в том же направлении, что и Алексей. Тот люк, под фурой… Наверное, это он его и открыл, а закрыть или сил не хватило, или времени. В него стреляли и ранили. В рюкзаке одна из консервных банок прострелена дважды. Одна из пуль прошла навылет и угодила в него. Но зачем было себя привязывать?

- Мря, - позвал кот, уставившись куда-то в темноту.

Он, словно суслик, встал на задние лапы и для надежности, опершись правой передней, смотрел, вытянув морду, куда-то вперед и вверх. Луч фонаря скользнул по потолку. Там, под самым сводом, в таком же зазоре, где недавно и сам Алексей прятался, метрах в десяти от них, на трубах стояла какая-то коробка.

- Вижу, не шуми…

Леший встал, обошел дернувшегося за добычей мужчину, подошел к коробке. Деревянный ящик. С виду тяжелый, самопальный. Сделан из мебельных дверей шкафа. Внимательно, не притрагиваясь, осмотрев ящик, насколько это было возможно, Леший аккуратно снял его, поставил на трубы перед собой. Развязав веревку, стягивающую стенки и верхнюю крышку, он открыл его и негромко, но прочувствованно выматерился. Из всего потока фразы более-менее цензурным было это «Твою мать» и «как же мне это все…».

В ящике, укутанный в разные тряпки, лежал младенец. На лице простенькая кислородная маска, рядом с тельцем – небольшой синий баллон кислорода, бутылочка с водой, пустая, для кормления, и, перемотанная розовой женской резинкой для волос, пачка сухого молока. Аккуратно коснувшись ребенка, Алексей едва-едва смог нащупать пульс. Младенец был еще жив. Жив, но очень слаб. Сколько он тут пролежал? День? Два? Три? Четыре, или, даже, всю неделю с самого дня заражения? Вот зачем мужчина замотал себе рот и себя привязал, чтобы не дай боги не уронить драгоценный груз, или не привлечь внимание мертвецов!

Аккуратно, словно взведенную бомбу, Алексей вынул младенца из коробки, снял с него кислородную маску, поднес ее к своему лицу. Баллон был пуст, по крайней мере, он не ощутил ни какого движения воздуха.

- Что ж тебя так!?

Леший снял рюкзак, вынул и размотал тонкое флисовое одеяло. Замотав кулек с ребенком, он отстегнул от груди клапан рюкзака, позволив тому остаться лишь на одном креплении, и прижал младенца к себе. Уткнувшись носом в его шею, Орлов принялся дышать, стараясь согреть озябшее тельце. От ребенка несло кислятиной.

- Да ты еще и обделался! - покачал