Новая царица гарема - Георг Борн

Сирра пробовала поднять ее, обращаясь к ней с ласковыми словами, называя ее самыми нежными именами, все было тщетно: старая Ганифа ничего больше не слышала. Вопли Сирры, сидевшей на корточках возле мертвой, надрывали душу.

Вдруг в воротах послышался шум…

Что там такое случилось? Голоса и шаги приближались. Утренние лучи все более и более разгоняли мрак ночи, и вскоре можно было заметить, что это были пять или шесть жандармов, приближавшихся с громкими криками.

Сирра поднялась с места.

– Вот она! Вот она! – воскликнули они. – Здесь у платанов лежит убитая.

– А вот и чудовище, убившее ее.

– Схватите убийцу! Она не может еще расстаться со своей жертвой, – кричали кавасы, окружив Сирру и мертвую Ганифу.

В первую минуту Сирра не понимала в чем дело, но наконец, придя в себя, она хотела все объяснить, но напрасно, кавасы не обращали никакого внимания на ее слова. Они схватили несчастную как убийцу Ганифы, которая не могла опровергнуть этого обвинения, и потащили вместе с трупом в ближайшую караульню, где бросили Сирру в камеру.

XXIV. Арест Зора

– Это добром не кончится, – сказал Гассан в мрачном раздумье, когда Зора уведомил его и Сади о результате своей встречи с Магомет-беем.

– Иначе и быть не могло, этого плута нельзя было оставить без наказания, а так как он не хотел принять честного вызова, то и получил должное возмездие за свои поступки, – отвечал Зора-бей.

– Я поступил бы так же, – согласился с ним Сади.

– Все это хорошо, но во всех случаях надо действовать сообразно обстоятельствам, – заметил Гассан. – Вмешательство мушира Рашида, этого приспешника Мансура, способного на все, делает в моих глазах это приключение еще опаснее.

– Мне ничего более не остается делать, как завтра же утром отправиться в башню сераскира и обстоятельно донести обо всем, – сказал Зора.

– Я боюсь, что донесение это с другой стороны уже сделано, и завтра утром ты опоздаешь со своим.

– Конечно, это было бы досадно, – заметил Сади. – Этот Магомет был, как вы помните, правой рукой Мансура-эфенди и Гамида-кади.

– А они не оставят без отмщения смерть своего приверженца и любимца, я готов поручиться за это, – продолжал Гассан. – В настоящую минуту они уже знают о случившемся, а потому мне хотелось бы немедленно принять меры.

– Мне кажется, ты принимаешь дело серьезнее, чем оно есть, – сказал Зора. – Спор, перешедший в поединок, в котором одна сторона тяжело ранена, – вот и все.

– Между прочим, этого достаточно для того, чтобы подвергнуть тебя смертельной опасности, несмотря на все твои заслуги, – возразил Гассан. – Я постараюсь отвратить худшее и, по крайней мере, у султана предупредить других.

– Сделай это, друг мой, а сам я рано утром явлюсь с надлежащим докладом, тогда относительно остального мы можем быть спокойны.

Три друга вернулись в город и между тем, как Зора и Сади отправились на свою общую квартиру, Гассан немедленно поехал в Беглербег. Чего он опасался, то уже случилось. Весть о приключении под окнами дворца была уже доставлена Мансуром-эфенди и муширом Гамидом во дворец и дошла до султана, который был ею сильно раздражен. Гассан тотчас же понял опасность, но он не постигал всей ее глубины. Шейх-уль-ислам был уже в кабинете султана. По просьбе Мансура ненавистный ему Гассан должен был на время аудиенции оставить кабинет. Это обстоятельство неприятно подействовало на султана, так как отсутствие Гассана не нравилось ему, хотя он и уступил желанию Мансура-эфенди.

Шейх-уль-ислам с важным видом вошел в кабинет и преклонился перед султаном.

– Что ты имеешь мне донести, великий муфтий? – спросил Абдул-Азис.

– Я пришел вымолить у вашего величества наказание на голову недостойного, – отвечал Мансур-эфенди, едва сдерживая свое бешенство, – на голову офицера из армии вашего величества, который небывалым образом злоупотребил оказанным ему доверием и милостью. Не по опрометчивости, не в минуту раздражения совершен этот поступок, он совершен с умыслом и обдуманно.

– О каком поступке ты говоришь?

– Не знаю, донесено ли уже вашему величеству, что сегодня вечером совершено убийство начальника капиджей Магомет-бея.

– Убийство? Я слышал о поединке, – сказал султан. – Это другого рода дело.

– Поединком назвать это нельзя, так как Магомет-бей не принял вызова. Это было убийство, а не дуэль. Зора-бей поджидал начальника капиджей, подкараулил его и затем, несмотря на отказ его принять вызов, обнажил против него оружие.

Лицо султана омрачилось.

– Конечно, это не поединок, – сказал он, – хотя и тот был бы также достоин наказания. Я желаю, чтобы мои офицеры жили в согласии.

– Зора-бей во мраке ночи подкараулил начальника капиджей у ворот дворца и в своей безмерной дерзости, даже не приняв во внимание места, заколол Магомет-бея под окнами дворца вашего величества.

– Заколол? Убил?

– Магомет-бея более нет в живых.

– Это неслыханно! И еще под окнами сераля.

– Это-то и увеличивает тяжесть моего обвинения.

Султан позвонил. Вошел дежурный адъютант.

– Позови Гассан-бея, – приказал султан.

Когда Гассан явился на зов, шейх-уль-ислам искоса глядел на него, не изменяя своего положения.

– Гассан-бей, отправляйся немедленно с двумя офицерами к Зора-бею и арестуй его, – приказал султан, подходя к письменному столу и подписывая приказ об аресте. – Зора-бей совершил тяжкое преступление. Я знаю, что он твой друг, но надеюсь, обязанности по отношению к султану стоят у тебя выше дружбы. Делай, что тебе приказано, и отведи офицера в тюрьму сераля, и там пусть он ждет следствия и приговора.

Шейх-уль-ислам с удовольствием выслушал этот приказ. Он добился новой победы и готовился прибавить своему делу и приверженцам новое могущество и значение. Искоса поглядывал он на Гассана, но тот ничем не выдал своего волнения. Он поклонился и вышел из кабинета.

Что, если Гассан вместо того, чтобы арестовать товарища, поможет его бегству? Мысль эта на минуту встревожила Мансура, но он тотчас же успокоился, сказав себе, что тогда он имел бы двух ненавистных людей в своих руках и мог бы окончательно устранить их.

Султан был раздражен приключением и обещал шейх-уль-исламу строжайше наказать виновного.

Что касается Гассана, то он нисколько не был огорчен, что именно ему досталось поручение арестовать Зора, напротив, он был доволен этим обстоятельством: он мог устранить угрожавшую Зора опасность – забыться и в минуту раздражения поступить вопреки повелению султана в случае, если бы оно было передано ему другим, и наконец, он мог избежать огласки. Он даже не взял с собой двух офицеров, но с приказом об аресте в кармане один отправился на квартиру Зора.