Рассмешить богов - Оксана Панкеева

Да какая, к демонам, разница, сегодня или через год? Ради того и живем, чтобы в один прекрасный день умереть…

Плохо быть нервным. Хороший специалист любой профессии должен уметь владеть собой. Особенно если он берется за опасную работу.

Такая мысль посетила Григория Петровича Соколова во время беседы с Главным, когда в кабинет ворвался без приглашения пилот спасательной службы Вовка Ежов и прямо с порога, не потрудившись даже выяснить, кто у начальника сидит, истерически выкрикнул:

– Мы Максову миску нашли! Он не утонул, упал на какой-то остров, совсем недалеко от побережья!

Дядя Гриша отвлекся от выяснения, куда пропал Жорик, и сделал вид, что его здесь нет. Главный, медленно багровея, приподнялся из кресла и угрожающе поинтересовался, нашли ли доблестные спасатели самого Макса, или они только миску его искали? Понимает ли горе-специалист разницу между аппаратом посаженным и разбитым? А также между пилотом живым, мертвым и раненым? И не желает ли объяснить точнее?

– Не могу я точнее! – в отчаянии затряс руками Вовка. – Миска разбита, весь передок всмятку, а пилота не видно с воздуха! А сесть мы не рискнули! Там неподалеку живой дракон на пляже дрыхнет!

– Замечательно, – прошипел Главный, опускаясь в кресло. – Значит, будем сидеть и надеяться, что этот дракон спит, вкусно отобедав нашим региональным координатором? А потом окажется, что все было наоборот? Ты понимаешь, идиот, чем это все может для нас кончиться, если кто-то найдет Макса живым? Или если Макс хотя бы догадается, кто его прикончил? Дракона они испугались! Тихонько надо было садиться, чтобы не разбудить! Если Макс не выбежал вам навстречу, значит, он либо мертв, либо без сознания! Немедленно вернуться и разобраться! Вам еще руководство требуется?

Бледный до зелени пилот скрылся за дверью, а Главный вернулся все к тому же больному вопросу:

– Куда пропал региональный координатор Бранкевич?

– Не знаю, – пожал плечами дядя Гриша, не торопясь делиться своими подозрениями. – Я у Мануэля был, дверь заперта, код изменен, – значит, Жорик туда наведался. Есть у меня подозрение, что этот придурок на радостях опечатал дверь не с той стороны, из-за чего ему пришлось отправляться через общую городскую кабину. И где-то в городе он мог попасть в неприятности. Или просто забрел к кому-то из деловых партнеров.

На самом деле мудрый дядя Гриша был почти уверен, что хладный труп регионального координатора Бранкевича с перерезанным горлом лежит в лаборатории Мануэля за опечатанной дверью, в то время как сам хозяин, тщательно помыв руки, улепетывает в неизвестном направлении. Жорик в некоторых вещах умней чем следует, а в некоторых – полный дурак. Если он только взял неверный тон в разговоре со старым алхимиком, если дал понять мистралийцу, что тот должен безропотно подчиняться, и прямым текстом изложил альтернативу…

Даже крыса, загнанная в угол, сопротивляется с удвоенной силой и может наброситься на обалдевшую от такой дерзости кошку. А загнанный в угол мистралиец, виртуозно владеющий двумя ножами, пусть даже он старый язвенник… М-да, перерезанным горлом Жорик мог отделаться в самом лучшем случае. В худшем – его придется хоронить в закрытом гробу.

Но об этих своих догадках полевой агент Соколов помалкивал, ибо закономерно предполагал, что транспортировка расчлененного регионального координатора на базу достанется в случае чего лично ему. А оно ему надо на старости лет – мешки с мясом таскать?

Заверив заботливое начальство, что в поисках пропавшего Жорика не может помочь ничем, дядя Гриша предложил возложить сию миссию на кого-нибудь подходящего по возрасту и внешности для роли очередного «племянника» мистралийского алхимика. Чтобы зашел в больницу и навестил «дядюшку», да заодно расспросил, куда девался его посетитель. Вон, к примеру, Тенгиза можно послать, все равно его эвакуировали.

– Да он тоже пропал, – недовольно поморщился Главный. – И Пьетро почему-то не объявляется…

– За этого можно уже не беспокоиться, он теперь практически бессмертный, – отмахнулся агент Соколов, – А вот за парня побеспокоиться стоит. Он пропал до эвакуации или после?

– Он вообще не прибыл.

– Значит, до. А не мог он проигнорировать приказ и остаться на свой страх и риск? Вдруг ему захотелось поближе на историческое сражение посмотреть, среди этих ученых иногда такие энтузиасты попадаются… Но если он там, то мы его вообще теперь никак не достанем. А вот насчет Макса и Жорика я попробую поразведать другим способом. У кого-нибудь есть ключи от их комнат?

– А что тебе там надо?

– Расчески.

Судя по тому, с каким недоумением воспринял Главный столь элементарную просьбу, высокие чины родного агентства вообще не проходили теорию магии.

– Господин наместник! Господин наместник, очнитесь! Беда, господин!

Харган открыл глаза, и в них тут же ударило безжалостное мистралийское солнце. Оно висело в самой середине небесного свода, радужно переливаясь и продолжая целеустремленно выжигать последние жухлые травинки. В отличие от людей, демон мог смотреть на солнце без вреда для зрения, но как раз сейчас созерцание ослепительно сияющего шара резко усиливало пульсирующую боль в голове. А отчего, собственно?… Дракон… одноглазая королева… дура с корзинкой… ах нет, Кастель Агвилас…

– Что со мной?

– Хвала всевышнему, вы живы! – вскричал незнакомый человек в лекарской шапочке. А невидимый при таком ярком солнце дух иронично добавил:

– И у вас во лбу до сих пор торчит пуля. Снайпер не дурак, именно вас высматривал. А уже потом, как вы упали и к вам все бросились, прикончил еще троих. Назначьте кого-нибудь командовать, а то минометчики из-за отсутствия руководства так растерялись, что даже огонь прекратили.

Харган ощупал голову и действительно обнаружил над левой бровью застрявшую в гребне пулю. В глаз целился, сволочь. На палец бы ниже – и здравствуй, досрочное Перерождение…

Даже если в голову, но не в гребень… Или если бы стреляли с более близкого расстояния… Что за день такой – третий раз за последние шесть часов божьему посланнику достается по голове! Сначала сверзился со стены, потом дракон нечаянно хвостом задел, теперь еще снайпер этот… Чтоб ему, гаду, вот так же по башке дали, чтоб она у него вот так же болела, да всю жизнь и каждый день… Не особо изощренное проклятие, но с больной головой разве придумаешь что-то стоящее… Да и вряд ли оно сбудется, сомнительно, чтобы из этой крепости кто-то вышел живым. Но так или иначе, если начал, надо закончить… Какое б ему условие поставить?… Если только… если… а, чтоб тебя… если только не женишься на той дуре с корзинкой, ну хоть так… Условие, правда, слишком легко выполнимое, но зато ничем не лучше проклятия. Может, пристрелите друг дружку в первую же брачную ночь, снайперы хреновы…