Сквозь Пекло - Елена Асеева

Джюли вновь замолчал, Святозар лежащий на подушках и сотрясаемый от озноба, почувствовал, как заболели сразу все его раны, как застонала внутри душа, точно это его приговорили сейчас, к вечному заточению в Пекле и тяжело вздохнув, спросил:

— И ты, Люччетавий — Джюлли, оказался здесь, неся это страшное наказание… наказание которое не возможно исполнить…

— Да, — еле слышно вымолвил Джюли. — Дасуни привели меня к этой темнице, Пан дал мне палку и указал этот валун… И все… все… все эти долгие века я старался пробить в камне дыру, но безуспешно… а теперь, теперь… благодаря твоей помощи… погляди, погляди, какая глубокая дыра, — и Джюли вздрогнул всем телом так, что заколыхались и руки, и ноги, и короткие волосы.

— А эти души, которые идут вереницей, они тоже несут наказание, — спросил Святозар с жалостью глядя на вздрогнувшего Джюли. — Зачем они несут эту жидкость и куда?

— Они несут воду из жидко-стоячего озера к гостиному двору Чернобога, каждый из них должен принести столько воды, сколько отмерено Радогостом, по свершенным душой грехам…,- начал было Джюли.

Но Святозар приподнявшись с покрывала сел, удивленно глянул на душу и переспросил:

— Гостинный двор? Джюли, ты, сказал гостиный двор?

— Да, около пиршественного зала и сада Чернобога, — и Джюли на миг оторвавшись от валуна, махнул лазурной палкой в сторону двигающейся вперед вереницы душ. — Строится гостиный двор, туда-то и несут души воду из жидко-стоячего озера.

Святозар услышал ответ Джюли и громко засмеялся, его смех наполнил темницу, и, вырвавшись из нее полетел, точно птица вглубь пекельного царства. Души шедшие в веренице испуганно шарахнулись в сторону, на мгновение разрушив строй, но тут же подравнялись и двинулись дальше, а Джюли не менее испуганно зашептал:

— Тише, тише… Разве можно смеяться в Пекле, тебя услышит Чернобог и придет сюда… он все… все слышит и видит…

Наследник закрыл рот рукой, подавляя смех и ощущая, как тело его до этого сотрясаемое ознобом, внезапно согрелось, да так, что на лбу проступил пот. Святозар убрал руку ото рта, вытер лоб, и, улегшись на покрывалах, положив подушку под голову, поинтересовался:

— Ну, ладно, пиршественный зал… я еще могу понять. Могу понять зачем Чернобогу пиршественный зал… Может он там устраивает пиры для Пана и дасуней, и подчует там их, водой из озера кипучей злобы и слюней… Но зачем ему гостиный двор? Двор, где должны встречать гостей… Каких он гостей тут будет встречать, да и вообще, кто захочет прийти в гости в Пекло… Какие люди? Какие Боги?

— Ну, — дюже тихо проронил Джюли, и боязливо пригнув к валуну голову, оглянулся. — Может кто-то и придет к нему в гости…

— Кто-то… кто? — переспросил Святозар, и опять засмеялся, правда, при этом предусмотрительно закрыв рот рукой.

Джюли протяжно выдохнул, и, кивнув головой камню, немного громче ответил:

— Ему Чернобогу видней…Видней, кого он там, как гостя встретит. — Джюли смолк, наверно, что-то обдумывая, а отвлекшись от своих мыслей, продолжил, — наказанные души носят к гостиному двору воду, и при помощи ее дасуни возводят стены.

— А, так вот почему, дворцы около выхода из Пекла вздрагивали, точно живые, — заинтересованно протянул наследник и перестал смеяться. — Они возведены из этой воды… ого…го. Но как же они тогда стоят и не растекаются?

— Черная магия, очень… очень сильна, — заметил Джюли. — Те дворцы около выхода из Пекла принадлежат Пану и воеводе Вию. Насколько я знаю, круглый — дворец Пана, а башенный-колпачный — дворец воеводы Вия. А вода эта, впитывает в себя боль и страдание черных душ, что несут ее, а вместе с черной магией, стены становятся весьма крепкими и мощными, хотя и кажется со стороны, что они колышатся.

Святозар вспомнил безобразные дворцы, и почему-то порадовался тому, что у воеводы, и дверь, и решетки на окнах деревянные, а не как у Пана выкованные из железа двери, а на окнах вместо стекол бурая материя пренеприятная на вид.

— Джюли, — окликнул душу наследник, немного погодя. — А откуда ты, знаешь, что стены те крепкие и мощные? Ты же все время стоишь возле этого камня?

— Нет… я стою здесь не все время, иногда меня, дасуни заставляют работать во дворцах… Правда, об этом никто не должен знать, ни Чернобог, ни Пан, ни воевода… особенно воевода…,- тихо ответил Джюли и с еще большим усердие застучал палкой по камню. Он некоторое время хранил молчание, а затем шепнул, — дасуни идут… еду тебе несут…

Глава тридцать восьмая

Услышав про идущих к нему дасуней, наследник приподнялся и сел, опершись спиной о стену. Мгновение же спустя перед решеткой появились дасуни. Их было трое, тот который шел первым на большом прямоугольном блюде нес еду, укрытую черным длинным утиральником. Когда он подошел к решетке, и, остановившись, глянул на Джюли, то тут же замер, уставившись на руки души и крепко сжимаемую лазурную палку. Этот дасунь был с черными, густыми беспорядочно торчащими в разные стороны волосами, без бороды и усов. Кроваво-красные, злые глаза, узкий, вдавленный лоб, и густые, черные брови, нависающие над очами, впалые, точно втянутые в рот, щеки, а вместо носа две глубокие дыры. У дасуня был выставлен вперед и слегка перекошен подбородок, отчего рот его изогнулся дугой, а слева, и вообще губы не смыкались. Дасунь молча, взирал на Джюли, и внезапно, что-то громко зашипел двум другим служкам, которые с таким же злобным любопытством рассматривали руки и палку Джюли. Лишь только дасунь с блюдом зашипел, как те двое служек подскочили к Джюли и резко дернули его на себя, да принялись разглядывать фиолетовые руки и лазурную палку, которую он крепко сжимал в ладонях, боясь, что ее сейчас отберут. Один из дасуней протянул палец и дотронулся до палки, но тут же порывчато отдернул, гулко зашипел и принялся дуть на него. Они грубо толкнули Джюли к валуну, глянули на дасуня с блюдом. Тот вновь, что-то прошипел, да так яростно, что во все стороны изо рта его полетели слюни, и тогда служки принялись маленьким, черным, загнутым, словно крюк ключом, открывать решетку. Святозар сидел и смотрел, как дасуни тяжело скрипя, приоткрыли решетку, а тот, что с блюдом вошел вовнутрь, поставил его на покрывало возле входа. Дасунь неторопливо поднял с блюдо утиральник, и, собрав полный рот бурых слюней, злобно глянув на наследника, плюнул прямо на еду и громко зашипев, засмеялся. Но не успел он развернуться и выйти из темницы, как Святозар, несмотря на боль во всем теле и ноге вскочил с подушки. Он стремительно шагнул к выходу, оперся на здоровую ногу, а больной размахнулся и со всей силы пнул блюдо с едой, при этом громко закричав: