Квестер - Андрей Владиславович Немиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно сильно страдал Пихто. Дед непременно хотел, чтобы его Коленька ушёл от своей стервожены Люськи. Наслушавшись рассказов Дока и Тестера о посещениях друзей и недругов, о возможности влияния на людей, Пихто уверился в том, что сможет «устроить» сыну новую жизнь. Спрашивал: как это сделать, что нашептать при посещении… Его отговаривали, ему твердили, что делать этого нельзя, что последствия будут непредсказуемыми, что внучка всё равно останется при матери, и что его Коленька будет клясть себя до скончания жизни… Пихто и верил, и не верил. То поддавался уговорам и советам, то метался в сомнениях, то порывался сделать всё по-своему. Наконец, поняв, что едва не разрушил жизнь любимого сына и внучки, Дед Пихто впал в какое-то сложное состояние, весьма близкое к земному помешательству. И тогда они поняли, что пора.
Всё, конечно, произошло и так, и не совсем так, как они себе это представляли: процесс оказался и гениальней, и проще самых проницательных предсказаний. Уже превращаясь в водяной пар, они постепенно начали терять своё человеческое сознание, сформированное миллионы лет назад страхами и инстинктивными желаниями древних людей. Они становились чище и просветлённее, они переставали быть личностями, но наполнялись мощной энергией, постепенно становясь единым целым. Ощущения и чувства не исчезли — они просто становились совсем другими, более широкими и сильными, но вот Земля…, она стала уменьшаться…
Когда взрослый человек после долгого отсутствия возвращается в дом, где он родился и вырос, ему всё вокруг кажется маленьким: и комната, и забор, и горка во дворе, и лес… Комната, в каждом углу которой в детстве было своё королевство, теперь с трудом вмещает два чемодана, забор, перелезть через который в детстве считалось высшим достижением, теперь еле-еле достаёт до груди, гора, с которой зимой стремглав неслись детские санки, теперь — просто невысокий бугорок на дворе, а лес… — да как же можно было заблудиться в этой жалкой полоске невысоких деревьев?
Мы растём и наш изначальный мир становится меньше, он ужимается, уступая место новым знаниям и новым мирам. И чем шире становится наше сознание, тем меньше места в нем занимает изначальный мир, тем меньше становится он сам. Так происходило и сейчас: огромная планета, населённая миллиардами миллиардов существ, покрытая бескрайними океанами и лесами, обширными пустынями и лугами и увенчанная огромными горами, стремительно уменьшалась в их сознании, постепенно становясь лишь одной из десятков, затем сотен и, наконец, тысяч таких же… маленьких и хрупких планеток, разбросанных по Вселенной.
Тестер и Эрик, Док и Кейт, Хась и Браун — их «детство» закончилось, все они стремительно росли, в них входило огромное новое знание и Земля, их изначальный мир, ужимаясь, становилась всё меньше и меньше…
Молекулы водяного пара, из которых они состояли теперь, поднимались всё выше, сливались в облака, перемешивались, теряли связи между собой, и им порой уже трудно было различить, где Кейт Вульф, а где Дед Пихто, где Мак-Нейми, а где Фред Ласки, где Эмма Вульф, а где её муж Шелдон… Но они так и не сказали ещё друг другу последнего «прощай», а ветер уже подхватывал их, смешивал и нёс над Землёй. Им казалось, что уже всё кончилось, и они испытывали бесконечное сожаление: ведь всё произошло так неожиданно, и так скоротечно…
Но в этот же миг все одновременно поняли, что если они испытывают жалость, если грустят, то ещё осталось в них что-то человеческое! И вот разбросанные ветром облака слились, наконец, в огромную фиолетовую тучу, полную энергии, силы и информации…, и здесь, на очень короткий момент, на миг, краем окончательно исчезающего человеческого сознания они увидели вдруг и себя, и своих товарищей, превращающихся в миллиарды крохотных капелек воды, повисающих в пустоте и готовых вот-вот хлынуть на Землю освежающим дождём. И именно здесь они снова собрались вместе — словно обнялись в последний раз перед вечной разлукой — и именно сейчас смогли шепнуть, наконец, друг другу то самое печальное слово: «Прощай!».
— Прощай, Эрик!
— Прощайте, мистер Браун!
— Прощай, Кейт!
— Всего доброго, мама!
— Прощай, Эмма!
— Целую тебя, дорогой!
— Прощай, Док!
— Не скучай, дружище!
— Покедова, деда!
— Всего тебе, паря, ага!
— Прощай, Хась!
— Бывай здоров!
— Ну, прощай, Тестер!
— Давай, старик, не забывай!
Лишь на мгновенье они в последний раз увидели лица друг друга, словно отражённые в огромном зеркале из бесчисленного множества дрожащих водяных капель, а затем всё человеческое навсегда оставило их. Их энергия окончательно освободилась от сковывающего её сознания, символом абсолютной свободы сверкнула — от небес до земли — огромная яркая молния, раздался гром и сотнями миллиардов свежих чистых капель они понеслись вниз, навстречу Земле…
Эпилог
«Ты меня пойми, Андрей, я ведь не предлагаю систему переустройства мира. Я такой системы не знаю, да и не верю, что она существует. Слишком много всяких систем было испробовано, а всё осталось, в общем, по-прежнему… Я предлагаю только цель существования…»
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий «Град обречённый»
1
— Третий день уже льёт! Как будто в небе трубу прорвало! — с досадой сказала Надя и с явным недовольством посмотрела через окно на серый от дождя город. Внизу ездили мокрые машины, а люди прыгали через ручьи и переходили на цыпочках огромные лужи. — Все выходные насмарку!
— И не говори! — буркнул в ответ Тестер, раскуривая трубку. — Остекленеть можно!
Действительно, сильный дождь, начавшийся рано утром в пятницу, не прекращаясь ни на минуту, шёл уже третий день. В квартире было достаточно тепло, но это становилось понятным, только если посмотреть на термометр: льющаяся за окном вода, всепроникающая сырость и отсутствие солнца, закрытого мерзкими сизыми тучами, начисто изгнали из дома ощущение тепла и комфорта.
Всем четверым его обитателям — Тестеру, его жене, сыну и коту было зябко и уныло. Илюшка, забравшись с ногами на диван, читал какую-то книжку, кот Бакс спал тут же, свернувшись калачиком и спрятав нос под лапой, Надя возилась на кухне, сам же Тестер, потягивая коньячок (для сугреву) и трубочку (для удовольствия), находился на своём обычном месте — у компьютера.
В дверь позвонили.
— Кого это принесло, господи! — недовольно спросила из кухни Надя.
— Да Андрей это, — ответил Тестер. — Мы договорились сегодня его смартфон перепрошить. — Он потянулся, разминая затёкшие мышцы, и сырой холод тут же проник в него, заставив вздрогнуть. — Ух! Бр-р-р! Я, честно говоря, надеялся, что он не придёт из-за дождя!
— Да ла-адно! — голос Надюхи стал мягче. — Илюш, дверь открой!
— Ща-а! — протянул сын
