Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

От удара меч раскололся на три части, осколки пронеслись в воздухе, звякнули об стену, а один застрял в столешнице. Магистр качнулся, оступился, чуть не повалившись набок, но устоял. Рука его коснулась места, куда ударил клинок капитана. На блестящем металле не осталось даже царапины.

- Вот же дхар! - вымолвил он, и воздушная волна подхватила симаринца.

Подняла в воздух и швырнула об стену, превратив почетного рыцаря Ордена в безвольную тряпичную куклу. Он шмякнулся о камни и немедленно сполз на пол. Сегодня Тараилу досталось.

Цверг отметил это равнодушно, но в следующий миг швырнул в Магистра одно из своих знаменитых проклятий, сложив скороговорку из цвергского наречия и всеобщего языка. Против него даже всех сил Горгонадца было недостаточно. По крайней мере, по первости.

Сталь наруча потемнела, покрылась ржавыми потеками, драгоценные камни, вделанные в шляпки заклепок потускнели, некоторые упали и покатились по полу. И, видимо, Магистру было больно: он обхватил пальцами пораженное предплечье и с ненавистью — первой не показной эмоцией — посмотрел на Шмиттельварденгроу.

Рой черных кинжалов, образованных из праха и Тьмы, рассыпался перед чернокнижником невесомой пылью. Красивые холодные глаза обещали смерть, по возможности, медленную и страшную.

Интересно, как победить волшебника, который старше самого Королевства и могущественнее любого ныне живущего мага? Только если устроить какую-нибудь подлянку, только — вот беда — Горгонадец и сам был мастером подлянок. Нет, решил Шмиттельварденгроу, достаточно будет обычного цвергского смертного проклятья.

Но не успел гном произнести и слова, как произошло нечто, чего не мог предсказать даже Повелитель Тьмы. Нечто, выходящее за пределы его идеально разыгранной пьесы.

Лопнула свинцовая рама, посыпалось на пол дорогое стекло из песчаных пустынь Ливарэля и что-то маленькое и юркое влетело внутрь комнаты и в один миг оседлало Горгонадца. А самое главное, что спустя мгновение Шмиттельварденгроу узнал нового гостя.

14.

- Мать твою, Джеремия! Во имя всех демонов Бездны, что ты здесь делаешь?

Если Глазастик и услышал, то не подал даже виду. Больше того занимало, как удержаться на шее бешено приплясывающего Горгонадца и не попасться под появившиеся в воздухе над головой Магистра тонкие черные нити. Одна из них все же коснулась кожи гоблина и оставила после себя длинную кровоточащую полосу, но и этого он не заметил. В руке Джеремии появился кинжал, слишком большой для узкой гоблиничьей ладони.

Он нанес быстрый режущий удар, целясь в горло чернокнижника. Наверное, это бы сработало, но только тот успел поднять руку, заблокировать удар, и острие кинжала оставила на нижней челюсти короткий порез. Проступили бусины крови, красной, как у самого обычного человека.

Наверное, именно это и разозлило Магистра так, что нити Тьмы у него над головой сплелись в бешено вращающийся вихрь, в воздухе остро запахло грозой.

Чернокнижник сорвал со своей головы гоблина, как прицепившуюся к волосам колючку. Встряхнул хорошенько и скептически скривился: длинноухий выглядел не слишком героически. Рванье и грязь, зеленая кожа выцвела и побледнела, а длинные уши обвисли, как у грустного пса. Он попытался отмахнуться от хватки Горгонадца, но тот легко отбил тонкую гоблиничью руку. Кинжал покатился по полу.

- Букашка, - хмыкнул Магистр. - Храбрая букашка.

Он без замаха ударил Джеремию. Кулак пробил грудную клетку, брызнула кровь, обильно оросив полированную сталь. Гоблин судорожно дернулся и затих, вот только шевеленье его тела не прекратилось.

Ребра раскрылись, как огромная пасть и что-то напоминавшее длинную членистую руку с пальцами-когтями обхватило кулак Магистра. В раскрытой, как голодная пасть груди шевельнулось нечто еще, чужеродное и живое и из багряного месива выстрелило блестящее от крови копье — костяной шип на длинной хитиновой рукояти. Он молниеносно коснулся шеи чернокнижника и вновь скрылся среди развороченных внутренностей Глазастика.

Тело Джеремии выпало из разом ослабевшей хватки. Бухнулось на пол, дернулось, и дряблую кожу в несколько местах прорвали длинные членистые конечности. Костяные шипы проскребли и подняли мертвое тело вверх. Голова запрокинулась, челюсти раздвинулись, обнажая черные блестящие жвала, с которых капала едкая слизь. Она оставляла дымящиеся следы на мохнатой шкуре северного ревуна.

С невероятной скоростью тело на тонких ножках пронеслось по полу, прошелестели по камню безвольные руки и ноги — для твари, скрывавшейся внутри гоблина, его тело было всего лишь чехлом. Жвалы широко разошлись в сторону и лязгнули в опасной близи от ног Шмиттельварденгроу. Еще один рывок, и из развороченной раны вперед протянулись щупальца с выпуклостями суставов — с венчавших их шипов капал прозрачный яд.

Еще одно движение — и быть цвергу новой жертвой существа, вот только арбалетный болт успел раньше, пришпилив тело Глазастика к боковине письменного стола. Тварь заметалась, заскребла конечностями, оставляя на дереве длинные глубокие царапины. Ее агонию завершил Хорас, располовинив дергающееся тело гоблина. В последний раз ядовитые щупальца дернулись и безвольно опали черными веревками.

Шмиттельварденгроу плюнул в сторону существа. Кивнул командору.

- Во имя всех демонов Бездны, спасибо! Только не забывай про Магистра... Кажется, яда было все-таки недостаточно.

Да, Горгонадцу досталось неслабо. Его лицо покраснело, покрылось липкой пленкой пота, а на месте, куда его ужалил паразит из тела Глазастика, вздулся огромный синюшный волдырь. Рана на его вершине сочилась кровью и сукровицей.

Долго командора упрашивать не пришлось. Он подобрал то, что осталось от его меча: рукоять и короткий огрызок, торчащий из него. Приставил обломок к шее своего бывшего начальника и нынешнего врага.

Как ни странно, но ни страха, ни даже беспокойства в глазах Магистра не было. Лишь разочарование и капля боли.

- Убьешь меня — и кто будет сражаться с га'ханом? - произнес он с вымученной ухмылкой. - Его охраняет нездешняя волшба...

Произнести очередную речь ему не дали. Хорас с хрустом вогнал меч под подбородок, дернул в сторону, расширяя рану, и на уже так порядком измазанный Семипламенник самоцветов хлынула кровь пополам с гноем.

В воздухе лопнула невидимая струна — конец магии, источником которой был Повелитель Тьмы. И это было невероятно приятное ощущение, словно с плеч упал огромный камень. И командор тоже это почувствовал: на его лице застыло торжественное выражение древней статуи. Он победил. Чужими руками, но эта был его триумф.